Уголек в пепле - Саба Тахир

Дом. Мне отчаянно хотелось, чтобы так оно и было. Но его больше нет. Мой дом отобрали у меня. Мой дом сожжен дотла.

Мы направились к площади в центре Квартала, где Лунный Фестиваль был уже в самом разгаре. Я сбросила шарф и распустила волосы – так здесь ходили все молодые женщины.

Иззи, увидев все это, округлила свой единственный глаз.

– Я никогда не видела ничего подобного, – ахнула она. – Как красиво. Это…

Я вытащила шпильки, и ее светлые волосы рассыпались по плечам. Она, вспыхнув, потянула руки к голове, но я задержала их.

– Всего лишь на одну ночь, – сказала я. – Или у нас не получится слиться со всеми. Давай.

Пока мы пробирались сквозь бурлящую толпу, нас приветствовали улыбками, предлагали напитки, нашептывали, а порой и кричали комплименты, к смущению Иззи.

Я не могла не думать о Дарине и о том, как он любит фестивали. Два года назад он надел свой лучший наряд и привел нас на площадь раньше времени. Тогда они с Нэн еще смеялись вместе, тогда советы Поупа были для него законом, тогда он не скрывал от меня ничего. Дарин принес мне горстку лунного печенья, круглого и желтого, как полная луна. Он восхищался небесными фонарями, освещавшими улицы. Огни были развешены так хитро, что казалось, будто они плавали в воздухе. Когда запели скрипки и ударили барабаны, он подхватил Нэн и гордо прошествовал с нею вокруг танцевальной площадки, пока она не стала задыхаться от смеха.

В этом году на фестиваль пришла масса народу, но, вспомнив о Дарине, я испытала мучительное одиночество. Прежде я не задумывалась о мертвых, потерянных, исчезнувших, которые тоже могли бы сейчас веселиться на фестивале.

Что происходит с моим братом, пока я стою в галдящей толпе? Как я могу улыбаться и смеяться, зная, что он страдает?

Я взглянула на Иззи, увидев на ее лице неподдельный интерес и удовольствие, и вздохнула, прогоняя ради нее темные мысли. Здесь наверняка были и другие люди, которые чувствовали себя так же одиноко, как я. Но никто не хмурился, не плакал, не куксился. Все они нашли повод для улыбок и смеха. Повод для надежды.

Я заметила одну из бывших пациенток Поупа и резко отвернулась, снова натянув шарф, чтобы скрыть лицо. И пусть в толпе тесно и потерять знакомого легче легкого, все же будет лучше, если я останусь неузнанной.

– Лайя, – позвала Иззи тихо, едва коснувшись моей руки. – Что мы сейчас делаем?

– Что захотим, – ответила я. – Кое-кто должен найти меня. Но пока он не пришел, мы наблюдаем, танцуем, пробуем угощения. В общем, сливаемся с толпой.

Невдалеке я увидела тележку, в которой, смеясь, восседали двое, а вокруг толпился народ и протягивал руки.

– Иззи, ты когда-нибудь пробовала лунное печенье?

Я протиснулась сквозь толпу и через минуту вернулась, держа два горячих лунных печенья, политых охлажденными сливками. Иззи откусила маленький кусочек, закрыла глаза и улыбнулась.

Мы пробрались к танцевальной площадке, на которой кружились пары: мужья и жены, отцы и дочери, братья и сестры, друзья. Я избавилась от рабского шарканья, которое уже освоила, и пошла так, как привыкла, – подняв голову и расправив плечи. Под платьем ныла рана, но я не обращала на это внимания.

Иззи доела печенье и уставилась на меня так пристально, что я отдала ей свое. Мы нашли скамейку и присели, наблюдая за танцующими. Спустя несколько минут Иззи легонько толкнула меня.

– У тебя есть поклонник, – сказала она, доедая последний кусочек печенья. – Стоит возле музыкантов.

Я осмотрелась, решив, что это, наверное, Кинан, но увидела молодого мужчину с несколько озадаченным выражением лица. Что-то в нем показалось отдаленно знакомым.

– Ты его знаешь? – спросила Иззи.

– Нет, – ответила я, немного поразмыслив. – Не думаю.

Мужчина был высоким и широкоплечим, как меченосец. Золотистый загар на его руках сиял в свете фонарей. Даже на расстоянии, скрытый свободной одеждой, угадывался крепкий торс. Грудь по диагонали пересекал черный ремешок заплечного мешка. И хотя накинутый капюшон отбрасывал тень и скрывал бо́льшую часть лица, я разглядела высокие скулы, прямой нос, пухлые губы. Чертами он напоминал патрициев и тем вдвойне приковывал внимание, но его одеяние и темные глаза выдавали в нем кочевника.

Иззи не сводила с парня изучающего взгляда.

– Ты уверена, что не знаешь его? Потому что он определенно тебя знает.

– Нет, я никогда его прежде не видела.

Наши глаза встретились, и парень улыбнулся. Я почувствовала, как кровь прилила к щекам, и отвернулась в сторону. Однако его взгляд притягивал так сильно, что в следующий миг я снова на него посмотрела. Он все еще пожирал меня глазами, скрестив руки на груди. А спустя мгновение я ощутила на плече руку и узнала запах кедра и ветра.

– Лайя.

Красивый парень у танцевальной площадки сразу забылся, как только я увидела Кинана. Я разглядывала рыжие волосы, темные глаза, пока не сообразила, что он тоже таращится в ответ. Через несколько секунд Кинан прочистил горло.

Иззи отошла на несколько футов в сторону, рассматривая Кинана с неподдельным интересом. Я предупредила ее, что как только Ополчение появится, надо будет вести себя так, как будто она меня не знает. Поскольку они, как мне казалось, не одобрят, что другая рабыня в курсе моего дела.

– Идем, – позвал Кинан, обходя танцплощадку и пробираясь между двух палаток. Я отправилась за ним, а следом на расстоянии пошла Иззи.

– Ты нашла, как выйти, – добавил он.

– Это было… довольно просто.

– Сомневаюсь. Но ты сумела. Отлично. Ты выглядишь… – Его глаза снова остановились на моем лице, затем осмотрели фигуру. Будь это другой мужчина, то за подобный взгляд он заслужил бы пощечину, но внимание Кинана воспринималось скорее как награда, чем как оскорбление. На его обычно отчужденном лице читалось нечто новое. Удивление? Восхищение? Когда я неуверенно улыбнулась ему, он слегка мотнул головой, словно сбрасывая это наваждение.

– А Сана здесь? – спросила я.

– Она на базе. – Он держался напряженно, будто чем-то обеспокоен. – Она сама хотела тебя увидеть, но Мэйзен не позволил ей прийти. Они чуть не подрались. Ее фракция давит на Мэйзена, чтобы тот освободил Дарина, но Мэйзен… – Кинан закашлялся так, будто уже наговорил много лишнего. Он коротко кивнул на палатку прямо перед нами. – Нам туда.

Перед палаткой сидела седовласая женщина из племени кочевников, вглядываясь в хрустальный шар, а две девушки-книжницы ждали ее предсказания с весьма недоверчивыми лицами. С одной стороны от нее развлекал публику жонглер факелами, а с другой – словно кружева плела свои истории сказительница. Ее голос то взмывал, то падал, точно птица в полете.

– Поторопись, – внезапная резкость Кинана поразила меня. – Он ждет.

Когда я вошла в палатку, Мэйзен разговаривал с двумя мужчинами, что стояли по обе стороны от него, но увидев меня, сразу умолк. Я вспомнила, что видела этих людей в пещере. Эти его лейтенанты по возрасту ближе к Кинану, чем к Мэйзену, да и с виду выглядели такими же холодными и молчаливыми. Я выпрямилась. Мне не хотелось казаться запуганной.