Мифы и легенды Средневековья - Сэбайн Бэринг-Гулд

свой знаменитый храм, «…на строение употребляемы были обтесанные камни; ни молота, ни тесла, ни всякого другого железного орудия не было слышно в храме при строении его»[62]. Причина, по которой запрещалось использование железных орудий, в Мишне объясняется так: железо укорачивает жизнь, жертвенник же призван продлевать ее[63]. По словам Плиния, железо — металл, который люди используют в войне; с помощью железа мы делаем все самое хорошее и одновременно все самое плохое: возделываем пашню, строим жилище, обтесываем камень, но вместе с тем творим кровопролитие, раздоры, грабежи. Жертвенник являлся символом мира, заключенного между Богом и человеком, и потому при возведении его не позволялось пользоваться железом, которое служит войне. Эту идею Соломон перенес на строительство целого храма. В Библии не говорится, что железные орудия не применялись для обтесывания камней; сказано только, что при сооружении храма их не было слышно.

Этот храм символизировал торжество Церкви на небесах. Предварительно подготовленные камни бесшумно укладывались в ряды, и так, камень за камнем, рос храм Господень.

Нигде в Священном Писании не подразумевается, что в подобном возведении храма из камней, обтесанных в отдаленных каменоломнях, было задействовано какое-либо чудо. Ни в Первой, ни во Второй книге Паралипоменон также нет ничего о чудесах, сопровождавших этот процесс.

В «Септуагинте» это описывается следующим образом: ό οίκος λίθοις άκροτόμοις άργοϊς ώκοδομήθη. Слово άκρόοτομος в LXX употребляется трижды, для понятия

, которое означает «грубый, необработанный камень». В том месте во Второзаконии, где сказано: «…который источил для тебя источник воды из скалы гранитной»[64], — LXX использует άκρόοτομος. Там, где в Книге псалмов говорится: «Превращающего скалу в озеро воды…»[65] — употребляется άκρότομος, так же как и в Книге Иова: «На гранит налагает он руку свою, с корнем опрокидывает горы»[66]. В Книге премудрости Соломона сказано: «…дана им была вода из утесистой скалы»[67] (έκ πέτρας άκροτόμου), — что тождественно «твердому камню» (λίθος σκληρός). В Книге премудрости Иисуса, сына Сирахова о Езекии говорится, что он «пробил железом скалу»[68] (ώρυξε σιδήρο άκρότομον).

Λίθος άκρότομος, таким образом, означает необработанный камень, обладающий естественными неровностями, то есть неотесанный. Поэтому Суда использует выражение σκληρά καί άτμητος, а Феодотион называет острый камень, с помощью которого Сепфора совершила обрезание своего сына, άκρότομος. В LXX άργοϊς означает также камень в его природном состоянии. Так, Павсаний говорит о золотых и серебряных самородках как о άργυρος καί χρυσός άργός. Тогда получается, что LXX, сообщая, будто храм строился из άκροτόμοις άργοϊς, подразумевает на самом деле, что эти камни вообще не были обработаны и находились в своем природном состоянии, а мастерство Соломона заключалось в том, чтобы соединить в одно целое валуны, которых никогда не касались инструменты. Такого же мнения придерживается и Иосиф Флавий, по словам которого «весь храм целиком собран был с большим искусством из необработанных камней, έκ λίθων άκροτόμων, идеально пригнанных друг к другу без видимого участия молота или иного строительного инструмента. Строители обошлись без них, и подгонка, судя по всему, производилась не с помощью какого-либо механического воздействия, а с учетом естественной формы камня». В этом и состояло величайшее искусство: бесформенные глыбы были настолько ловко подобраны друг к другу, что создавалось впечатление, будто их специально вытесали для этого. Прокопий Кесарийский тоже свидетельствует, что храм был возведен из необработанных валунов, поскольку Господь запретил налагать на них железные орудия, но тем не менее все вместе они смотрелись как единое целое. Эти отрывки как бы предполагают, что в строительстве храма, при котором не было задействовано никаких сверхъестественных сил, все же есть некие признаки чудесного. Но легенда на этом не заканчивается. После переселения евреев в Вавилон в их мифологию влилось огромное количество иранских и халдейских мифов.

С именем Соломона оказались связаны легенды, ранее рассказываемые о Дшемшиде и других персидских героях. Евреи стали считать их своим собственным наследием. Было явно недостаточно того, что Соломон просто искуснейшим образом подогнал друг к другу неотесанные валуны; нет, их обработали при помощи каких-то магических средств, не прибегая к орудиям из железа.

Легенда рассказывает, что, когда Соломон пытался решить, как построить храм, не прикасаясь к камням никакими железными инструментами, мудрецы указали ему на драгоценные камни на нагрудных знаках первосвященников. Эти камни были огранены и отшлифованы неким инструментом, еще более твердым, чем они сами. Шамир — так он назывался. Шамир был способен разрезать то, что не поддавалось никакому железу. Тогда Соломон вызвал духов и стал расспрашивать их, где же можно разыскать этот чудесный инструмент. Духи открыли ему, что шамир — это червь. Размером он не больше ячменного зернышка, но обладает такой силой, что перед ним не устоит даже самый твердый кремень. Духи посоветовали ему обратиться к Асмодею, царю демонов, — он больше знает об этом. Соломон спросил, как ему найти Асмодея, и духи рассказали, что далеко-далеко, на горе, Асмодей выкопал себе огромный колодец, из которого он каждый день пьет. Соломон призвал своего слугу Бенайю и вручил ему цепь, на которой было написано волшебное слово «шем аммефораш» («овечья шерсть и бурдюк вина»). Бенайя отправился к колодцу Асмодея, проделал к нему подкоп и, выпустив из него всю воду сквозь маленькую дырочку, заткнул ее овечьей шерстью. После этого он наполнил колодец вином. Злой дух, прилетев, по своему обыкновению, к колодцу, почувствовал запах вина. Заподозрив какую-то ловушку, он поначалу не стал пить и ушел, однако вскоре жажда вынудила его все же выпить вина. Когда он опьянел, Бенайя сковал его цепью и поспешил к Соломону. Нельзя сказать, что это удалось ему с легкостью — Асмодей бился и вырывался, сокрушая дома и деревья. Одна бедная вдова, возле дома которой они оказались, стала умолять Асмодея пощадить ее лачугу и не разрушать ее. Тот, пожалев вдову, повернул было в сторону, но так неудачно, что сломал ногу. «Истинно говорят, мягкий язык переламывает кость»[69], — произнес демон, и с тех пор он известен как хромой бес. Тем не менее, будучи доставлен к Соломону, Асмодей стал вести себя более прилично. Он поведал царю, что шамир принадлежит Князю Моря, и тот не доверяет волшебного червя никому, кроме куропатки, что поклялась ему в верности. Куропатка приносит шамира на вершины гор, раскалывает их и опускает туда семена, чтобы они проросли, и голые скалы покрылись зеленью. Поэтому эту птицу называют Наггар