Дитя понедельника - Луиза Бэгшоу

— Выслушай меня внимательно, — говорит Суон, не замечая моего смущения. — Я не хочу сказать, что из тебя выйдет плохой продюсер. Ты способная и освоишь эту профессию. В конце концов, ты же отобрала нужный сценарий для определенной актрисы, встретилась с режиссером. Это уже немало. Но все эти детали продюссирования — маркетинг, выбор места съемок, отчетность, подбор команды — не для тебя, здесь твои способности тебе не помогут, если к этому не лежит сердце. Тебе понравилось бы рассчитывать бюджет, учитывая одновременно множество деталей, которые скрыты от постороннего взгляда? — Вместо ответа я уныло качаю головой. — Значит, ты должна заниматься тем, что у тебя выходит лучше и дается легче, я прав?

Я ловлю себя на том, что восхищенно внимаю каждому его слову. Однако самое забавное, что впервые, глядя на Суона, я не думаю о том, насколько он сексуален. Просто никто до него не разговаривал со мной о таких вещах. Он воспринимает меня всерьез, как равную, пытается пробудить во мне скрытые таланты. Суон не предлагает мне лизать ему задницу, обещая за это сделать из меня звезду, не требует от меня беспрекословного повиновения. Он не утверждает, что при желании я могу достать луну с неба. Марк Суон просто дает мне совет, ожидая, что я сама приму верное решение. Словно on… уважает меня.

Не думаю, что когда-либо мне делали лучший комплимент.

— Наверное, ты прав, и мне стоит подумать о работе сценариста. И знаешь… — Я чувствую, что румянец буквально заливает мне лицо, но все же упрямо говорю: — Спасибо тебе за эти слова. Ты очень великодушен.

— Глупости! — отмахивается Суон. — Я просто советую, не больше того. Советовать может каждый, это не требует особой широты души.

— Неправда, и мы оба это знаем. Ты действительно великодушен. В тебе нет снобизма, который свойственен звездам. И ты прислушиваешься к другим людям, воспринимаешь их всерьез. Помнишь, как ты согласился взять сценарий, даже понимая, что он написан в чуждом тебе жанре?

— Чтение заняло полчаса, это не так уж и много.

— Другой бы и пяти минут пожалел, и ты это знаешь. Но и это еще не все. Ты дал мне возможность побывать на съемках, просто потому что видел, как мне это нужно. Ты принял такое живое участие в моей судьбе, что рисковал вызвать на себя гаев моего начальства.

Суон усмехается:

— Твоему начальству больше нечего делать, как только гневаться на звезду такой величины. Я знал, что ничем не рискую.

— А помнишь, как я опоздала? Ты простил меня даже во второй раз. А сейчас ты говоришь со мной, словно я не просто офисная собачонка. Ты веришь в меня.

— Я верю в твой талант. — Лицо Суона серьезно. — В нашу первую встречу я разглядел в тебе то, чего не видел уже очень давно.

Я смотрю ему в глаза, опасаясь задать вопрос.

— Страсть, вот что, — говорит он. — Страсть к любимому делу. Ты любишь хорошие сценарии и ради того, чтобы их задействовать, готова на многое. Ты нашла меня не ради карьеры и не ради своей Китти. Ты сделала это ради Триш и ее сценария, хотя и не отдавала себе в этом отчета. В тебе есть энтузиазм, который может двигать горы. Большинство людей двигают горы только ради денег. А ты не такая.

— О… — почти шепотом произношу я. — Не знаю, как тебя благодарить. Ты столько для меня делаешь. Если бы ты не появился в моей жизни, я могла бы еще много лет ждать шанса, который, возможно, так бы и не представился.

— Дело вовсе не во мне. Все дело в том, что сценарий Триш был первым понравившимся тебе. И не надо благодарить меня за доброту. Ведь это не я нашел тебя. Это ты нашла меня, Анна.

Наступает тишина. Я смотрю Марку Суону в глаза, не в силах оторвать взгляда. С невероятным трудом опускаю голову, хотя мне так хочется смотреть и дальше, до бесконечности.

— Что ты делаешь сегодня вечером? Снова идешь на свидание?

— Сегодня — нет, — отвечаю я, напрягшись. Надеюсь, он не подтрунивает надо мной?

— Тогда, может, сходим в бар, выпьем по стаканчику? — Суон выставляет руки ладонями вперед. — Никакого флирта, обещаю. И ты имеешь полную свободу дать мне от ворот поворот. Клянусь, я не затаю зла и не отошлю тебя обратно к твоей кровожадной Китти. У меня к тебе еще один разговор, но под пиво он пойдет лучше, чем под кофе.

— А… я… — Сейчас всего шесть, отказываться нет никаких причин. — Ну, ладно. — Господи, неужели я согласилась?

Мы выходим наружу, минуем железные ворота, идем вдоль изгороди и сразу сворачиваем за угол. Маленький бар с невзрачной вывеской «Королева Аделаида» находится в двух шагах от дома Суона. Видно, что это довольно старое заведение, давно подлежащее реконструкции. Здесь нет неоновых реклам кока-колы и разных сортов пива. Стены обиты бордовой тканью, в зале царит полумрак, под потолком висят клубы дыма. Столы и скамьи вокруг них сделаны из старого добротного дерева, они уже изрядно поистерлись на углах, а резные железные ножки потемнели от времени. В общем, место это совсем не так аристократично, как его название.

Бармен, протирающий кружки, поднимает голову и кивает Суону:

— Здорово, Марк. Я гляжу, ты с подружкой?

— Это — прекрасная Анна, — говорит Суон. Я с подозрением смотрю на него, ожидая увидеть насмешку на лице, но он выглядит вполне серьезным. — Плесни мне, как обычно, Майки.

Бармен наливает в стакан двойную порцию виски и вопросительно смотрит на меня.

— Позволь угадать, — говорит Суон. — Сидра?

— Сидра?! Ха! — Я начинаю хохотать. — Впрочем, можно и сидра.

— Рисково живешь, — подмечает Суон, протягивая бармену деньги.

— Вообще-то не хотелось бы надраться, — смеюсь я. — А то разойдусь и начну говорить то, чего не следует.

Суон подмигивает мне, затем говорит бармену:

— Разве она не чудесна?

Почему-то мне хочется нести чушь — иначе я зажмусь и буду только смущенно кивать.

— Да, я его ручной теленок, — признаюсь я бармену. — Меня берут на съемочные площадки и в бары, когда скучно.

— Она и правда довольно необычна, — кивает бармен с одобрительной улыбкой. — Хотя и не в твоем, Марк, вкусе.

Суон качает головой, словно не одобряя последнее замечание.

— А какие в его вкусе? С осиной талией и крепкими ягодицами?

— Вот-вот, именно. Таких обычно с ним и видишь.

Я впервые вижу, чтобы Суон смущался, и это кажется мне забавным.

— Давай сядем вон там, — предлагает он, явно желая сменить тему, и указывает на столик в самом углу, возле довольно пыльной ширмы.

— А может, устроимся снаружи? — Унылая морось, которая донимала меня весь день, закончилась, и сквозь облака даже проглянуло солнце.

— Здесь нас никто не побеспокоит.

— А что, нам так необходимо уединение?

— Иногда прохожие меня узнают, — неохотно поясняет Суон. — Особенно студенты с факультета режиссуры и некоторые актеры. А здесь их полно.