Паруса смерти - Михаил Попов

Корсары!

Потрясая пистолетами и саблями, они неслись вниз по склону соседнего холма, чтобы ударить в тыл людям Пинильи.

Откуда?!

Зачем?!

Еще множество столь же отчаянных и столь же бессмысленных вопросов теснилось в голове губернатора. Сердце его как бы исчезло из груди, и на его месте образовалась пугающая пустота. Ужаснее всего было понимание того, что нет никакой возможности вмешаться. Пинилья слишком увлекся славным и приятным делом истребления мокрых корсаров. Ему и в голову не придет обернуться и посмотреть, что происходит у него за спиной.

А-ах!

Корсарские сабли обрушились на головы испанских солдат. Кровавый азарт победоносной атаки сменился самой омерзительной паникой.

Дон Антонио надеялся, что на берегу завяжется бой и он успеет оповестить Клавихо вместе с его людьми…

Нет, не успеть, аркебузиры и пикинеры Пинильи уже превратились в стадо перепуганых баранов. Оружие посыпалось на песок.

Сдаются!

Мразь!

Дальнейшее развитие боя просматривалось со всей очевидностью: сейчас корсары обогнут скалу с раздвоенной вершиной и выйдут в тыл Клавихо. Его стрелкам будет непросто понять, каким это образом тир внезапно превратился в настоящую войну. Пока они будут приходить в себя, их сбросят в воду, туда, где тонут корсарские тела, разорванные пушечными ядрами.

К чести его высокопревосходительства надо сказать, что он лишь на краткий миг потерял самообладание. Переход от сияющих перспектив победы к зловонной бездне поражения был слишком резким. Но какой смысл отчаиваться! Отчаиваться даже опасно, поскольку еще предстоит заниматься делом собственного спасения.

Впрочем, здесь все было более-менее ясно.

«Сантандер»!

Сделав знак лейтенанту Лопесу и еще двоим находившимся рядом штабистам, дон Антонио направился в лесную чащу. Как человек благоразумный готовясь к победному бою, он позаботился о путях унизительного отступления. Одному ему известная тропинка соединяла его командный пункт и ту озерную заводь, где стоял укрытый от чужих глаз сорокавосьмипушечный корабль, флагман эспаньольской эскадры.

Несмотря на свою дородность, дон Антонио передвигался очень быстро. Лопес и штабисты едва поспевали за ним. Они не знали, куда он направляется, но были почти уверены, что он спешит на помощь капитану Клавихо, чтобы организовать отпор корсарам. Перед их глазами еще стояла картина разгрома роты капитана Пинильи, и они были уверены, что стрелков Клавихо постигнет та же участь. И очень скоро. Они были уверены и в том, что сопротивляться этим французским и английским зверям невозможно, и поэтому с вожделением поглядывали на подступавшие вплотную к тропинке заросли.

Может быть, лучше отсидеться в чаще?

Не останутся же корсары навечно на этом необустроенном берегу.

О тайной бухте и о «Сантандере» им ничего не было известно.

Дон Антонио был занят своими мыслями. Чтобы успокоиться, он бормотал про себя, что все не так уж плохо. Что так или иначе корсарский флот он уничтожил. И самое главное: вероятность того, что во время боя погиб этот людоед Олоннэ, весьма и весьма велика.

Его могло убить ядром.

Он мог утонуть. И сейчас его мозги плавают по поверхности розоватых вод страшного озера Маракаибо, безуспешно пытаясь понять, что же это случилось!

Дону Антонио так понравилась эта мысль, что он даже рассмеялся на ходу.

Сопровождавшим его людям этот смешок послужил убедительным знаком того, что его высокопревосходительство под воздействием жутких впечатлений проигранного боя сошел с ума. Такой вывод давал им не только рациональные, но и моральные основания расстаться с ним и не сопровождать в увлекательном путешествии в ад.

Таким образом, когда тропинка подошла к последнему своему повороту, к обомшелой влажной скале, за которой стояло на якоре прекрасное деревянное чудо, галион «Сантандер», его высокопревосходительство, обернувшись, увидел перед собою одного лишь верного Лопеса. Два других офицера испарились. Дон Антонио все понял сразу.

Он усмехнулся горько и ехидно одновременно. Его не удивила человеческая ненадежность, в последнее время он слишком часто сталкивался с ее проявлениями. И он порадовался, что в данном случае эта зловредная человеческая слабость — предательство — будет наказана немедленно.

— За мной, Лопес, за мной! Не жалей об этих ублюдках. Клянусь страданиями святого Иеронима, Господь наградит тебя за верность.

Они спустились к воде. В зарослях была укромно и удобно спрятана лодка. Губернатор, не чинясь, вместе с лейтенантом сел на весла.

— Повторяю, мой верный Лопес, Господь наградит тебя. Не знаю, правда, когда, никто не может заглянуть в замыслы Всевышнего. Со своей стороны, я хочу сказать тебе, что ты отныне не лейтенант, а капитан. У меня в каюте есть шкатулка с заполненными офицерскими патентами, как только мы отойдем от берега, я заполню один из них.

Говорливость и несоразмерная щедрость его высокопревосходительства объяснялась легко — он испытывал огромное облегчение оттого, что ему удалось уйти от огромной опасности. Только отплыв от нее на некоторое расстояние, он мог рассмотреть как она была велика.

Борт шлюпки глухо ударился в борт корабля.

Сверху свалилась веревочная лестница. Вахтенные узнали приплывших.

Дон Антонио со всею скоростью, на которую был способен, стал карабкаться вверх.

Когда он, тяжело дыша и обливаясь потом, перебирался через фальшборт, с его мокрой головы свалилась каска и ударила в плечо карабкавшегося следом Лопеса.

— Ничего, капитан, — весело крикнул губернатор, наклонившись вниз, — это последняя неприятность в вашей жизни!

После этого он повернулся, чтобы позвать дежурного офицера и скомандовать немедленное отплытие, и увидел перед собой дуло пистолета. Пистолет этот держал огромный курчавобородый человек с серьгой в ухе и в красном платке, намотанном на голову.

— Что такое? — спросил мгновенно все понявший губернатор. Голос у него внезапно сел, так что могло показаться, что он спрашивает шепотом.

Человек, державший пистолет, корсиканец по имени Беттега, один из людей, пользующихся особым доверием капитана Олоннэ, усмехнулся:

— Вы боитесь кого-то разбудить, ваше высокопревосходительство?

— Кто вы?

— Кто я, вам знать необязательно. Но никто не собирается держать вас в неизвестности. Пойдемте, я отведу вас к человеку, который вам все объяснит.

Дон Антонио увидел, как через фальшборт перебирается новоназначенный капитан Лопес. Увидел, как его быстро и умело скручивают два здоровенных, голых по пояс корсара.

— Куда идти?

Ему было указано.

Беттега с издевательской предупредительностью отворял перед доном Антонио одну дверь, другую. Потом третью. Губернатор Эспаньолы остановился на пороге своей роскошной каюты.