Костяной Скульптор. Часть 3 - Юрий Розин

Занесенную для удара булаву уже встречает кулак Брута, огромный, от их столкновения во все стороны прыскают усеивающие землю камешки. И я, выдержавший прямой удар гнезда зомби, отлетаю в сторону, словно пушинка. Однако никаких переломов и травм, спасибо Усилению, сейчас утекавшему с катастрофической скоростью. Группировка в воздухе, пируэт – и я приземляюсь на каменное крошево, оставляя в осколках две метровых борозды.

На лице Брута кровожадная улыбка сменяется столь же гротескной гримасой ярости и великан сам бросается в атаку, при этом не забыв развернуть от меня то плечо, на котором сидит Илланион. Ну уж нет, в лоб я с тобой махаться не собираюсь. Рывок вперед, прямо между смыкающихся рук гиганта, и удар в полете булавой вверх, прямо ему в лицо. Без опоры достаточно мощно не получится, но по крайней мере ненадолго охладить его пыл должно получиться.

Ни хрена. Я словно ударил лист стали, а не ничем не защищенную человеческую челюсть. Что же у него за тело такое!? Впрочем, думать об этом сейчас точно не время, от захвата меня спасает лишь вовремя прилетевшая стрела Илоны, вынырнувшая из пустоты прямо около ладони Брута и отклонившая ее в сторону. Здоровяк недовольно ревет, однако даже атака капитана Черной Зари оставляет на его коже лишь неглубокую ранку. И как прикажете ТАКОЕ убивать? Впрочем, чем сложнее, чем интереснее, правда?

Между тем вторая половинка этого тандема тоже не сидит сложа руки. В прямом смысле. Илланион, долго молчавший, вдруг воздевает ладони к скрытому за километрами камня небу и я чувствую, словно мне на плечи рушится гора. Заклинание, то ли усиливающее гравитацию, то ли имитирующее такое усиление, не суть. Земля в радиусе нескольких метров заметно проседает, утрамбовывается, превращаясь в самый настоящий ринг.

На Брута магия также явно действует, он пошатывается и принимает более низкую стойку, однако у него есть идеальная защита – невероятная физическая мощь. Для меня же, всегда старавшегося поддерживать баланс, это настоящее проклятье, любое движение дается с троекратным трудом, больше никаких прыжков и кульбитов, я прикован к земле и это, по идее, должно стать моим концом?

Черта с два! Я еще станцую.

Усиление срывает последние ограничения и красный туман уже начинает истекать от меня совершенно бесконтрольно, больше не как часть способности, а лишь как последствие чрезмерной концентрации энергии. Сейчас алым горят не только мои глаза, сквозь плоть и кожу проступает полыхающая кроваво-красным перевернутая пентаграмма на моем лбу и это, судя по испугу на лице Брута, выглядит крайне зловеще. Что же, тем лучше. То ли еще будет, ведь такая плотность используемой энергии слишком велика даже для этого тела и довольно скоро оно начнет просто сгорать, словно в самом настоящем огне. Доспехи в некоторых местах уже начали дымиться. Если я не закончу все быстро, то даже мой скелет обуглится и в конце концов превратится в прах.

Но плевать, ведь это так весело!

От следующего рывка позади меня в воздух подлетают ошметки того, что только что было камнем, а в шлейфе алого тумана остаются кусочки кожи, как моей собственной, так и отвалившейся от брони. Брут пытается перехватить, но сейчас, даже под подавлением магии, его скорость по сравнению с моей просто черепашья. К тому же его со всех сторон продолжают бомбардировать черные стрелы, и с каждым разом в его реве все меньше ярости и больше досады и боли. И на этот раз мой удар тоже не пройдет для него без последствий. Одно из самых слабых мест в человеческом теле – обратная сторона колена. Во время удара я почувствовал, как скрипит мое оружие, ужа начавшее краснеть в районе рукояти. Даже созданная из магической стали булава не выдерживает полыхающей во мне силы. Брут не выдерживает также.

Нога великана подгибается и он, на этот раз издав самый настоящий жалобный вой, падает на одно колено, едва не роняя свою драгоценную ношу. Я не вижу со спины, но по голосу могу слышать, что Брут на грани того, чтобы расплакаться от боли. Отлично. Не то, чтобы здоровяк мне чем-то насолил, он-то как раз был вполне дружелюбным, пока его хозяин не приказал: “К ноге!” Но жалеть врага во время боя – последнее дело.

Накаркал. Илланион, чье лицо уже давно потеряло последние капли элегантности и превратилось в перекошенную злобную маску, вдруг начинает истерично хохотать, словно окончательно потерял рассудок, а потом срывается на оглушительный и мерзкий визг.

-ПРИКОНЧИ ИХ ВСЕХ! – Брут вздрагивает, словно от удара плетью, но, похоже, ослушаться приказа хозяина выше его сил.

А в следующее мгновение происходит то, чего я не только никогда не видел, но и не мог представить. Брут, поднявшись с земли, вдруг начинает расти. И так похожая больше на медведя, чем на человека фигура прямо на глазах меняется, и не только в размерах, но и в пропорциях. Руки удлиняются, доставая до колен, спина сгибается вперед, кожа покрывается шерстью. И через десяток секунд Илланион восседает на плече не человека, а чего-то лишь отдаленно на него похожего. И рев, вырывающийся из пасти, полной острых клыков, в котором напрочь отсутствует хоть что-то человеческое, только подтверждает эту теорию.

Монстр, в которого превратился Брут, кажется, и вовсе не ощущает воздействия магии. Его движения настолько быстры, что не будь я в этом самоубийственном режиме потребления энергии, я бы не смог их даже заметить. Однако если бы да кабы… сейчас я успеваю не только видеть их, но и реагировать. И теперь давящая сверху сила отчасти даже на руку, не позволяет мне слишком сильно отрываться от земли при каждом шаге, все-таки я, кроме как на тренировках, никогда не применял столь радикальные меры и это для меня непривычно.

Илланион снова затихает, то ли поддерживая зону подавления, то ли отводя в стороны уже самый настоящий дождь из черных стрел, то ли, что намного хуже, готовя что-то новенькое. А я тем временем занят другим. Собственным выживанием. Любой удар Брута сейчас неизбежно станет для меня смертельным. И я веду гонку на два фронта: со своим противником, закручивая вокруг него настоящий вихрь из алого тумана, и с собственным телом, все больше и больше превращающимся в обугленную головешку.

Вся броня спала, крепежи и застежки не выдержали жара и расплавились, а тканные и кожаные элементы давно сгорели. Однако голым я не остался. Просто потому, что моя собственная кожа тоже уже успела превратиться в развеянный ветром пепел и от меня остался лишь обтянутый постепенно иссыхающими мышцами скелет со здоровенной дырой в животе.

Однако чем дольше я держусь, тем лучше я свыкаюсь с этой силой. Мои удары становятся все точнее, в движениях пропадают лишние элементы. И Брут, поначалу державший верх в нашем противостоянии, постепенно начинает уступать. Не потому, что я сильнее, а потому, что банально не способен меня поймать. Скорость без силы не имеет под собой никакой опоры, но и сила без скорости – все равно что слепец с клинком. Атаки сыплются на него один за другим и неожиданно выясняется еще одна занимательная подробность этой способности. Раскалившаяся докрасна булава теперь наносит не только удары, но и ожоги. А его шкура тлеет уже в десятке мест. И совершенно очевидно, что ему это не нравится.