Принуждение к любви - Александр Звягинцев

А тяжесть становилась все невыносимее…

Однако я понимала, что если он догадается об этом, то расплатиться придется по самому большому счету. Да и красивая жизнь с хорошими деньгами затягивала.

А потом появился Женя. Человек, совершенно противоположный Литвинову. Во всем. Вот уж для кого свобода другого человека была вещью совершенно не подлежащей ни сомнению, ни обсуждению. Он никогда ничего от меня не требовал, ни на чем не настаивал. С ним я отдыхала от Литвинова, как отдыхают в отпуске на море от осточертевшей работы.

У нас с Женей появились совместные планы. У него была куча проектов, но он не выносил организаторской работы. Я готова была взять ее на себя. О Литвинове мы с ним никогда не говорили. Иногда мне, правда, казалось, что он знает о нем, а потом это ощущение проходило.

В общем, я решилась. Литвинов был за границей, а я сняла квартиру и съехала с Люсиновской. Когда он вернулся, я пошла к нему, чтобы сказать, что все закончено и я ухожу с работы.

Он выслушал меня внимательно, но спокойно. А потом вдруг сказал:

- Ты думаешь, тебе будет с ним на Таганке лучше, чем нам с тобой на Люсиновской?

То есть он все знал и за нами с Женей следили по его приказу.

Он был в каком-то бешенстве. Я уже слишком хорошо знала его и хорошо представляла себе, о чем он думает. Что-то вроде того, что вот эта крымская тварь предпочла ему, замечательному и великолепному, щедрому и неотразимому, какого-то безвестного журналиста!.. Как булгаковского прокуратора, его душил самый страшный гнев - гнев бессилия. И вот эта детская обида - что не он бросил, но его посмели бросить!

- Трахнуть тебя, сучку, прямо здесь, чтобы запомнила, - вдруг прошипел он.

Тут я просто рассмеялась - нашел чем пугать.

И грубо ответила:

- Если тебе это поможет, могу отпустить по старой памяти.

Он позеленел. А я просто ушла.

Честно говоря, я очень боялась, что он будет мстить, но прошел месяц, другой, и ничего не случилось. Мы с Женей занимались проектом собственного сайта, искали деньги. Он, кстати, иногда говорил, что если дело раскрутится, то надо будет обязательно привлечь Ледникова. Про Литвинова я и не вспоминала.

Так прошло полгода. И тут на меня вышли знакомые люди из «Крокета» с предложением опубликовать материал о скандале в компании, показали документы. Почему-то меня не насторожило, что они хотели публикации именно в «Эхе». Деньги были не такие уж и большие, но на них было вполне возможно прокатиться вдвоем на недельку в Европу. Да и немного насолить Литвинову, ближайшему человеку Бучмы, захотелось по ходу дела…

Женя поначалу отказывался, потом, убедившись, что документы подлинные, согласился. Но при условии, что он сам на основе этих документов напишет текст, такой, какой считает нужным, а документы останутся у него. Заказчики, мои бывшие коллеги, не возражали…

Как я и ожидала, публикация не вызвала никакого шума, и мы спокойно отправились в тур по Скандинавии. Когда вернулись, Женя уехал в Киев, писать про оранжевую революцию.

Он вернулся раньше, чем должен был, страшно встревоженный и подавленный. Рассказал мне о вашей встрече. Я пыталась, как могла, его успокоить, но он говорил, что Ледников просто так в Киев не примчался бы. Больше всего он переживал за меня, говорил, что ищут именно меня, источник сведений, а сам-то он никому не нужен…

Я пыталась выяснить, что случилось, связалась с людьми, которые предоставили мне документы. Мне сказали, что ситуация странная и необъяснимая. Бучма в истерике, топает ногами и рычит на службу безопасности, хотя никаких оснований для этого вроде бы нет, потому что наверху нашу публикацию проигнорировали…

Я пыталась сообразить, что происходит. Наконец кое-что выяснила - истерика Бучмы вроде бы как-то связана с событиями в Киеве. Еще до выборов разрабатывалась многоходовая акция, в результате которой технологии и секреты «Крокета» оказывались на Украине. А так как проигрыш России во время президентских выборов оказался оглушительным, а Украина оказывалась целиком под американским влиянием, раскрытие этих тайных замыслов могло дорого обойтись и Бучме, и его покровителям…

Впрочем, думаю, вам это все известно гораздо лучше, чем мне, Анна Юрьевна ведь тоже имела отношение к этому проекту. Она мне, кстати, очень нравится, возможно, она тот идеал, к которому я всегда стремилась и стремлюсь…

Поэтому, когда Женя пропал, у меня были все основания считать, что он не загулял и не прячется где-то сам. Я бросилась к вам. Для этого, согласитесь, у меня тоже были все основания. Во-первых, ваша контора занималась этим делом. А во-вторых, Анна Юрьевна, по моим расчетам, знала очень многое. Я даже не могла себе представить, что вас, Валентин Константинович, ни о чем не поставили в известность…

Конечно, я перепугалась, не знала, куда деваться и что делать. И тут позвонил Литвинов. Очень участливым и сочувствующим голосом сказал, что знает, что произошло, просит принять искренние соболезнования, и предложил встретиться вечером на Люсиновской - ему есть что сказать мне…

Это было как раз во время той презентации в «Мариотте», где мы с вами встретились. Помните, потом еще подошла Анна Юрьевна?

В общем, прямо оттуда я поехала на Люсиновскую. Он уже был там.

Едва увидев его, я поняла, что совершила глупость. Поняла по его торжествующему и презрительному взгляду, по высокомерной ухмылке, с которой он смотрел на меня. А когда он демонстративно запер дверь и положил ключ в карман, мне стало страшно…

Затем он стал растолковывать мне, что к чему.

Опущу многословные объяснения того, какая я неблагодарная тварь, которая даже не подозревает, сколь глубокую рану я нанесла его чувствительной душе, которую он так опрометчиво распахнул передо мной…

А потом он спросил, знаю ли я, что произошло на самом деле? И рассказал. Это именно он сам внушил оппозиционерам в «Крокете», что есть возможность свалить его босса Бучму сейчас! Представляю ли я, почему с компроматом обратились именно ко мне? Да потому что это он направил заказчиков ко мне. Зачем? Да потому что знал, что я с этими документами буду делать и к кому побегу. К хахалю своему…

А потом, когда материал был опубликован, он стал каждый день накручивать Бучму, пугать его новыми разоблачениями, убеждать, что надо обязательно выяснить, кто передал материалы… Как выяснить? Очень просто! Надо, чтобы ребята из службы безопасности поговорили с журналистом, пусть раскроет свои источники.

- Я Бучме каждый день твердил, что в газете готовятся новые публикации, - хохотал Литвинов. - А он верил, трясся от страха и впадал в лютую ненависть к этому журналюге!

И в какой-то момент Бучма не выдержал и отдал приказ решить вопрос. И ребята из службы безопасности пригласили Женю «потолковать»…

- И ты знаешь, что было потом? - торжествующе прошипел Литвинов. - Ты думаешь, они его били, пытали? Нет, они даже не успели толком его ни о чем спросить… Он просто обделался от страха и откинул копыта!.. Вот такой герой! Просто обделался от страха! Потом труп вывезли на машине поближе к его дому, чтобы подумали, что это произошло по пути домой, и оставили… Вот так вот все и было. И ничего геройского. А ты наверняка думала, что он прошел через пытки, но не назвал твое имя? Да и на кой нам твое имя, если я сам направил людей к тебе?