Улей. Книга 3 - Алекс Джиллиан

поле боя. Это достойная смерть. Он ушел, как герой, а не предатель. Благодаря тебе.

— Избавь меня от своих утешений, — развернувшись, я невидящим взглядом смотрю в невозмутимое бесстрастное лицо. — Ты вряд ли способна понять, что я сейчас чувствую. Скажи, скольких еще близких людей я должна потерять, чтобы стать такой же холодной и непробиваемой, как ты?

— Милая… — она тянется, чтобы обнять меня, но я с яростью отталкиваю ее руки. Мария нехотя отступает назад.

— Смерть, убийства, выживание, дурацкие игры без правил, где жертва всегда обречена, а хищник выходит победителем. Вы ошиблись, когда сделали ставку на меня. Мне не нужна такая жизнь, мам, — надрывно кричу я.

— Я могу тебе помочь, — качнув головой, печально произносит Мари.

Я вскидываю голову, вопросительно глядя в потемневшие глаза. О чем она, черт возьми?

— Ты моя дочь, поэтому я дам тебе выбор, который не дали мне, — бесцветным тоном продолжает свою мысль Мария. — Скажи, ты хочешь уйти?

— Что ты подразумеваешь под словом «уйти»? — задержав дыхание, обескураженно спрашиваю я.

— Покинуть Улей, стать невидимкой для Корпорации, прожить обычную среднестатистическую жизнь. Начать с чистого листа, — тягуче-медовым голосом перечисляет мама, предлагая то, о чем я не осмеливалась даже мечтать и точно не рассчитывала услышать, когда переступала порог этого дома.

Убрав ладони от лица, встречаю ее спокойный уверенный взгляд. Она говорит всерьез и обладает возможностями, чтобы устроить мое исчезновение. К горлу подступает горечь, сердце содрогается от предчувствия чего-то неотвратимого. Дьявол умеет искушать… и взамен потребует, как минимум, душу.

— Ты можешь уйти со мной? — вопрос срывается прежде, чем я успеваю до конца его осмыслить.

— Нет, — мама едва уловимо улыбается и медленно качает головой. — Мое предложение распространяется только на тебя.

— Дэрил… — мое сердце обрывается от одной мысли о возможном расставании. Я не готова. Не сейчас. Он только что вернулся в мою жизнь, и я не успела забыть, какого было без него.

— Нет, милая. Только ты, — непреклонно произносит Мария. — Дэрил займет свое место в Корпорации и будет готовиться к новому сражению, исход которого ты уже не увидишь.

— Он будет меня искать…

— Не будет, — уверенным тоном перебивает мама.

— Ты его не знаешь, — протестую я.

— Я знаю, что делаю, Диана. Просто поверь мне на слово. Дэрил не станет тебя искать.

— Но я люблю его, — жалко всхлипываю, прижимая ледяные пальцы к дрожащим губам.

— Я тоже любила твоего отца. Твоего настоящего отца. Посмотри на меня сейчас и прими правильное решение. Подумай, Диана. Очень хорошо подумай, потому что, если останешься, то рано или поздно превратишься в меня.

Опустив голову, я измученно сползаю по стене. Мозг взрывается от гудящих мыслей, в груди полыхает пожар противоречий. Сжимаюсь на полу, и, закрыв лицо ладонями, беззвучно плачу. Мама опускается рядом, но не трогает меня и ничего не говорит. Она ждет… Я должна решить. Не завтра, не через год, а сейчас.

— Как это будет? — тихо спрашиваю я.

— После взлета твой вертолет прервет связь с командным пунктом, изменит курс и направится по другим координатам. В месте назначения тебя встретят и сопроводят дальше, — сухо поясняет мама, словно речь идет о чем-то обыденном. — В этот же день твои данные сотрут из всех имеющихся баз Корпорации и правительственных структур. Ты начнешь совершенно новую жизнь, свободную от всевидящего ока Улья и сможешь распоряжаться своим будущим так, как пожелаешь.

— Звучит, как мечта, — сипящим голосом признаю я.

— Это — да? — требовательно уточняет мама. Дёргано киваю головой, не в силах произнести роковой ответ вслух. — Назад дороги не будет, — она участливо касается моего плеча. — Этот путь в один конец.

— Я понимаю.

— Нет, — мягко возражает она. — Понимание придет позже, но я должна была тебя предупредить. И еще… — Мария подхватывает мой подбородок и разворачивает к себе. — Дэрил ничего не должен заподозрить. Постарайся вести себя естественно. Никаких слез, признаний и долгих прощаний. Он не идиот и сразу почувствует неладное.

Мама напрасно волновалась… Несмотря на то, что я нарушила все ее инструкции, Дэрил ничего не заподозрил, списав мое нестабильное эмоциональное состояние на стресс от гибели Эйнара и моего непосредственного в ней участия.

Неправильно заставлять его думать, что я убиваюсь по другому мужчине, когда все, о чем я способна думать — это он — Дэрил. Боже, каких титанических мучений мне стоит это душераздирающее притворство….

Каждое слово, каждый взгляд застревает в кровоточащем сердце. Я понимаю, что не имею права, но эгоистично требую от него признаний, которые хотела забрать с собой, чтобы потом вспоминать в мельчайших подробностях и оплакивать то, чему никогда не суждено сбыться. Я заглушаю муки совести тем, что из нас двоих, Дэрил переживет разрыв быстрее и легче, и мое место ненадолго останется свободным.

Но когда Дэрил говорит, что правильный выбор дается легко, я чуть было не срываюсь. Что он может понимать? Перед ним никогда не стояло такого выбора. Он никогда по-настоящему не хотел уйти. Улей давно стал его домом, ненавистным, смертельно-опасным, но другого Дэрил не знал.

«Если тебе больно, значит, ты ошиблась».

Нет, — хочется заорать в ответ. — Я не ошиблась.

Но у меня не хватает смелости, чтобы признаться. Признание сожгло бы все пути к вожделенной свободе, а я уже ощутила ее одурманивающий вкус.

Внезапное вторжение генерала заставляет меня изрядно понервничать. Дэрил заметно напрягается, принимая его требования в штыки. Неудивительно, потому что Одинцов преподносит их как ультиматум в угрожающей форме. Получается грубо, жестко и унизительно. Дэрил на грани, готов бросится на его с голыми руками. Я отчетливо понимаю скрытую причину действий генерала. Воздушный бой поставит под угрозу не только базы Полигона, но и мамин план по выводу меня из игры. Я малодушно молчу, когда под давлением генерала Дэрил дает добро на развооружение вертолетов.

Снова оставшись одни, мы продолжаем спорить, игнорируя сгустившееся между нами напряжение. В его словах звучит усталость, злость и непривычная обреченность, ранящая меня до глубины души. Боль рвется наружу, и я отчаянно кричу на него, вываливая правду, которую сейчас он не сможет осознать и понять:

— Больше всего на свете я хочу убраться с этого проклятого острова. Куда угодно, Дэрил. Прошу, не мешай!

А еще я хочу обнять тебя, вцепится обеими руками и не отпускать до последней секунды. Но этого я ему не скажу. Нельзя сразу получить все. Чем-то всегда приходится жертвовать. Я оставлю с ним половину своего сердца, но оставшаяся часть продолжит биться… уже без него.

— Успокойся. Твоей матери никто не угрожает. Мы улетаем, — словно считав мои мысли, Дэрил подходит вплотную