Невидимые миру слезы. Драматические судьбы русских актрис - Людмила Соколова

— Один раз пришла на пробы — его нет. В другой раз назначили, — опять опаздывает. А я ждать не могла: у ворот стояла машина, чтобы отвезти меня в театр.

И она ушла. В сердцах думая, что навсегда. У турникета проходной столкнулась с мужчиной. Это и был Валентин Селиванов. Но она его в лицо не знала, а он, хоть и узнал ее по «Семнадцати мгновениям весны», не остановил. Но на следующий день за ней опять пришла машина со студии.

— Когда мы знакомились, я почувствовала, что электрический разряд пробежал через пожатие рук. Он мне сразу сказал: «Я влюбился». Это было так трогательно и искренне, что не оценить было невозможно. Но мы очень сложно пришли друг к другу. У него была семья, ребенок…

Элеоноре оказалось достаточным увидеться с ним несколько раз, чтобы понять, что она не может больше оставаться с мужем.

— И я ушла от мужа…

С которым они вместе работали в театре. Эрнст Зорин был талантливым характерным актером, симпатичным мужчиной и интересным человеком. В год ее прихода в театр на гастролях вахтанговцев в Целинограде они сблизилась. По возвращении поженились. Жили весело и дружно, радовались рождению дочери Антонины. Но к моменту встречи Шашковой с Селивановым отношения с мужем стали настолько прохладными, что она чувствовала себя совершенно свободной женщиной.

Вскоре после их разрыва Зорин уехал за границу и стал работать на радио «Свобода», как корреспондент и диктор. Женился, у него родилась дочь.

А Элеонора с Селивановым вскоре поженились и прожили вместе двадцать два года. Несмотря на сложный характер Валентина Ивановича — он был вспыльчивый, но добрый и быстро отходчивый, — эти годы Элеонора считает самыми счастливыми в жизни. До сих пор, когда она говорит об этом, у нее дрожит голос. И все стены в маленькой квартирке на первом этаже украшены фотографиями мужа и любительскими снимками, сделанными во время их многочисленных путешествий.

На друзей ей всегда везло: хорошие люди, нарушая законы физики, притягивают себе подобных. Часто бывает в актерской среде, что сложится на съемочной площадке дружная спаянная компания, а фильм закончится — и разлетятся все по своим орбитам, чтобы иногда при встрече бросать дежурные фразы «как дела?», «как здоровье?» и, не дожидаясь ответа, мчаться дальше. У Шашковой иначе: то ли она прирастает к людям, то ли они к ней, но продолжают поддерживать дружеские отношения, несмотря на бешеную суету жизни встречаться. К ней любят приходить в гости, зная, что желанны.

Вот и с Георгием Жженовым (к сожалению, ныне покойном. — Прим. авт.) и его супругой Лидой их долго связывала теплая дружба. Она началась в 1967 году, когда Элеонору пригласили на пробы фильма «Ошибка резидента», где Жженов играл главную роль.

— Я пробовалась на роль диспетчера таксопарка. И что-то у меня не получалось, по театральной привычке я форсировала голос. Режиссер Вениамин Дорман кривился и делал замечания. Тут Жженов попросил: «Сделайте перерыв, а мы пойдем кофе попьем». Сели мы за столик, он как-то легко разговорил меня, все расспросил обо мне. А потом и говорит: «Ну что ты орешь в кадре? Вот так и разговаривай, как сейчас». Отсняли два дубля, он поворачивается к режиссеру: «Так, Дорман, если она не будет сниматься, я уйду из картины». С тех пор я называю Георгия Степановича своим «крестным отцом».

Если семейная жизнь в ту пору складывалась у Шашковой и Селиванова удачно, то в творческой у супруга Элеоноры были большие проблемы. Селиванову долго не давали постановку. Он страдал, потому что были интересные идеи, удачные сценарии. А во время перестройки он создал свою кинокорпорацию «СПАС».

— Мы встали на ноги. У нас была шикарная квартира на Сухоревке. Мы путешествовали по миру, ездили к дочке в Америку. Потом Валентин одолжил большие деньги одному режиссеру, Горбаню, а тот обманул его, долг не вернул. И мы опять стали нищими. Муж не смог пережить предательства и разорения… Сердце не выдержало. 1 апреля 1998 года, через пять дней после выхода из больницы, он ушел гулять, категорически отказавшись взять меня с собой. Наверное, знал, что уходит умирать, не хотел, чтобы это было дома, у меня на глазах… Сходил в магазин через дорогу, подарил продавщицам конфеты, поздравил с Днем смеха… Вышел и на улице потерял сознание. Как мне потом рассказывали, «скорая» приехала поздно… У меня в тот день не было никаких предчувствий. Я проснулась в два часа ночи и увидела, что его нет. Побежала искать, думала, засиделся с приятелями. Потом стала звонить по больницам, в бюро несчастных случаев. У него не было при себе документов, и когда я описала приметы, мне сказали: «Он в первом морге». Я удивилась: «А что он там делает?» На это мне так спокойно ответили вопросом на вопрос: «А что еще делают в морге?» Я закричала…

Потом был самый ужасный год в моей жизни…

Всегда буду молодой!

Ее спасала, отвлекала от горя работа: друзья пригласили в антрепризный спектакль «Ночные встречи». Окружали теплом и заботой подруги, рядом была дочь Антонина. Она получила профессию режиссера массовых постановок, не очень была этим довольна, и отец помог ей выбраться в Америку. Там она прожила семь лет, закончила институт бизнеса, но навсегда остаться не захотела и вернулась обратно. На киностудии Горького работала организатором кинопроизводства. Вышла замуж, родила ребенка. Сейчас занимается собственным проектом. Элеонора Петровна обожает внука Давида. Он, как все современные дети, вундеркинд и учит бабушку «жить». Это дает ей силы, и, выполняя когда-то данное ректору Щуки обещание, она совершенно не собирается стареть.

Об одном она сожалеет: что многое случилось у нее позже, чем могло бы. И любовь к самому главному человеку. И смысл ее жизни — театр.

— Так получилось, что я поздно пришла в мир театра. Мой отец был человек военный, пограничник. Жили мы в Симферополе. Отец был суровым человеком, а мама — добрая, мягкая, молчаливая. Всю себя она посвятила семье. Я с детства любила кино, и каждый поход в кинотеатр был для меня праздником. Как и театр. Рядом с нами был Театр оперетты. У мамы там была знакомая костюмерша, и мы по контрамаркам ходили на все спектакли. Это мама привила мне с раннего детства любовь к искусству. Совсем ребенком она повела меня в Одесский оперный театр на оперу «Евгений Онегин». Я испытала настоящее потрясение. Стала запоем читать Пушкина, сначала его произведения, потом книги о нем, его дневники. Полюбила классику. В старших классах зачитывалась Чеховым. В школе играла в драмкружке. И мечтала учиться на артистку. Но когда пришла пора ехать в Москву, отец спрятал туфли и порвал билет. Назло всем поступила в сельскохозяйственный, — мне было в принципе все равно. Но занималась плохо, потому что все время проводила в клубе, в драмкружке.

Гарнизонный клуб был в аварийном состоянии, и однажды Элеоноре на голову свалился с потолка приличный по весу кусок штукатурки. Но, несмотря на сотрясение мозга и месяц, проведенный в больнице, это не остудило Элину любовь к театру, зато появился повод взять в институте академический отпуск. В это время отца перевели на Курилы. Он поехал с женой и младшей дочерью Мариной. Узнав о происшествии с Элей, послал старшей грозную телеграмму: «Приезжай немедленно». Она поплакала, собрала вещички и отправилась на край света в поселок Горячий Пляж на острове Кунашир.