Компрессия - Сергей Малицкий

– Все в рамках, – откликнулась Сиф, присаживаясь к огню. – Когда гостей ждешь?

– Что это за гости? – сокрушенно взмахнул рукой Билл. – Сумасшедшая с мужем – гениальным дураком? Стиай наш доблестный, вечно погруженный в раздумья, как жить дольше и лучше, и все? Сегодня больше никого не жду!

– Ну Миха вовсе не дурак. – Сиф подхватила насаженную на черную рукоять кочергу и пошевелила угли. – Так всякого можно в дураки записать. Равно как и в сумасшедшие. И уж Стиай точно не относится ни к тем и ни к другим.

– А как они доберутся? – Кидди растерянно оглянулся, пытаясь разобраться то ли в костюме, то ли в затейливой упряжи, предложенным ему для переодевания. – За окнами мороз?

– Доберутся. – Билл подошел к котлу и опустил туда несколько округлых плодов из блюда, лежащего на его столе. – Вы о себе больше думайте, Кидди. Их сны легки и прозрачны. Потому что они – легки и прозрачны. Не по чистоте своей, а по пустоте. Вы только не думайте, что я их вторым сортом числю. Я когда говорю, что кто-то маленького роста, а кто-то большого, даже и не думаю, что одни лучше других.

– Что значит «тяжелый»? – спросил Кидди, наконец разобравшись со шнурками и застежками.

– А вот не знаю, – усмехнулся Билл, помешивая варево. – Я в отношении тяжести этой в полном недоумении нахожусь, прямо как древний человек, которому довелось в одну форму сначала олово отлить, а потом свинец, и вот он ломает себе голову, отчего один брусочек другой на весах перетягивает.

– У древнего человека и других забот хватало, – предположил Кидди.

– Не знаю. – Билл вытащил из котла влажно блестевшую деревянную лопатку, бросил ее на стол. – Мне зато другое известно. Вот вы посмотрите, – Билл повел рукой вокруг себя. – Это что такое?

– Сон, – с некоторым сомнением произнес Кидди.

– Сон? – переспросил Билл. – Сон, конечно. Что же еще, если проснуться можно и убедиться, что ты вновь лежишь на собственной кровати или сидишь в удобном кресле на берегу океана? Сон, конечно. Правда, мне он нравится больше того, что осталось наяву. Здесь мои ноги слушаются меня. Здесь у меня башня есть. Великовата, правда, поменьше хотелось, но уж как вышло. Я до этой башни ничего толком и не построил в жизни. Это вот Сиф экспериментировала там за горами, но место неудобное выбрала. Ее постройки местному населению не по вкусу пришлись. Сон это, конечно. Правда, я, когда Стиая сюда привел, убедить его в том, что это сон, не смог. Он при повторном приглашении даже видеосканеры развесил в лаборатории, уверен был, что раз здесь все так реально, значит, там, где мы засыпаем, тела наши непременно исчезать должны! Так вот, мой дорогой, ничего подобного, не исчезают наши тела! А ведь хорошо было бы, если бы исчезали! Уж я подобрал бы себе… сон по вкусу! А вы говорите – тяжелый…

– Это вы говорили, что тяжелый, – не согласился Кидди.

– Подобрал бы ты, подобрал, – вмешалась Сиф, блаженно ловя тепло и лицом, и вытянутыми руками. – А не думал, что башни эти строить можешь потому лишь, что тело твое там, на берегу океана осталось, а здесь только… сам понимаешь.

– Что только? – воскликнул Билл. – Уж не хочешь ли ты сказать, что это все… – он последовательно хлопнул себя по лбу, плечам, бокам, ребрам и коленям, – что это все и есть тот самый мой дух, душа, сущность, черт его знает что, которое Рик Кельм сачком электронным отловить пытался?

– Именно, что «черт его знает», – задумчиво проговорила Сиф. – С чего ты взял, что твоя тяжесть или тяжесть Кидди – это дар? А если наказание? Ты над чем работаешь, Билл? Сны изучаешь или сущность свою взвесить хочешь? А что, если она выпачкана и отягощена твоими прошлыми воплощениями? А что, если ты уже в этой жизни столько натворил, что не паришь в снах, а вязнешь, как булыжник? Не об этой ли тяжести идет речь?

– Ты за меня будешь парить, – рассмеялся Билл, плюхнулся на широкую скамью за спиной Сиф, постучал ладонью, подзывая Кидди. – Вы к Сиф прислушивайтесь, но слушайте ее вполуха. Догадки – штука хорошая, да вот толку от них мало. Воплощения эти сразу отметем, равно как и Божий промысел. Не потому, что откажемся от этих гипотез, но опираться на них не станем. Я теперь думаю исследования направить в другую сторону. Мне кажется, разгадка вот здесь! – Билл постучал себя кулаком по лбу. – И разгадка самая что ни на есть материальная. Точнее, сотворяющая эту материальность вокруг себя. Проследить надо, что происходит с нашим мозгом в процессе вот такого сновидения, и повторить это состояние техническими способами. Именно для этого с помощью Стиая я Миху и Рокки и привлек к проекту. Будут результаты, уверяю вас. Представим все это, эту башню, эти пространства вокруг нее как некие поля. В их физическом смысле. Я, дорогой мой Кидди, отдаю себе отчет, что подобным упрощением опускаю рассуждения на уровень примитивизма, но вот тут, в этой обстановке, в сонном, можно сказать, состоянии, именно так и можно что-то понять. Предположим, что наши сновидения – это взаимодействие нашей, грубо говоря, волновой сущности с множеством полей, которые обладают некоторой, так сказать, постоянной составляющей. То есть стабильны. Называйте их снами, мирами, это значения сейчас не имеет. Источники этой самой стабильности обсуждать не будем, поскольку можем опять прийти к гипотезам, на которые решили не опираться. Взаимодействие это рождает видения – обрывочные, бессвязные, умноженные на воспоминания, впечатления и прочее, и прочее. Теперь изменим ситуацию. Утвердитель! – Билл вытянул перед собой два пальца и сделал вид, что положил в рот прозрачное волоконце. – Утвердитель! Ничего он не утверждает, конечно, это всего лишь символическое обозначение твердости, фактуризации того сновидения, в котором мы оказываемся. Утвердитель помогает фиксировать нам себя не в хаосе, не в смешении полей, а в каком-то конкретном из них. Привязывает нас к нему. И что мы видим в этом случае? Оказывается, что, фиксируясь в сновидении, наша сущность производит некоторые искажения его и, следуя каким-то внутренним установкам, настройкам, если хотите, воспроизводит нас в таком виде, в каком мы себя привыкли чувствовать и осознавать! Признаюсь вам, что первые сновидения, которые мне удалось утвердить для самого себя, я воспринимал на коляске с неподвижными ногами. Немалых трудов, кстати, стоило убедить себя, можно сказать обмануть, что ноги мои здоровы! Ну и как вам эти логические построения?

– Никак, – Кидди закрыл на мгновение глаза, ожидая, что окружающая его обстановка исчезнет и он сам окажется если не в квартире Сиф, так хотя бы на берегу океана. – О какой логике можно говорить, если логическая цепочка выстраивается не из звеньев, а из неясных предположений? Вы другое мне объясните, зачем все это Стиаю?

– Вы его тоже не любите? – прищурился Билл.

– Будем объединяться на основе чувства неприязни? – спросил Кидди.

– Стиай сложный человек, – пробормотал Билл. – Но он нужен мне. Не хочу углубляться в подробности, но мои исследования возможны только благодаря ему.

– Зачем ему ваши исследования? – упорствовал Кидди. – Зачем предельно конкретному человеку вот эта башня, спрятанная в прозрачном волоконце, как бы оно ни называлось?