Страна Лавкрафта - Мэтт Рафф

Не разлепляя глаз, Руби встала, на ощупь нашла открытую дверь и ступила в прохладную темноту. Наткнулась на раковину, открыла краны и плеснула водой в лицо и на грудь. В голове прояснилось, и снова накатила паника.

– Господи, господи, господи… – бормотала Руби, склонившись над раковиной.

Она наконец открыла глаза, посмотрела перед собой, и из темноты ей навстречу выплыло перекошенное от страха бледное женское лицо.

Руби завизжала.

* * *

На какое-то мгновение сознание, видимо, отключилось, потому что Руби вновь была в спальне. Убегая из ванной, она захлопнула за собой дверь, всю внешнюю сторону которой занимало зеркало. И в нем тоже отражалась напуганная белая женщина.

Руби опять завизжала; женщина в зеркале тоже. Руби зажала себе рот руками; женщина повторила движение один в один. Вывод: белая женщина – это и есть Руби.

Крови на ней не было, просто на плечи ниспадали длинные, слегка вьющиеся огненно-рыжие волосы, а руки – и в чуть меньшей степени грудь и плоский белый живот – были усыпаны веснушками. Между ног прятался рыжий бобрик – под таким непристойным углом казалось, что пониже живота свернулся клубочком какой-то зверек. Руби оторвала взгляд от зеркала и увидела, что это ее лоно и ее «зверек». Взвизгнув, она резко отшагнула назад, словно хотела покинуть чужое тело, и стала бить себя по щекам, приговаривая:

– Проснись, проснись, проснись!..

Бесполезно: в зеркале по-прежнему отражалась белая девушка, только теперь ее лицо пошло красными пятнами.

Перед Руби встал выбор: либо сойти с ума, либо приспособиться к сложившемуся положению. Как дочь Элоизы Дэндридж, она решила приспособиться.

И усилием воли заставила себя отвернуться от зеркала. Дотронулась до простыни, скользкой и алой. Атлас. Хотя Руби никогда не доводилось спать на атласных простынях, как-то она видела их у женщины, в доме которой убиралась. Она осмотрела спальню. Справа от ванной стоял комод, на нем лежал комплект нижнего белья и пара красных туфель. На двери в дальнем углу висели плечики с зеленым платьем.

Окно второго этажа выходило во двор, окруженный другими двух- и трехэтажными таунхаусами. Перед домом стоял серебристый седан с закопченными стеклами. При виде его всплыли новые воспоминания о вчерашней ночи, и еще больше захотелось бежать.

Руби подошла к комоду. В спешке махнула рукой на чулки и невесомый кружевной пояс с подвязками, надела только трусики, при этом стыдливо отведя глаза. С бюстгальтером пришлось повозиться: новые груди были меньше и непривычной формы. Платье село идеально. Оставались красные туфли – блестящие, как атласные простыни, на удобном низком каблуке. Руби примерила их, убедилась, что они по размеру, однако надевать не стала, а понесла в руке.

Выйдя из спальни, она попала в полутемный коридор. Влево уходила лестница. Руби прислушалась, затем пошла вниз, цепляясь за перила, поскольку не до конца освоилась в новом теле. На первый этаж спустилась без приключений. Прямо перед ней была дверь с прорезью для почты. На внутренней стороне висело ее родное пальто. Рядом на полу лежала сумочка.

Руби натянула пальто и уже наклонилась за сумочкой, как вдруг снизу послышались шаги. Она оглянулась. В конце коридора, за лестницей находилась залитая солнцем кухня. Было в ней что-то знакомое: уж не за тем ли столиком она сидела, когда Калеб предложил ей напиток?

Проверять некогда. Кто-то уже поднялся из подвала, и в глубине дома скрипнула дверь. Руби заткнула сумочку под мышку и, стараясь не издать лишнего шума, выскользнула на улицу. Потанцевав босиком на заиндевевшем крыльце, она надела туфли и побежала к низким железным воротцам. С тротуара оглянулась: таунхаус, сложенный из серого камня и увитый плющом, был похож на замок волшебника, только уменьшенный, чтобы вписаться в городскую планировку.

Почти на углу, перед чьим-то домом остановилось такси с пассажиром.

– Подождите! – крикнула Руби, размахивая руками, но водитель и так ее заметил, поэтому стоял, вежливо придерживая дверь.

– Прошу вас, мисс.

Ныряя на заднее сиденье, она ударилась головой: даже без каблуков она была непривычно высокой. Водитель закрыл дверь и ужасно медленно поплелся за руль. Руби тем временем отчаянно вертелась, высматривая, не преследуют ли ее.

– Куда едем, мисс? – спросил таксист.

Руби выпалила первое, что пришло в голову: домашний адрес. Такси не тронулось с места. Водитель удивленно повернулся.

– Мисс, вы не ошиблись?

– Нет, это же мой до… – Она осеклась на полуслове.

– Мисс?..

– В центр. Отвезите меня в центр.

– Куда-то конкретно или…

– Поехали уже!

* * *

Через двадцать минут она стояла неподалеку от магазина «Маршалл Филдз» на Стейт-стрит и оценивала сложившуюся ситуацию. Деньги, оставшиеся после уплаты таксисту, можно было растянуть на пару дней. Если добавить к ним экстренный запас, зашитый под подкладку пальто, то хватит на неделю. От удостоверения личности толку никакого, так что с банком возникнут трудности.

Руби остановилась перед витриной и вгляделась в свое отражение. Раньше было как-то не до того, но теперь она увидела, что на самом деле ее новое «я» красивая, даже в чем-то аристократичная – такая явно привыкла не подчиняться, а приказывать. Возможно, попадись какой-нибудь трусливый банковский служащий, удостоверение и не понадобится. Другое дело – имя: если не считать огненно-красных волос, на «Руби» она совершенно не походила.

На кого же тогда? Она перевела взгляд в сторону, на образцы одежды: манекены в зимних нарядах позировали перед нарисованными горами. Скорее всего, это были Скалистые горы, но Руби сразу представились Гималаи, и она снова вообразила себя на вершине Эвереста, только уже в новом качестве: не шерпом, а предводителем шерпов. Вот, кстати, как звали человека, который первым покорил Эверест?

– Хиллари[35], – произнесла она вслух и повторила, как заклинание: – Хиллари.

«Ну как? Нравится?» – молча обратилась она к отражению. Девушка напротив улыбнулась и удовлетворенно кивнула.

Хотя на улице было людно, прохожие ее осторожно обходили. Однако стоило ей принять новое крещение, как тут же кто-то налетел прямо на нее и грубо оттолкнул, даже не извинившись. Руби открыла было рот сказать что-то вроде «Осторожнее!», но так и замерла. Это была Кэтрин Демарски.

Сначала она не поверила своим глазам; вскоре сомнения рассеялись. Не пройдя и десяти шагов, Кэтрин столкнулась с чернокожей девочкой, которая шла за руку с мамой, сбила ее с ног и чуть было не прошлась по ней. Девочка заплакала, мать крикнула «Эй, вы!», на что Кэтрин, не сбиваясь с шага, выпалила через плечо: