Шпион, который любит меня - Джулия Кеннер

– Нет,– глядя на Финна, возразила Эмбер.– Останься. Мне надо с тобой поговорить.

Слова вылетели у нее, прежде чем она успела подумать, но она знала, что это правильно. Им нужно было выяснить отношения.

Брэндон поднял брови, но ничего не сказал. Как только дверь за ним закрылась, Финн сел в свое кресло и сложил руки на груди.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Конечно,– солгала Эмбер.– Все это – часть волшебного мира шпионажа.

– Найди предателя,– сказал Финн,– и тебя восстановят.

Она не смогла сдержать улыбку.

– Спасибо. Ценю твою заботу. Но сейчас придется подумать о Дрейке.

– Будем решать проблемы последовательно,– вспомнил он ее слова.

– Именно.

Эмбер облизала пересохшие губы, понимая, что разговор идет немного не о том. Оставалась еще одна внеочередная проблема. Поэтому она и попросила Финна остаться, но теперь этот разговор казался ей чуть ли не более трудным, чем возвращение на остров. Глубоко вздохнув, она быстро проговорила:

– Все, что я тебе рассказывала о себе, правда. Просто кое-что я выпустила.

– Неверное представление вследствие упущения,– сказал он.– Это все равно что обман.

– Не играй со мной в адвоката, Тиг. Я так же хорошо подкована, как и ты. Это могло бы считаться обманом, если бы долг велел мне говорить. Поверь, долг повелевал мне молчать.

– Поначалу – возможно, да,– согласился Финн.– Но потом? – Он запустил пальцы в волосы.– Господи, Эмбер, я увяз во всем этом так же, как и ты, рискуя своей задницей. Ты еще в камере должна была все сказать мне, и ты отлично это понимаешь.

– В этом не было необходимости,– сказала она.– Говорить тебе было бы бессмысленно.

Он вскочил с кресла и сел на край кровати, обхватив ладонями лицо Эмбер.

– Бессмысленно? Неужели это все, что я для тебя значу? Просто кто-то, кому ты доверилась ради получения информации и с кем трахалась, потому что так было надо? А ведь ты, пропади все пропадом, значишь для меня гораздо больше.

Эмбер вздрогнула. Ей не хотелось быть для него чем-то важным. Пока ей было просто хорошо в его объятиях, она могла отмести испытываемое к нему чувство.

А она действительно испытывала к нему чувство. Как ни старалась она этого избежать, он проник к ней в душу. Его чувство юмора, его находчивость, его нежелание играть второстепенную роль – все это восхищало и заставляло уважать его.

Черт, она постепенно в него влюбилась!

Итак, она определенно питала к этому человеку чувство. Эмбер уповала лишь на то, что сможет отбросить это чувство, не даст ему перерасти в нечто бешеное и опасное, запрячет его в одном из темных, потаенных закоулков души. Только на это она и рассчитывала. Но если ее чувство вырвется наружу...

Не желая даже думать об этом, Эмбер покачала головой и глубоко вздохнула. Она чересчур много анализирует.

– Так сложились обстоятельства, Финн,– мягко заговорила она.– Между нами нет ничего настоящего и никогда не будет. Мы попали в одну камеру, точно зная, что нас ожидают пытки или смерть. Это не реальные чувства. Это адреналин.

Она говорила, пытаясь убедить себя в той же степени, что и его.

– На утесе не было никакого адреналина,– возразил Финн.– Были только ты и я и то, что между нами.

– А что было между нами? – спросила она.– Всего лишь секс. Ты прекрасно знал, что я собираюсь с тобой переспать.

– Да,– сурово произнес он.– Я хорошо понимаю, что был объектом твоего задания. Но признайся, что там было нечто еще.

– Я ни в чем не обязана признаваться,– выпалила Эмбер и по его усмешке поняла, что он знает о ее нежелании отвечать на непроизнесенный вопрос.

– Нам хорошо вместе, Эмбер. Я понял это на утесе, и, по-моему, мы доказали это на острове.

– На утесе ты меня еще совсем не знал.

– Мне так не казалось,– холодно произнес он

– И ты полагаешь, что я должна нарушить клятву только потому, что между нами есть некоторая связь? – Она в отчаянии запустила пальцы в волосы.– Так не бывает, Финн, и никогда не будет.

Любому другому мужчине она попросту велела бы убираться из комнаты. Но Финну она этого не сказала. Ей не хотелось ранить его больше, чем это необходимо, ведь горькая правда состояла в том, что она его действительно хотела. В какой- то другой жизни она хотела его всем сердцем и душой.

Но не в этой жизни.

В ее ушах зазвучал голос Джеймса, словно напоминающий о принятых ею на себя обязательствах и о данных клятвах: «Ты должна быть предана стране, своей команде и нашему Управлению. Все остальное чуждо нам. Всякий другой человек лишь орудие в наших руках».

И он был прав. Эмбер отдала Управлению всю свою жизнь и ни разу об этом не пожалела. То есть ни разу до того дня, когда в ее жизнь ворвался Финеус Тиг и заставил ее задуматься о том, чего она лишена.

– Эмбер...

Финн взял ее за руку, словно о чем-то просил, но она не смогла ответить. Даже пытаться не стала.

– Иди,– велела она.– Иди, дай мне поспать. На миг ей показалось, что он станет спорить, но беспокойство о ее здоровье, в конечном счете перевесило.

– Еще не все кончено,– сказал Финн. Эмбер кивнула, понимая, что он говорит правду. Но хотя, возможно, и не все было кончено и какая-то ее часть хотела прильнуть к Финну и никогда его не покидать, Эмбер знала, чем все завершится.

Эту жизнь она выбрала сама, и она любила эту жизнь. Теперь и навсегда.

– Вам помочь?

Резкий женский голос исходил, казалось, ниоткуда, и Финн едва не выронил графин с апельсиновым соком, который в тот момент доставал из холодильника. Обернувшись, он увидел высокую женщину с серебристо-седыми волосами, собранными на затылке в тугой пучок. Деловой костюм, пюпитр с зажимом в руке – по виду можно было предположить, что она работает в пансионе, муштруя упрямых подростков.

Финн поставил графин на место и подал ей руку.

– Миссис Дигби?

Оглядев его с ног до головы, она фыркнула.

– Нет нужды рыскать в кухне,– сказала она.– Идите, садитесь за стол. Сейчас принесу вам завтрак.

– Право, мне нужен только ста...

– Идите, садитесь.

Финн пошел в столовую и сел. Меньше чем через пять минут появилась миссис Дигби и принесла поднос с яичницей, беконом, тостами и высоким стаканом апельсинового сока. Поставив поднос на стол перед Финном, она, не говоря ни слова, направилась на кухню.

– Подождите,– позвал он, не совсем понимая, что заставило его заговорить.

Она обернулась, высоко подняв брови над бифокальными очками.