Вихри Мраморной арки - Конни Уиллис

— Может, пришельцы хотят, чтобы мы именно так и подумали. Что, если они таким образом нас дурачат — чтобы мы не захотели их останавливать? Помнишь «Атаку душегубов»? Что, если это все — игра? Они просто притворяются хорошими до тех пор, пока вторжение не завершится…

Если это и было притворство, то весьма убедительное. За следующие несколько дней Сольвейг, в красной соломенной шляпе, заявила, что назовет дочку Джейн, Джим Бриджмен кивнул мне в лифте, листок-дневник кузины Сел и и оказался лаконичным и забавным, а официант обзавелся фирменной пилоткой и не перепутал ни мой, ни Тонин заказ.

— Ни одного огурчика! — с восторгом провозгласила Тоня, принимаясь за сандвич. — Ой! Интересно, а запястный синдром может появиться от упаковывания рождественских подарков? У меня все утро руки болят.

В ее папке с документами обнаружилась новая схема — восьмиугольник с подписанными у каждой стороны именами.

— Новое рождественское расписание? — спросила я.

— Нет, план рассадки на рождественском ужине. Это же полный бред — детей из дома в дом перевозить! Вот мы и решили, пускай все соберутся у нас.

Я испуганно взглянула на нее, но шапки не заметила.

— Так ведь бывшая жена Тома терпеть не может его родителей?

— Все согласились потерпеть ради детей. Рождество ведь, в конце-то концов. — Тоня поправила прическу. — Как тебе мой парик? Джон подарил на Рождество — за то, что, несмотря на развод, я прекрасно забочусь о детях. Даже не верится. — Она похлопала себя по макушке. — Классный, а?

— Пришельцев скрывают под париками, — сообщила я Гэри.

— Знаю. Пол Ганден новой накладкой на лысину обзавелся. Больше никому нельзя верить. — Гэри протянул мне папку с вырезками из газет.

Уровень занятости вырос. Случаи воровства сумок и пакетов из машин, обычные для этого времени года, стали реже. Одна женщина из Миннесоты вернула в библиотеку книгу, взятую двадцать два года назад. «Различные общества поддерживают Рождественскую выставку в Сити-Холле» — заметка сопровождалась фотографией, на которой активисты из «Южных баптистов Святого Духа» и «Равных прав для этнических меньшинств», взявшись за руки вокруг рождественского вертепа, пели гимны.

Девятого декабря позвонила мама.

— Ты уже написала рождественский листок?

— Нет, дел очень много, — ответила я, ожидая следующего вопроса: не начала ли я встречаться с кем-нибудь из коллег.

— Пришло письмо от Джеки Петерсон.

— Да, я тоже получила.

Вторжение определенно не докатилось до Майами, и похоже, Джеки превзошла себя.

В этом году мы добрались до Чили, Ели, гуляли и разные вина там пили, Самолет мгновенно домчал нас туда…

И так далее, акростих «Веселого Рождества и Счастливого Нового года», по строчке на каждую букву, не забыв и последние две — с ее инициалами.

— Зря она все-таки рифмует свои листки, — сказала мама. — Нескладно получается.

— Мама, у тебя все в порядке?

— Замечательно. Артрит последние пару дней беспокоит, а так — прекрасно себя чувствую. Я тут подумала — наверное, и правда не стоит писать рождественский листок, если не хочется.

— Мама, что тебе Сьюэнн подарила на Рождество? Шляпу?

— Она тебе сказала, да? Знаешь, я никогда шляпы не любила, но на свадьбу-то все равно надеть придется, так что…

— На свадьбу?

— Ой, совсем забыла! Они с Дэвидом решили пожениться сразу после Рождества. У меня словно камень с души упал. Я-то уж и не надеялась, что она встретит приличного человека.

Я доложила обо всем Гэри.

— Знаю, — мрачно сказал он. — Я только что получил прибавку.

— Пока нет ни одного побочного эффекта, никаких случаев насилия, антисоциального поведения, и даже никаких вспышек раздражения!

— Вот вы где, — раздраженно сказала Пенни, входя в офис с горщками пуансеттий. — Не поможете расставить цветы по столам?

— Это рождественские украшения? — спросила я.

— Нет, украшения я все еще жду от фермера. — Она вручила мне цветочный горшок. — Это так — пустячок, чтобы столы выглядели повеселее. — Пенни сдвинула блюдо из сосновых шишек на столе Гэри. — Что это ты не ешь леденцы-тросточки?

— Не люблю мяту.

— Вот никто их не ест! — недовольно сказала Пенни. — Конфеты слопали, а к тросточкам не притронулись.

— Все любят шоколад, — объяснил Гэри и сказал мне на ухо: — Когда уже ею наконец овладеют?

— Жди меня в кабинете Ханзигера, — шепнула я в ответ и обратилась к Пенни: — Пуансеттию куда нести?

— Джиму Бриджмену на стол.

Я отнесла пуансеттию на пятый, в компьютерный отдел. На Джиме красовалась бейсбольная кепка козырьком назад.

— Вот тебе пустячок, чтоб стол выглядел повеселее. — Я направилась обратно к лестнице.

— Можно тебя на минутку? — окликнул он.

— Конечно. — Я изо всех сил старалась говорить спокойно. Джим склонился ко мне и тихо спросил:

— Ты ничего необычного не замечала последнее время?

— Ты имеешь в виду пуансеттию? Пенни всегда заносит перед Рождеством, но…

— Нет, — сказал он, неловким жестом дотронувшись до козырька кепки. — Такого, чтобы люди вели себя необычно? Словно их подменили?

— Нет, — с улыбкой ответила я. — Не замечала.

Я прождала в кабинете Ханзигера полчаса. Наконец явился Гэри.

— Извини, бывшая жена звонила. Так на чем мы остановились?

— Даже ты сказал, что неплохо было бы, если бы Пенни захватили пришельцы. А вдруг паразиты — вовсе не зло? Вдруг они из тех, что приносят пользу хозяевам? Ну как же они называются-то?.. Да ты знаешь, такие бактерии, что помогают коровам вырабатывать молоко. Или птицы, что избавляют носорогов от насекомых.

— Симбионты? — спросил Гэри.

— Точно! Что, если это симбиотические отношения? Может, они повышают наш интеллект или эмоциональную зрелость, тем самым оказывая на нас положительное воздействие?

— Если что-то слишком хорошо, то к хорошему это обычно не приводит. Нет, — покачал он головой. — Что-то они недоброе замышляют. Надо выяснить, что именно.

Десятого декабря Пенни с утра развешивала в офисе рождественские украшения, которые и впрямь оказались хоть куда: по всем стенам гирлянды — ленты красного бархата с бантами и здоровенными связками омелы через каждые несколько футов. Между связками красовались надписи: «Поцелуй меня под омелой», «Рождество всего раз в году».

— Ну, что скажешь? — спросила Пенни, слезая со стремянки. — На каждом этаже цитаты разные. — Она заглянула в большую картонную коробку. — В бухгалтерии висит: «Самый сладкий поцелуй — тот, что под омелой сорван».