Порванная струна - Наталья Александрова

В то же время краем глаза Соня увидела, как зашевелилсявозле дверей, приходя в сознание, Андриан. Стараясь не выдать его случайнымвзглядом, она смотрела только на своего похитителя. Вдруг молниеносная теньметнулась от двери, и Андриан набросился на маньяка, стараясь схватить его загорло. Видимо, удар веслом давал о себе знать – прыжок оказался неточен, Юрийпокачнулся, но вывернулся из железных объятий противника, упал на пол,перекатился и снова вскочил, схватил прислоненный к стене тяжелый якорь сострыми, хищно загнутыми лапами и, размахивая над головой этим страшныморужием, двинулся на Андриана.

Соня скорчилась в углу, в ужасе наблюдая за поединком.Стараясь избежать удара якорем, Андриан пригнулся, затем, сгруппировавшись,бросился под ноги своему врагу и, уперши??ь ногой в его живот, бросил Юрия черезголову… Раздался жуткий, душераздирающий крик, перешедший в сдавленный хрип изакончившийся тишиной. Соня встала и увидела своего похитителя. Он лежал наполу в луже темной крови, прозрачные глаза смотрели в потолок с выражениембезграничного удивления. Из груди Юрия торчала острая якорная лапа: падая, оннапоролся на нее и был убит собственным страшным оружием…

Соня дернула цепь и в голос зарыдала.

Я сидел на скамейке, тупо глядя на грязный пол под ногами.Соня тихо всхлипывала в плечо Надежды Николаевны. Та машинально гладила ее поголове и бормотала что-то успокаивающее. Сколько прошло времени – не помню.Наконец Надежда мягко отодвинула от себя Соню и прошла посмотреть на телонесчастного ненормального. Она взглянула на труп, покачала головой и прикрылатело куском старого брезента, который высмотрела, надо полагать, еще раньше.Потом она вернулась и остановилась напротив меня.

– Что делать будем? – нарушила она затянувшеесямолчание.

– Милицию вызывать, – вздохнул я. – Вот и выходит,что старуха права была.

– Какая старуха?

– Громова, кто же еще! Она меня в убийцы раньше времениопределила, вот теперь так оно и оказалось.

– Ты ни в чем не виноват! Это была самозащита! –вскинулась Соня. – Ты спас меня! Мы же видели! Он… он же чудовище! Если бывы слышали, с какой гордостью он рассказывал мне про то, как убивал девочек.Господи, за что это нам?! – Она снова заплакала.

– Вот что, Андриан, – заговорила НадеждаНиколаевна, – не нужно милицию вызывать. И Громовой звонить не надо. Звониотчиму. Он приедет и по своим каналам разберется.

– Да вы что! – Я вскочил и так заорал, что Сонявздрогнула. – Вы что это мне предлагаете?

– Дело предлагаю, – твердо ответила Надежда.

– Мало мне с ним заморочек, так вы еще хотите, чтобы ясобственными руками ему против себя такой козырь дал!

– Да дай же ты ему шанс перед матерью оправдаться! –заорала Надежда в ответ. – Отвлекись немножко от своей замечательнойперсоны! Хватит свои детские обиды тешить, не маленький уже!

Я вызверился на нее и встретил такой же злой взгляд. Как нистранно, этот взгляд мне понравился. Такой взгляд… ну, на равных, что ли. А тообычно все смотрят сверху вниз не только в буквальном смысле. Ну, для бабули,как уже говорил, я навсегда останусь маленьким мальчиком, а маман давно ещеусвоила со мной такой снисходительный тон, как с подростком, с которым никто неспорит, потому что взрослые надеются, что он сам вырастет и поумнеет.

Краем глаза я заметил, что Соня испуганно наблюдает за намииз угла.

– Андриан, ты же не хочешь, чтобы они развелись? – тихосказала Надежда.

Я вспомнил, как мать, бледная, с синяками под глазами,плакала у бабули в комнате и все время бегала отвечать на телефонные звонки, ипонял, что не хочу. Какой бы ни был этот тип, мать его любит, как ни противноэто признавать.

– Звони! – напомнила Надежда.

Я нехотя набрал номер и долго слушал телефонные гудки.

– Нет его дома!

– Сегодня суббота, но он может быть на работе, так дажелучше! – обрадовалась Надежда.

– У меня нет его рабочего телефона, – с облегчениемпроизнес я.

– У меня есть! – Она вырвала у меня из рук мобильник иуже набирала номер.

Вот вы мне скажите, откуда она номер узнала? То естьузнать-то нетрудно – у матери спросила, но вот когда она успела?

– Можно Сергея Витальевича? – говорила Надежда втрубку. – Как какого? Горбунова Сергея Витальевича, вам что – должность извание сообщить? Занят? А у меня тоже срочно, и даже очень. Это подруга егожены говорит!

Я услышал, как почти тотчас же зарокотал в трубке еговстревоженный голос, и вырвал у Надежды мобильник.

– Алло! Сергей Витальевич, это Андриан говорит. – Япомедлил еще немножко, давая ему прийти в себя, и продолжал: – Не беспокойтесь,с мамой все в порядке, она дома. Эта женщина, рядом со мной, она действительномамина подруга, Надежда Лебедева, можете проверить. Мы с ней и еще одна девушканаходимся сейчас по адресу… Шкиперский проток… черт, ну, в общем, это помещениестарого яхт-клуба. Тут у нас… произошел инцидент. – Я тщательно подбиралслова. – Я бы очень просил вас приехать сюда, чтобы разобраться на месте. Этокасается того дела, что… ну, вы знаете. – Я добавил, повинуясь усиленнойНадеждиной жестикуляции: – Мне очень нужна ваша помощь.

– Хм, тебе хватит меня одного, или я должен привезти ещекого-нибудь? – Он тоже тщательно подбирал слова – с одной стороны,опасался какого-либо подвоха от меня, а с другой – не хотел показать, чтобоится.

– Дело серьезное, – честно ответил я, – ноопасности сейчас уже нет. Разумеется, потом понадобится не один человек, чтобыполностью разобраться, но пока я просил бы вас приехать скорее. Мне нужен вашсовет.

– Буду, – коротко сказал он и отключился.

Я подошел к Соне и присел рядом.

– Если бы я могла хотя бы подозревать о его мании, –вздохнула она, – возможно, девочки были бы живы. Ведь он сорвался совсемнедавно, то есть я имею в виду, что он начал убивать. А до этого… ну был тихийтакой псих, слушал скрипку… в общем, никому от него вреда не было…

– Мерзавец! А как он над тобой издевался! И ты его ещеоправдываешь!

– А знаешь, – она помялась и опустила глаза, – онбольше всего озверел из-за тебя. Очевидно, он видел нас в окно. И напридумывалсебе, что я… выйду за тебя замуж и брошу скрипку. Болтал тут что-то про жирныйборщ и картофельное пюре, про грязный халат.

– При чем тут борщ? Я вообще жирное не ем! – возмутилсяя.

– Не знаю, он очень много говорил, я не слушала…

– Не вини себя, девочка, – вмешалась НадеждаНиколаевна, – убивать-то он начал еще до твоей встречи с Андрианом. Этоведь болезнь. Вот живет человек тихо-мирно, вдруг у него в мозгах что-топоворачивается, и непонятно по какой причине.