Что ты сделал - Клер Макгоуэн

Она пожала плечами:

— Я не знаю. Он разозлился, я плакала… Когда я дошла до дома, услышала крики Карен.

— Сколько времени ты шла?

Кэсси снова пожала плечами:

— Не знаю, мне было плохо. Да, на это ушло какое-то время.

Итак, рядом с домом той ночью находился Аарон. Злой, отвергнутый Кэсси. Человек, о присутствии которого мы не знали.

Я наклонилась и поцеловала ее в холодный лоб:

— Мне пора, милая. Я скоро вернусь, хорошо?

Я ждала в машине возле школы. Пропустить его я не могла — в свои шестнадцать он был почти метр девяносто ростом, широкоплечий, как взрослый мужчина, и его светлые волосы сияли на солнце. Мои пальцы крепко сжали руль автомобиля, когда наконец Аарон прошел мимо. Я и понятия не имела, что он в ту ночь находился рядом с нами. Невероятно, однако я рассматривала и эту версию — а вдруг это он зашел в сад, обогнав Кэсси, и напал на Карен, никем не замеченный? Скорее всего, я просто спятила. Но и все произошедшее было безумно.

Я подумала, что надо сообщить констеблю Дивайну о новом возможном подозреваемом. Даже несмотря на мои прошлые замечания о признании Майка. Хотя констебль точно решит, что я помешалась. Пока я размышляла обо всем этом, поток детей закончился, и из ворот больше никто не выходил. Я завела мотор и вывернула руль, чтобы отъехать от школы. Солнце, бившее прямо в глаза, на секунду ослепило меня.

Я подъехала к участку и оставила машину на одном из самых дорогих парковочных мест. Ближайший банкомат был из тех, где надо отправлять платеж с помощью сообщения, и я некоторое время провозилась с ним, с трудом справляясь с нетерпением. А потом побежала в участок и напросилась на встречу с констеблем Дивайном.

И вот я снова сидела за тем же ободранным столом, и мы с констеблем смотрели друг на друга. Сколько плохих новостей принес мне этот человек, и, как бы все ни разрешилось, я не сумею простить его. Я же для него была всего лишь одной из многих — надоедливой особой, которая докучала ему новыми подробностями, меняющими дело. Той, что бросила лучшую подругу и приняла сторону мужчины. Дивайн записал сведения об Аароне, но я видела, что всерьез он их не воспринял.

— Вы не думаете, что с этим надо разобраться? — спросила я.

— Миссис Моррис, вы серьезно предполагаете, что этот парень, Аарон, мог напасть на мисс Рэмплинг?

— Я… я не знаю…

Он отложил ручку и посмотрел на меня усталыми глазами.

— Миссис Моррис, в таких делах всегда мало доказательств, и по ним трудно выносить приговор. Но на этот раз у нас есть травмы мисс Рэмплинг, показания мистера Агарвала, видевшего их вместе, и анализы. Установлено, что обнаруженная сперма — от вашего мужа.

Меня взбесило, как по-медицински констебль произнес это слово — «сперма».

— Но они и занимались сексом в тот день. Возможно…

— Но других следов не обнаружили. И вы сами говорили, что он признался…

Адам был спокоен, но я чувствовала, как в нем поднимается раздражение, и не могла винить его за это.

— Да, конечно. Я просто передала вам его слова, но до конца не уверена, что он имел в виду…

Констебль молчал.

— Разве не важно знать о случившемся и о тех, кто там был, как можно больше? — спросила я.

— Важно.

— Вы займетесь этим?

— Я поговорю с Аароном, запишу его показания.

— Хорошо.

— Вам пора, миссис Моррис.

Я встала, сжимая сумочку, и Дивайн произнес более мягким тоном:

— Эли, мне жаль, что на вас обрушилось столько бед. Никто не хочет верить, когда подобное происходит с ним. Но такое случается. Вы понимаете? Случается.

Я не нашлась с ответом и вышла, стыдясь той, в кого превратилась. Или, что еще хуже, той, кем была всегда.

Глава тридцать третья

— Я могу остаться еще. Хоть на пару недель. Дома меня никто не ждет.

Мать складывала полотенца, которые выстирала и высушила, не посоветовавшись со мной.

Вместо того чтобы ощутить досаду за ее самоуправство, я вздохнула с облегчением: кто-то вместо меня занимался домашними делами. Когда на ее месте был Билл, я все время чувствовала себя обязанной.

Мать собиралась уехать завтра, а о Билле я до сих пор ничего не слышала. Даже не знала, в Англии ли он.

— Ничего, скоро ведь родители Майка приедут, так что…

Она с пониманием кивнула. Наши с Майком родители встречались всего один раз, на свадьбе. Мать с отцом чувствовали себя не в своей тарелке на роскошной церемонии, устроенной Моррисами; отец постоянно спрашивал, что сколько стоит, и его кустистые брови поднимались: «Пустая трата денег, Элисон».

— Прости, что не приезжала к тебе, — пробормотала я, схватив какое-то белье, чтобы не смотреть матери в глаза.

— Мы обе наговорили лишнего на похоронах отца, — откликнулась она.

Тогда Кэсси было десять, а Бенджи — пять. Карен приехала, чтобы помочь Майку, и теперь я знала, каким именно образом. Пока они занимались любовью, ее сын и наши дети спокойно спали за стенкой.

Похороны были более чем скромными. Отец рассорился почти со всеми соседями по маленькой грязной улочке, где я выросла, да он и не дружил ни с кем никогда. Пришли две кузины, едва знавшие его, кое-кто из паба, пара коллег с прошлой работы. Священник произнес лживые слова о том, каким любящим семьянином был покойный, как помогал людям и шутил. Ничего такого не было и в помине.

После похорон, собирая вместе с матерью его поношенные вещи — свитера с дырявыми воротниками и потертые брюки, — я наткнулась на отцовскую курительную трубку, лежавшую на подлокотнике кресла. В нем он сидел вечерами, щелкая пультом от телевизора, и кричал на нас, если мы проходили мимо или слишком громко разговаривали. Мать сказала что-то вроде: «Он любил эту трубку, смотри не сломай», и тогда меня прорвало. Я обвинила ее в притворстве. Как она могла соглашаться, что отец — хороший человек, после всего, что он сделал?! Как могла слушать то, что говорили в церкви, зная, что наша с ней жизнь зависела только от его настроения и кулаков?! Как будто это не он сломал ей руку и пинал, когда она лежала, полуживая, на полу. Как будто он не оставлял отпечатки ладоней на моих щеках, не швырял в меня кружку с чаем, если ему что-то было не по нраву.

Она отвечала мне в таком же духе. Как я