Лицо света, лицо тьмы - Маргарита Малинина

тех, кто быстро поднялся, к сожалению. Он планы строил, кто будет из знаменитостей к нему приезжать. Замок кинулся строить. Смешно… В России! В двадцать первом веке! Дом для гостей построил, тут человек двадцать разместятся при желании, а для бабушки места нет! Как же так? Я единственный родной для него человек! Денег не давал, живу на пенсию. Выделил каморку на первом этаже. Да и то — временно. Мол, бабка подыщи себе жилье. Муж-то пропил квартиру, в коммуналку пришлось переехать. А я не хочу обратно в коммуналку! Скиталась по подругам. Когда дом построил, думала, хоть заживу по-человечески под конец жизни. Нет! Вздумалось ему… — Она с горя плюнула на пол. Вот тебе и светский человек! — В общем, пришлось искать средства заработка. У нас тут была уже своя тусовка. Заведующая библиотекой, хозяйка магазина одежды для пожилых, он, кстати, один такой в регионе, жена депутата Городского Совета и еще другие уважаемые дамы. У нас был клуб. И мы с Сережей поняли, что с распространением проблем не будет. Я на биолога училась. Только ученым-биологам платят три копейки, я сразу ушла, когда замуж вышла. Однако знания остались. Я сказала Макарову, какую траву можно использовать. Но амфетамины эти — это уже его новшество. Я застукала его как-то, поняла, как он этих девочек соблазняет. Но он меня успокоил, мол, выбираю конкретную категорию, несчастных, внушаемых, из бедных, пьющих семей. Толком и не вспомнит потом, было что или нет. А вспомнит, ничего они нам не сделают. Он поклялся мне, что проблем не будет! И вот… сначала одна девочка умерла. И тех, кого они приголубил. Но мы решили — совпадение. А потом…

— Наташа, — с болью сказал Александр. Он все еще чувствовал свою вину.

— Да. Он клялся мне, что когда оставил ее на берегу, она была жива. А с такой дозой купаться бы якобы не полезла. Должна была спать до утра. Но ясно, что оправдывался. Плакал. Помню, пришел весь в черном, будто уже в трауре. И слезы льет на черную рубашку. Боялся, что я заявлю.

— А почему не заявили? — спросил Тони.

— Ой, ну ясно же, — ответила я за бабку, — чтобы не бросить тень на свою репутацию. Чтобы «клуб важных старух» от нее не отвернулся.

— Деточка, ты зря язвишь. Этот клуб дает мне все. Это все, что у меня есть в жизни! Вы-то молодые профурсетки, у вас все будет, и обожание, и любовники, и друзья, все на свете… Все в этом мире для молодых! А нам-то тоже пожить хочется! Тоже хочется, чтобы на нас смотрели, с нами общались… Я была интересна только как бабушка известного человека. Но это опять же для молодых. А для моих, рэпер — это никто. И не певец, и не музыкант, и не бард, не пойми кто. А вот чай мой травяной! Бабки выпьют, и у них все болезни проходят! Танцуют как молодые! Мы говорили, что из Китая возят Сережины родственники. Но он там заказывал обычный чай, самый дешевый, из этого, как его… На «А». Забыла. Память уже не та. Короче, откуда все заказывают. Выбрасывал тот чай, и в эти коробки клал свой. Заказывал оптом, так что выходило дешево.

— А продавали дорого, — добавил Саша. — Маржа процентов девяносто?

— Само собой. Я убивала двух зайцев. Мне и жить было на что, я откладывала, ведь от внучка своего ненаглядного, который замки строит, я бы получала пачку гречки и литр молока в лучшем случае, и то раз в месяц. И при этом я была душой компании. Ко мне ходили. Отношениями со мной дорожили. Я сводила всех важных людей региона в одном месте. Приглашала на мероприятия.

— Вечера у Анны Павловны, — закончила я ее мысль.

— Кто это такая? — спросила необразованная Элла. Хотя «Войну и мир» мы вроде одновременно проходили всего пару лет назад!

— Так, ладно, — влез опять Сашка, — мне плевать на твой кружок зависимых от чая старух, которым хотелось почаще плясать. Внука ты грохнула?

— Как ты выражаешься, Сашенька! Тебе не к лицу, такой видный парень, ни одна девка тебя не…

Что конкретно не сделает с Александром ни одна уважающая себя девушка, мы уже, увы и ах, не узнаем, потому что Элла не выдержала и вмазала бабке кулаком по лицу.

— А-а! Эллочка…

— Отвечай на вопрос!

— Да не убивала я, поверьте, голубчики! Вы же видите меня! Как я могла? Тем более это внук мой! Смотреть ему в глаза и на курок нажать?

— Крючок, — поправил Саша. — Это называется «спуской крючок».

— Короче, — закончила я опять за нее, — вы наняли кого-то, кто сумел посмотреть ему в глаза и застрелить. Так?

— Нет, Э… вторая Эллочка, не я. Просила Сережу. Дала ему дедов «наган».

— А у него откуда?

— С войны.

— Он что, воевал? Сколько ему было лет?

Я посмотрела на знатоков биографии Павлецкого. Наверняка среди них есть тот, кто знает, в каком году родился его дедушка, но они не успели ответить.

— Что ты, — заговорила Таисия Арсеньевна, — ты хоть помнишь, в каком году война-то кончилась? Он ведь мальчишкой был. Но бегали они в лесу тут у нас… Вы хоть знаете, что тут боевые действия шли в лесах?

— Не откланяйтесь от темы, — строго попросил Саша. То есть практический приказал. И таким тоном, что старуха быстро закруглилась:

— Короче, он хранил наган дома как трофей. Нигде, конечно, не числился. Вот я и дала Сереже. У меня-то нет таких знакомств! А Сережа — родственник второго мужа моего, с которым я прожила всего год. И он нашел какого-то нарика, который за весьма скромную сумму застрелил моего недоумка… Мы ему маршрут предоставили, выловить Яна одного и в темное время суток было легко. Ян, хоть и считал себя звездой, но был беспечен. Когда он начал песни петь политические, я уж понадеялась, что грохнут его, молилась и крестилась, чтобы как Навальному ентому яда подсыпали какого или прирезали… Но нет. Им начхать. А тут он застукал меня возле бани. Я туда бегала складывать траву. Я хожу в лес, собираю, сушу и отношу туда.

— Вы же не жили вместе тем летом, — вспомнила я слова Макарова.

— Да, я как раз доживала со вторым мужем. И он тоже пил по-черному. Иногда сбегала от него прямо в чем была — в халате и ночнушке. И тогда я просила забирать меня подруг. Тут в деревне живет, Галка, ты помнишь ее на показе фильма, вот они со снохой иногда