Алхимия любви - Ника Ёрш

– Ты редкостное трепло, Вольт Краспер.

– А ты – специалист своего дела, лучшая ученица курса и гордость родителей, – подмигнул он. – Так что не робей, Сабина, дерзай. Я буду за твоей спиной, оберегать прекрасные тылы.

– Краспер!

– Говорю, просто за спиной постою, чтобы не мешать. Пойдем.

– Иметь в Белфорте ферму – это выгодно, – гнусаво говорил отец Винса, мистер Купер Бохт. – У нас всегда хоть какая-то монетка да водится.

Он стукнул себя по бедру, где на старых штанах был неаккуратно пришит карман; внутри что-то тихо звякнуло.

– Это хорошо, – выдал дежурную фразу Вольт.

– Замечательно, – вторила ему Сабина. – Но мы бы хотели…

– И, что важно, – мистер Бохт не стал ее слушать, продолжив говорить, – на здешних фермах вы не найдете чужаков. Мы трудимся тут семьями, из поколения в поколение. А если и нанимаем кого, то только из местных. У нас к посторонним относятся настороженно. Всегда так было.

– Ясно, – кивнул Вольт. – Это правильно. Традиции – всегда хорошо.

Сабина раздраженно посмотрела на мужа, но он продолжал уделять все свое внимание владельцу фермы. Только она хотела напомнить о себе и о цели визита, как Вольт продолжил:

– Моя жена, к слову, одна из ваших. Ее родня живет здесь очень давно и сделала много полезного.

Старик Бохт перевел взгляд на Сабину.

Прямой и худой, как палка, он выглядел нелепо в просторных одеждах. Его сероватая кожа была испещрена множеством морщинок, а губы плотно сжаты в одну тонкую линию, по обеим сторонам загнутую вниз. Насмотревшись на Сабину, он снова уставился на Вольта и покачал головой.

– Нет, мистер, своих мы знаем. И лекарь к нам приходил достаточно раз, чтобы понять – Винса пора отпустить.

Позади него горько всхлипнула полная женщина. Сабина заметила, что у нее и самой очень нездоровый вид: глаза красные, нос распух, губы слегка трясутся. Она мяла в руках клетчатое полотенце и смотрела куда-то в пустоту, явно переживая личную трагедию.

– Я ведь был у вас вчера, – настаивал Вольт, – и вы дали нам повидать вашего сына. Что изменилось сегодня?

– Вчера вы приезжали с Линой. Они с Винсом до всего этого собирались пожениться. Ей мы всегда рады. Но делать из нашей беды представление не надо, мистер.

– Представление? – Вольт выгнул бровь.

– Мистер Бифз приезжал к нам вечером того же дня, что и вы. Он снова осмотрел Винса и не взял с нас ни гроша. Сказал… сказал, что с безнадежного брать нечего. И предупредил, что у нас объявился еще один лекарь.

Сабина вспыхнула от гнева.

– Предупредил?! – переспросила она. – Звучит так, будто вам нужно опасаться.

Старик ничего не ответил, только вздернул крючковатый нос и сложил руки на груди, по-прежнему преграждая путь в дом.

Сабина беспомощно развела руками и посмотрела на мужа; тот беззаботно улыбнулся ей и сообщил:

– Мистер Бифз, кажется, очень боится конкуренции, раз лично объезжает тех, на ком уже поставил крест, не находишь? Какой же нужно быть свиньей, чтоб лишать парня шанса на выздоровление, лишь бы не прекращался поток монет в лекарский кошелек? Впрочем, если родные Винса против его выздоровления, тут мы точно ничего не поделаем. Этим, наверное, мы отличаемся от местных, Сабина, ведь болей наш ребенок – мы бы использовали любые возможности, чтобы поставить его на ноги. Но мистер Бохт предпочитает отдавать дань традициям. Поехали, мы зря потратили время.

Сабина хмуро посмотрела на фермера, но тот не шелохнулся с места. Очевидно, спектакль Краспера не подействовал. Все зря!

– Вы и правда учились в столице? – услышала она голос женщины, до этого плачущей за спиной Бохта.

– Ола, не вмешивайся! – сурово рявкнул тот.

– Отойди, Купер! – не менее грозно ответила женщина, легко отодвигая его в сторону и ступая на порог дома. Растрепанная, изможденная и все равно полная надежды.

– Я была лучшей на курсе, – ответила ей Сабина. – И если позволите, я хотела бы взглянуть на Винса, чтобы понять, чем таким страшным он болен. Если не разберусь сама, то пошлю запрос знакомым профессорам в столицу и попрошу их помощи. Все-таки он работал лакеем именно в нашем доме. Я хочу помочь.

Ола закивала, вытерла руки о передник и поманила к себе Сабину.

– Хуже точно не станет! – громко сказала она, едва мистер Бохт попытался возразить. – Пойдемте, милая. Я вас проведу к сыну. Ему теперь совсем плохо, он уже не может вставать сам.

Она шмыгнула носом, быстро вытерла глаза передником.

– Сюда, за мной.

Посмотрев на кивнувшего ей Вольта, Сабина последовала за Олой. Минуя несколько проходных комнат и длинный коридор, она вошла в небольшую комнату с открытым настежь окном.

Вопреки ожиданиям, в помещении было свежо и совсем не пахло болезнью. На подоконнике стоял букет из полевых цветов, кружевной тюль развивался на сквозняке, у стены напротив стояли пузатый шкаф и деревянное кресло-качалка. А вот сбоку от входа обнаружилась постель, в которой спал неестественно худой мужчина. Теперь не было ясно, насколько он молод: желтоватая кожа плотно обтягивала лицо, волос на голове Винса не было вовсе, а его руки, лежащие поверх одеяла, выглядели не менее плачевно, чем все остальное.

– Вот и мой мальчик, – неожиданно жизнерадостно пропела Ола, подходя к кровати больного. – Как ты, сынок? А у нас снова гости.

Веки мужчины тяжело поднялись, и Сабина увидела неожиданно ясные синие глаза. В них не нашлось поволоки боли, не было злобы или усталости, свойственной лежачим больным. Винс перевел взгляд на Сабину и, осторожно разлепив сухие губы, прошептал:

– Добрый день.

– Действительно добрый, – задумчиво ответила она, приближаясь, и отставила свой саквояж на стул рядом с кроватью.

– Что такое? – сразу заподозрила неладное Ола.

– Пока не понимаю. – Сабина наклонилась к Винсу и всмотрелась в его лицо. – Но… Как странно.

Она и сама не знала, сколько простояла так, призвав на помощь свою магию и активировав заклинание Ортовиарова зрения. Этому их обучили на последнем курсе и заставили сдавать несколько зачетов, дабы убедиться, что выпускники университета смогут с легкостью распознать, где истинная болезнь, а где… проклятье.

– Мисс, – не выдержав, позвала Ола.

Сабина вздрогнула и посмотрела на женщину. Та отшатнулась, прижав пухлые руки к груди.

– У вас глаза светятся, мисс, – прошептала она.

Сабина моргнула несколько раз, мотнула головой и широко улыбнулась матери Винса.

– Ваш сын не болен. Но он перешел дорогу магу, за что и сгорает живьем.

– Что?