Человек по имени Как-его-там - Пер Валё

— Нет, в шкафчике, где оно стоит, мы держим моющие средства, и там на двери есть задвижка, которую он не умеет открывать.

— Угу, — буркнул Монссон, задумчиво потягивая коньяк. — У вас есть кладовка на чердаке? — спросил он.

— Нет, в подвале, — ответил Рённ. — Ты выносила туда что-нибудь после того, как пропала пожарная машина?

Рённ посмотрел на жену, она покачала головой.

— Я тоже, — сказал Рённ.

— А вообще из квартиры что-нибудь выносили? Может быть, что-то отправляли в ремонт или сдавали белье в стирку? Ее могли вынести вместе с грязным бельем.

— Я все стираю сама, — сказала Унда. — У нас в подвале есть прачечная.

— А его друзья не могли взять ее с собой?

— Нет, у него долго была простуда и к нему никто не приходил в гости, — ответила Унда.

Они немного помолчали.

— А еще кто-нибудь, кто бывает здесь, не мог взять ее с собой? — спросил Монссон.

— Пару раз ко мне заходили подруги, — ответила Унда. — Но они не воруют игрушки. К тому же, это было после того, как мы обнаружили, что она исчезла.

Рённ угрюмо кивнул.

— Я чувствую себя так, словно я на допросе в полиции, — смеясь сказала Унда.

— Погоди, сейчас он вытащит дубинку и устроит тебе допрос третьей степени, — пошутил Рённ.

— Вспомните, — сказал Монссон, — кто-нибудь еще заходил сюда? Например, электрик, водопроводчик?

— Нет, — ответил Рённ. — Насколько мне известно, нет. Ты полагаешь, что кто-то мог ее украсть?

— Почему бы и нет? — сказал Монссон. — Люди воруют самые неожиданные предметы. У нас в Мальмё был парень, который ходил по квартирам, представляясь агентом компании по истреблению насекомых «Антисимекс», а когда мы его задержали, у него дома оказалось сто тридцать пар женских трусиков. Ничего другого он не крал. Но я все же думаю, что пожарную машину кто-то унес по ошибке.

— Вспомни, Унда, — сказал Рённ. — Ведь ты днем всегда дома.

— Да, но я не помню, чтобы к нам кто-то заходил. Разве что стекольщик, но по-моему, это было намного раньше, да?

— Да, — подтвердил Рённ. — В феврале.

— Да, — сказала Унда.

Она задумчиво прикусила сустав указательного пальца.

— Я вспомнила. Приходил смотритель, чтобы выпустить воздух из радиаторов. Это было через несколько дней после дня рождения Матса. Я в этом уверена.

— Выпустить воздух из радиаторов? — спросил Рённ. — Я об этом не знал.

— Наверное, я забыла тебе сказать, — ответила Унда.

— Он пришел с инструментами? — спросил Монссон. — Он должен был захватить с собой гаечный ключ. Не помнишь, он принес с собой ящик с инструментами?

— Кажется, принес, — ответила Унда. — Хотя я в этом не уверена.

— Он живет здесь?

— Да, на первом этаже. Его фамилия Свенсон.

Монссон поставил бокал с коньяком на столик и встал.

— Пойдем, Эйнар, — сказал он. — Давай сходим в гости к вашему смотрителю.

Свенсон был низкорослым жилистым мужчиной лет шестидесяти. Он был в хорошо выглаженных темных брюках и ослепительно белой рубашке с поддернутыми резинкой рукавами.

Монссон уже заметил ящик с инструментами, стоящий на полке для обуви в прихожей, когда смотритель сказал:

— Добрый вечер, герр Рённ. Я могу быть вам чем-нибудь полезен?

Рённ не знал, с чего начать, но Монссон показал на ящик с инструментами и спросил:

— Это ваш ящик, герр Свенсон?

— Да, — удивленно ответил Свенсон.

— Вы давно им пользовались?

— Ну, я не помню. Довольно давно. Я несколько недель лежал в больнице, и в это время за домом присматривал Берг из одиннадцатого номера. Могу я спросить, почему это вас интересует?

— Вы позволите заглянуть в ящик?

— Пожалуйста, — сказал Свенсон. — Но я не понимаю…

Монссон открыл ящик, и Рённ увидел, как смотритель вытягивает шею и с нескрываемым изумленном заглядывает внутрь. Рённ подошел поближе и увидел, что среди молотков, отверток и гаечных ключей лежит сверкающая красная пожарная машина.

Спустя несколько дней, во вторник тридцатого июля, Мартин Бек и Колъберг сидели в Вестберге и, прихлебывая кофе, обсуждали результаты расследования.

— Монссон уже уехал домой? — спросил Мартин Бек.

— Да, в субботу. По-моему, он невысокого мнения о Стокгольме.

— Думаю, он успел насмотреться здесь всякого еще прошлой зимой, после убийства в автобусе.

— Он прекрасно поработал, — сказал Колльберг. — Не ожидал подобного от такого флегматика. И все же любопытно…

— Что?

Колльберг покачал головой.

— Что-то тут не то, с тем допросом. Ну, сам знаешь, женщины…

— Почему ты так думаешь?

— Не знаю. Ну да ладно, по-видимому, теперь все ясно. Олафсон, Мальм и Карлсон, который подделывал документы, решили отделиться и открыть свое собственное дело…

— Кстати, о Карлсоне. Мы сделали обыск в страховой компании, где он работал, и нашли там поддельные печати, бланки и так далее, — сказал Мартин Бек. — Он держал все это в своем шкафчике, а его начальник даже ни о чем не догадывался. Если захочешь взглянуть, все это теперь на Кунгсхольмсгатан.

— Он совсем неплохо подделывал документы, — произнес Колльберг. — Итак, эти трое слишком много знали и поэтому к ним прислали Ласаля — Риффи — Кравана или как его там зовут.

— Давай назовем его Как-его-там-зовут.

— Да, Как-его-там-зовут это неплохо. Он приехал в Копенгаген, потом в Мальмё и убил Олафсона. Мальм испугался и удрал. Позднее Мальма задержала полиция и…

— Да, — сказал Мартин Бек. — И он, и Сигге Карлсон знали или догадывались о том, что произошло с Олафсоном. Они пришли в отчаяние, и в конце концов Мальм решил самостоятельно перегнать автомобиль за границу и продать его, чтобы выручать хотя бы немного денег. И он сразу же попался.

— Когда его отпустили, дела у них вовсе не улучшились. Он и Сигге Карлсон все время жили в ожидании, что появится этот Как-его-там-зовут или кто-нибудь другой и прикончит их обоих. Если можно так выразиться, они уже жили в долг.

— И этот Как-его-там-зовут действительно появился. Он мог дать им знать о своем присутствии каким-нибудь способом, например, по телефону, либо они сами случайно заметили его, когда он проверял их адреса. Сигге Карлсон понял, что произойдет дальше, и застрелился, хотя вначале хотел позвонить тебе и во всем признаться, но это минутное желание быстро прошло.

Мартин Бек кивнул.

— Мальм оказался в почти безвыходном положении и хотя знал, что за ним следят, открыто, не таясь, пришел к Сигге Карлсону. Здесь он услышал, что Карлсон умер.