Гурман - Александр Варго

Черты лица Милы затвердели.

— Этого мерзавца увезли куда следует. Нам очень повезло, что полицейская машина приехала одновременно со мной. Я как сердцем чуяла! Что он с тобой сделал? Участковый сказал, что ты была прикована. Это так?

Катя закусила губу, стараясь не разрыдаться. Похоже, Мила это почувствовала, протянула руку и неуклюже погладила девушку по плечу.

— Ну-ну, родная. Все позади. Этот подонок получит свое.

— Мила, я должна вам кое-что рассказать, — проговорила Катя, собравшись с духом. — Это касается моих приступов.

— Что-то случилось? — Лицо женщины выглядело напуганным.

Катя вздохнула.

— Помните смерть моей мамы? Гали? Так вот, на следующий день после ее гибели моя машина стояла в гараже, вся разбитая и в крови! Понимаете? Я ничего не помню! Как я на ней уезжала и возвращалась. Что произошло в этот промежуток. Я даже боюсь думать о том, что могла тогда сидеть за рулем.

— Тише, дитя мое. Тебе сейчас нельзя волноваться. Все это ты расскажешь мне потом, когда мы съездим к следователю. Хорошо?

— Я хочу принять душ, — проговорила Катя, вытирая глаза.

Ее взгляд упал на бутылки, валявшиеся на полу, на пепел, пестревший на ковре серыми пятнами, на окурки, оставленные Павлом.

— И выкинуть в помойку все, что напоминает мне об этом.

— Полицейские сказали, что ничего трогать нельзя, — проговорила Мила. — Катя, это улики.

Девушка сползла с постели. В ее затекшие ноги тут же вонзились сотни невидимых булавок.

— Нас ждет машина, — заявила Мила. — Я им сказала, что провожу тебя. Следователь предупредил, что будет нас ждать в экспертном бюро. Нужно провести исследование.

Катя только сейчас поняла, что весь кошмар лишь начинается. Ее отвезут к врачам, и те станут копошиться в ней, словно в резиновой кукле. Потом следователь будет долго и нудно ее допрашивать, уточнять детали этих омерзительных событий и тем самым заставлять ее прокручивать в памяти кошмарные часы, проведенные с недочеловеком по имени Павел.

Она всхлипнула.

— Дорогая моя девочка, — Мила покачала головой, — как же тебе досталось. Нужно было у меня остаться вчера. Я ведь говорила!

— Теперь-то уж чего. Идемте, — сказала девушка, взяв себя в руки.

Она быстро оделась. Поддерживая друг друга, они вышли наружу и направились к машине.

Катя помогла устроиться Миле, обошла автомобиль и без сил опустилась на заднее сиденье. Водитель не двигался. Он едва бросил взгляд в зеркало заднего вида. Про себя девушка отметила, что лицо полицейского выглядело утомленным, словно он не спал несколько ночей.

— Поехали, — мягко произнесла Мила, и автомобиль неожиданно резко сорвался с места.

Несколько минут они ехали в полном молчании.

— Елки зеленые! — вдруг всполошилась девушка. — Я паспорт не взяла.

— Ничего страшного. Я потом подвезу, скажешь, где он лежит, — так же спокойно ответила Мила. — Ты ведь доверишь мне ключ от дома?

Катя посмотрела на нее. Все волнения и беспокойства этой женщины незаметно растворились. Она улыбалась, простодушно глядя на дорогу, расстилающуюся перед ними.

Внезапно где-то сзади послышался сильный удар. Будто в машину попал камень.

— Витя, — тихо сказала Мила. — Опусти рукава.

Катя медленно подняла голову. Как только она сразу не заметила? Правая рука мужчины была замотана грязной тряпкой, сквозь которую проступали красные пятна. Кровь?

Бум! Еще один удар. Будто кто-то сидел на багажнике и стучал по нему.

Водитель молча вел автомобиль, не обращая внимания на непонятные звуки.

— Витя!..

Мужчина издал хрюкающий звук и неуклюже раскатал рукава рубашки.

«Откуда Миле известно, что у водителя они закатаны? Она ведь слепая!»

Кулаки девушки сжались до такой степени, что ногти почти прорвали кожу. Она вновь поймала в зеркале взгляд странного шофера. Теперь его глаза были преисполнены такой невыносимой мукой, что Катя вздрогнула.

Она внезапно подумала о «Скорой помощи». Ну да, почему, если в доме были полицейские, они не вызвали для нее врачей, они оставили одну, избитую и без сознания, пускай и с близким человеком, зато слепым? Кто этот жутковатый шофер с окровавленной повязкой на руке?

Катя обхватила виски ладонями. Голова превратилась в шар, пылающий огнем.

Бум!

— Витя, следи за дорогой, — промурлыкала Мила.

Девушка во все глаза уставилась на нее. Мила повернула голову к ней. Глаза женщины, прежде расплывчато-серые, теперь почему-то стали темно-синими. Они были ясными, как небо в безоблачный день, такой пригожий и чудесный, как сегодня.

— Мила!..

Эта легкая, странная улыбка почему-то не на шутку пугала Катю. Внезапно ее словно током ударило. Мила именно смотрела. Это был взгляд зрячего человека.

— Родная, у меня для тебя много новостей. Только прошу, не нервничай.

— Выпустите меня, — прохрипела Катя.

Бум!

— Надо остановиться и успокоить его, — прошелестел водитель, по виску которого побежала струйка пота.

Мила только хихикнула.

— Кого? — только и смогла прошептать Катя.

— Твоего дядю Пашу. Он там, в багажнике, — ответила Мила, словно речь шла о погоде.

У Кати потемнело перед глазами. Похоже, весь мир превратился в одно сплошное безумие.

— Неужели ты не знала, что это она всех убивала? — проскрипел водитель, как скальпель, которым водили по металлу. — Она безумна.

— Заткнись, — бросила Мила и ухмыльнулась. — Ябеда-корябеда, турецкий барабан!

Водитель безмолвно уставился на дорогу. Катя закричала.

Катя, продолжая кричать, попыталась открыть дверцу. Мила ловко перехватила ее руку, больно сдавила запястье.

— Я тебя очень люблю, моя девочка. Просто расслабься и отдыхай. Я обещаю, что все будет хорошо.

Последовало неуловимое движение, и в ее другой руке оказался тоненький шприц.

— Когда дорога очень долгая, сон — лучший способ скоротать время.

Катя всхлипывала, глотая слезы. Она даже не сразу почувствовала укол в шею.

— Все будет хорошо, — повторила Мила и подмигнула водителю. — Витя, не превышай скорость. Неприятности с полицией нам ни к чему. И помни о сыне.

— Эй, очнитесь, — услышал Олег знакомый голос.

Он разлепил глаза. У него ужасно затекло все тело, но особенно парня беспокоили руки. Из-за оттока крови он почти перестал их чувствовать.

Старик стоял прямо перед ним. Олег даже чувствовал его дыхание, тяжелое и зловонное. Тот будто гнил изнутри.