Песочный человек - Ларс Кеплер

– Может быть, я пойму, – сказал он. – Это я схватил Юрека Вальтера тринадцать лет…

– Почему вы не убили его? – перебила она, впервые взглянув комиссару в глаза.

– Что с вами произошло? Вы столько лет проработали психиатром в изоляторе…

– Не надо мне было разговаривать с ним, – сосредоточенно сказала Сусанна. – Это запрещено, но я решила…

Она замолчала, снова повернувшись к дому.

– Что он сказал?

– Он… потребовал, чтобы я отослала письмо, – прошептала Сусанна.

– Письмо?

– Ему очень много чего нельзя, и я не могла… но я… я…

– Вы не смогли отправить это письмо? Где оно в таком случае?

– Наверное, мне следует поговорить с адвокатом.

– Письмо еще у вас?

– Я его сожгла. – Сусанна снова отвернулась. Слезы покатились по измученному грязному лицу.

– Что было в том письме?

– Я хочу посоветоваться с адвокатом, прежде чем отвечу еще на какие-нибудь вопросы, – жестко сказала Сусанна.

– Сусанна, это важно, – настаивал Йона. – Вам окажут медицинскую помощь, вы встретитесь с адвокатом, но сначала мне необходимо узнать, куда надо было отослать письмо… Назовите мне имя, назовите адрес.

– Я не помню… Там был абонентский ящик.

– Где?

– Не знаю… Там было одно имя. – Сусанна затрясла головой.

Старшая девочка лежала на носилках, носилки уже поднимали в машину “скорой помощи”. У девочки был испуганный вид, она пыталась развязать ремни, которые прижимали ее к носилкам.

– Вы помните имя?

– Оно было нерусское, – прошептала Сусанна. – Оно…

У девочки, оказавшейся в машине, вдруг началась паника, она закричала.

– Эллен! – крикнула Сусанна. – Я здесь, я здесь!

Она попыталась выбраться из машины, но Йона удержал ее на месте.

– Отвяжись от меня!

Сусанна пыталась вывернуться, освободиться. Дверцы “скорой” захлопнулись, и снова стало тихо.

– Эллен! – кричала Сусанна.

Машина развернулась и уехала. Сусанна сидела, отвернувшись и закрыв глаза.

Когда Андерс вернулся с лекции для родителей, чьи дети страдают аутизмом и синдромом Аспергера, Петра сидела за компьютером и оплачивала счета. Андерс подошел и поцеловал ее в шею, однако жена дернулась в сторону. Он попытался улыбнуться и погладить жену по щеке.

– Отстань, – коротко бросила Петра.

– Ну что, мир?

– Ты зашел слишком далеко, – недовольно сказала Петра.

– Знаю. Прости. Я думал, ты хочешь…

– Не думай так больше, – перебила она.

Андерс посмотрел ей в глаза, кивнул и прошел в комнату Агнес. Девочка сидела у кукольного шкафа, спиной к отцу. Она держала в руках расческу, расчесала уже всех кукол, а потом всех их сунула в одну кроватку.

– Умница, – похвалил ее Андерс.

Агнес обернулась, показала щетку и несколько секунд смотрела отцу в глаза.

Андерс присел рядом с дочерью, положил руку на худенькое плечо. Девочка медленно вывернулась.

– Ну вот, они все спят вместе, – весело сказал Андерс.

– Нет, – тусклым голосом ответила девочка.

– А что они делают?

– Они смотрят.

Девочка указала на широко открытые нарисованные глаза кукол.

– Ты хочешь сказать – они не могут спать, если они смотрят, но можно ведь играть, как будто…

– Они смотрят, – перебила Агнес и стала двигать головой, как всегда, когда ей становилось тревожно.

– Я вижу, – успокаивающе сказал Андерс. – Но они лежат в кроватке, как положено, и это очень здорово…

– Ай-ай-ай…

Агнес несколько раз дернула головой, а потом трижды быстро хлопнула в ладоши. Андерс обнял ее, поцеловал в голову и прошептал, что она очень здорово все устроила с куклами. Наконец девочка снова расслабилась и принялась раскладывать на полу детали “Лего”.

Кто-то позвонил в дверь. Андерс в последний раз глянул на дочь, вышел из комнаты и открыл.

В свете уличного фонаря стоял высокий мужчина в костюме. Штанины мокрые, карман разорван. Кудрявые волосы растрепаны, на щеках ямочки, как от улыбки, и серьезные глаза.

– Андерс Рённ? – с финским акцентом произнес гость.

– Чем могу помочь? – нейтральным тоном спросил Андерс.

– Я из уголовной полиции, – объявил гость и предъявил удостоверение. – Можно войти?

Андерс, не отрываясь и словно оледенев от страха, смотрел на стоящего на пороге человека. Он впустил гостя и, пока спрашивал, не хочет ли тот чашку кофе, успел с лихорадочной скоростью передумать тысячу мыслей.

Петра позвонила в службу защиты женщин и все рассказала.

Брулин состряпал какую-нибудь кляузу на него.

Всплыло, что на самом деле он, Андерс, не вполне компетентен, чтобы работать в специальном отделении.

В гостиной долговязый комиссар сообщил, что его зовут Йона Линна, вежливо отказался от кофе и уселся в кресло. Под его дружелюбным изучающим взглядом Андерс почувствовал себя гостем в собствен ном доме.

– Вы временно замещаете Сусанну Йельм в особо охраняемом отделении, – начал комиссар.

– Да, – ответил Андерс, пытаясь сообразить, что последует дальше.

– Что вы можете сказать о Юреке Вальтере?

Юрек Вальтер, подумал Андерс. Только ли в Вальтере дело? Он расслабился, и ему удалась суховатая интонация:

– Я не имею права обсуждать конкретных пациентов.

– Вы разговариваете с ним? – Взгляд серых глаз гостя сделался острым.

– У нас в закрытом отделении не практикуется диалоговая модель терапии. – Андерс провел рукой по коротко стриженным волосам. – Но пациенты, естественно, разговаривают…

Комиссар наклонился вперед:

– Вам известно, что апелляционный суд наложил на Юрека Вальтера ограничения, так как посчитал его особо опасным?

– Да, – кивнул Андерс, – но заключение предлагает только одну точку зрения. Я как лечащий врач должен постоянно решать, насколько подобные ограничения соотносятся с медикаментозным лечением.

Комиссар дважды кивнул и сказал:

– Он просил вас отправить письмо, верно?

Андерс на какое-то мгновение перестал понимать, что происходит, потом напомнил себе, что сейчас именно он принимает решения касательно пациентов закрытого отделения.