Драконья Кровь - Маргарита Зайцева

одном месте не раскрыли, никто даже и помыслить не мог, что все это время драконы были среди них, общались с ними, помогали им, вступали в спор о правах граждан с дневной, а порой даже и ночной стражей. Ни темные, ни чародеи, ни тем более драконоборцы так и поняли, что их обвели за нос полтора дракона — моя вторая сущность спала до сих пор, да и вряд ли желала просыпаться…

Но живя здесь уже столько времени, я и представить не могла, что в одном из самых мирных городов может случится нечто подобное. Нападение. Похищение девушек. Что дальше? Убийство самого императора? Что? И самый главный вопрос: кто за всем этим стоит? Что ему (ей) нужно? Власть? Расправа? Отмщение?

Я осознавала, что эти два преступления никак между собой не связаны. Но чуйка подсказывала, что все не так просто, как кажется. Что что-то в этом не чисто. Понять бы только что.

Воспоминание подкинуло дневную картину.

Измир до крови сжимает пальцы и смотрит прямо на меня. В его глазах нет того привычного зеленого огня, только золотая радужка и… я в его отражении.

Я уже видела однажды такие глаза… Но не думала, что увижу их снова.

— Что-то случилось? — у троллей была прекрасная особенность — они за считанные секунды могли уловить каждую нотку твоего настроения, могли с легкостью определить, когда переменились твои эмоции. Вот и Лиран уловил смену моего настроения.

— Нет, — прошептала, покачав головой. — Погода прекрасная, заставляет погрузиться в раздумья.

Ночь давно опустилась на город. Фонари, горевшие до определенного часа, начали медленно один за другим потухать. Первый потух… Второй… Третий… Десятый…

Город постепенно погружался в непроглядную тьму, в глубинах которой жарданцы ни о чем не подозревая, ничего не опасаясь, спали мирным сном младенца в своих теплых кроватках.

И только повар и подавальщица таверны «Кровавый коготь» не спали, стоя возле открытого настежь окна и молча наблюдая за неравномерным танцем дождя…

Глава 30

Измир де Рандар

Опять эта сырость. Дождь, слякоть, грязь. Ужасная погода. Мокрая.

Кто вообще придумал обходить город при таких погодных условиях? Не погода, а издевательство чистой воды. Даже нечистой.

А днем? Жара невыносимая, воздух сухой, горячий. Ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Разлом.

Мысли о солнечной погоде напомнили о недавнем разговоре, состоявшимся после встречи с этой ведьмой. И что они нашли в этой девчонке? Тьфу на них. Мало того, что всю дорогу до управления они нахваливали ее, так этот кровосос несчастный решил, что я влюбился в нее. Видите ли ему показалось, что я с ведьмой веду себя слишком надменно, чего раньше если и замечалось за мной, то явно не в таких количествах. Ишь чего удумал вампереныш. Лучше бы за собой последил, кровопийца. Тоже мне. Это ж надо было додуматься до такой подростковой глупости.

Эссен Найр — совсем недавно был переведен в наше отделение по раскрытию заговоров против Империи. Но за такое короткое время я успел его изучить. Физическая подготовка его на уровне стажера, и как его допустили на наш уровень? Интеллектуальные способности выше среднего — раскрыть убийство он в состоянии, но с более крупными делами в одиночку не справиться, собственно, как и многие из новичков. И единственное, что у него хорошо получалось — это молчать, сливаться с тенью и, самое главное, проникать туда, куда ни один страж без ордера не попадет. В остальном же бездарь бездарем.

И как Драк решился назначить его главным по этому нелегкому делу? Да и вообще какая кошка его укусила? Сидит над бумагами темнее ночи. Короткие волосы растрепаны и на свету переливаются жирным блеском. Под глазами мешки, одежда помятая — все это указывало на одно: кто-то явно несколько дней не был дома.

Никогда прежде не видел его таким загруженным. Он словно пытается от чего-то отвлечься. Сколько мы с парнями его не спрашивали, в чем дело — молчит как черт в омуте. Звали его в таверну «Ночной мотылек» — заведение только для мужчин, — так тоже отказывался. А раньше, когда только вскользь упоминалось название нашего излюбленного местечка, тут же прекращал все свои дела, отправлялся домой и через час сидел с нами в частной зоне и наслаждался выпивкой и девушками. Но с тех пор, как в наших рядах появился молоденький, мужские посиделки стали проходить все реже. А тут еще и эта ведьма зачесалась!

Что в ней такого? Почему мы не можем как раньше обойтись без чужой помощи? Она наша последняя надежда?! Черт-с два! Мы всегда справлялись ез посторонней помощи. Всегда. Что же вдруг изменилось? Что так тянет офицеров к ней, что даже самое простейшее задание — отыскать чародеев — выполнить без ее помощи мы не в состоянии?

Тоже мне офицеры темной стражи.

Сопляки! Что не могут справится без надзора «мамочки». Как же противно!

Одна только мысль о том, что всю нашу работу выполняет какая-то девица, вгоняла меня в бешенство. Мы сами в состоянии справится со всем порученным. Но нет же. Парни так не считают.

— Ты к ней слишком суров, — заметил как-то Кайсери. — Приглядись к ней, девушка она умная, мыслит стратегически. Да и мастер своего дела.

— Избалованная, незнающая своего места северянка. Вот кто она, — ответил я ему. — То, что брат ее служит на одном уровне с нами, не делает ее особенной, как и не дает ей права смотреть на нас с высока, будто мы ничего не знаем.

— Но мы и правда многое не знаем. Она — чародей, а мы офицеры. У нас разная подготовка, разная магия. И ее магии нам как раз-то и не хватает.

— Вам женского внимания не хватает, а не магии этой блохи!

— Измир, что с тобой? Еще неделю назад в Северянском лесу ты был с ней обходителен и галантен, а сейчас за ее спиной покрываешь грязью. Где твоя честь? — спросил офицер Найр.

Как же хотелось свернуть его бледную шею. Оторвать голову от тела и сжечь обе части к Разлому, чтоб не смог воскреснуть. То же мне нашел кого защищать.

— Честь? Эта девка задевает гордость нашего управления, а ты смеешь говорить о чести?

— Да что с тобой? Ты чего так рассвирепел? Я же просто поинтересовался…

— Интересоваться будешь делами своей сестры, а про мое отношение к ведьме — забудь!

Не знаю… Может я слишком предвзят к нему? Но если он не прекратит говорить абсолютно все, о чем думает, ему придется трудно.