Называй меня Мэри - Андрей Кокотюха

Звуки сирен не помешали услышать хруст суставов.

Еще через секунду поле боя окружили полицейские машины.

Услышав приказ, Кобзарь подчинился: бросил оружие, медленно встал, поднял руки вверх.

Он не сопротивлялся, когда его заковывали в наручники.

Ночевал он в камере, один.

С Верой увидеться не дали, позвонить Пасечнику не разрешили. Незнакомый молоденький следователь взял пояснения под протокол, дал расписаться, вызвал конвой. Держали не в родной когда-то Святошинской управе, закрыли в КПЗ при главке. Никого больше не было рядом, и на том спасибо.

Странно, но Олегу удалось заснуть. Утром его вывели, доставили в кабинет начальника главного управления. Вера уже ожидала там, и ее свежий вид обнадеживал. Дальше события развивались так, что Кобзарь решил немного пересмотреть взгляды и начать верить в чудеса. Хотя ничего чудесного не произошло, лишь наука показала себя в деле.

Сначала он выслушал гневный монолог не столько в свой адрес, сколько к Вере Холод. Потом начался конструктив. Заключения эксперта Ярило никто не решился ставить под сомнение, и даже не пришлось сразу пускать в ход анализ крови Кобзаря. Сперва признали: Марию Запорожец убил не Олег — доказательства, что орудовал левша, были исчерпывающие. Удалось обойти вопрос, откуда и когда у эксперта оказались образцы крови Кобзаря. Факт приняли по умолчанию, Ярило наверняка исполнил обещание и придумал, как правильно все оформить. Но это был лишь первый акт, важный, но не главный.

Все решила баллистическая экспертиза.

Задержанный Кобзарем на месте стрельбы старший команды «ястребов» действительно оказался бывшим командиром одной из рот «Беркута». Звали его Сергеем Тихомировым, и именно из оружия, изъятого у него, был убит Артем Головко. Раньше из этого пистолета стреляли в полицейских и в машину Олега возле парка Политеха.

Тихомиров дважды стрелял в него.

Знал мишень в лицо.

Потому на заправке сразу понял, кто перед ним.

Тихомиров пока не признавался. Тертый калач, стреляный воробей. Но изъятое оружие оказалось незаконным, хотя сотрудник охранной фирмы имел все нужные разрешения. Только вот у него в документах значится совсем другой пистолет. Так что расколоть его — пара пустяков. Ко всему, что происходило вокруг убийств Мэри и Головко, он, Олег Кобзарь, прямого отношения не имел.

То есть каким-то боком он был причастен, потому что задушили девушку почему-то именно в его квартире. Но в этом деле он стал уже не подозреваемым, а свидетелем.

По манере поведения начальника главка он понял: ситуация разворачивается такая, что Кобзарем и всем вокруг него следствию лучше и проще не заморачиваться. Очевидно, Вере на волне вчерашних событий удалось найти способ заболтать все сомнительные моменты. Единственное, на что нельзя было закрыть глаза, — пистолет, с которым воевал Олег.

Он беглец, стал им невольно, его непричастность к преступлениям доказана несколькими экспертизами. Однако Кобзарь имел при себе оружие, которое хранил незаконно. Так или иначе, это правонарушение и статья уголовного кодекса. Закрыть глаза на такое обстоятельство не могли и не имели права даже те, кто сейчас был на стороне Кобзаря и симпатизировал ему. От такого не отмажет даже самый ловкий адвокат.

Тут, в закрытом изнутри кабинете начальника главка, трое невольных заговорщиков должны были найти решение.

Долго искать не пришлось. Олег Кобзарь напомнил: он участник боевых действий. Таких в стране десятки тысяч. При желании у каждого можно найти незаконное оружие, и не только пистолет — автоматы, гранаты, кое-кто может хранить даже гранатомет. Он написал заявление, что это трофей, найденный в зоне АТО на линии разграничения. Раньше наверняка принадлежал российскому военному. Держал для самообороны, профессия таксиста опасная, на них часто нападают разные отморозки. Конечно, собирался сдать соответствующим органам. Только ведь видите, как все обернулось, — пришлось применять, чтобы помочь полиции задержать организованную преступную группу.

На том и порешили.

Кобзарь дал подписку о невыезде, пообещал не высовываться, сидеть тихо, являться к следователю по первому же вызову и в дальнейшем всячески способствовать расследованию.

Только после этого ему разрешили уйти.

Вера провела его к себе в кабинет, предложила кофе, буркнула:

— А машину мою вы побили, будто свою.

— Когда такие претензии, переходят на «ты».

— Ты разбил мою машину. — Она включила электрочайник, села за стол. — Ездит, только бок поцарапанный и помятый.

— Есть хороший автосервис на Совках. Как выцарапаю свою колымагу из-под ареста, отбуксирую туда. Твою тоже пристрою.

— Разве что бесплатно. У меня нет сейчас лишних денег.

— Так и у меня тоже. Разберемся.

Вера насыпала в чашку две ложки заварного кофе.

— Ты был прав. Победителей не судят.

— Победили?

— Не знаю. — Она подошла к окну, какое-то время помолчала. — Тимур Нагорный в розыске за два убийства. Мой ноутбук нашли в офисе «Ястреба», в его кабинете, когда вчера налетели туда после той перестрелки. Водителя ты ранил, не убил. Сам понимаешь, сколько усилий потрачено, чтобы тебя еще и за это не таскали. Кстати, мне проговорились — на каком-то этапе подключился твой дружище Пасечник.

— Откуда он узнал? Хотя… Наш Медвежонок, кажется, не в курсе только о том, кто убил Джона Кеннеди. А так у него везде, где нужно, глаза и уши.

— На твое счастье.

Чайник вскипел. Вера налила кипятка до половины, размешала ложечкой, накрыла чашку блюдцем.

— «Ястребы» или разлетелись кто куда, или отморозились. Пока предъявить что-то можно только Тихомирову и тем, кто был с ним в автобусе. Хорошо, что несколько девочек с перепугу выложили все: их правда перевозили за границу, где они намеревались работать в секс-индустрии. Только это не проституция. По крайней мере, так они говорят.

— Что тогда?

— Съемки в порно, — вздохнула Вера. — Будто у нас таких студий нет.

— Есть страны, где это легально.

— Но девушек продали, Лилик. По согласию, никто никого силой не принуждал. В сырых подвалах не держали, не пытали, голодом не морили. Значит, все-таки нелегально. Думаю, там клубок большой, мотать и мотать. Голова идет кругом. Уже группу создали специальную, разгребать это все. Только я в нее не вхожу.

— Почему?

— Ой, слава богу! — отмахнулась Вера. — На мне же еще маньяк, настоящий, не имитатор. Дело у меня никто не забирал. Как видишь, убийство Мэри выделено в отдельное производство. Не касается деятельности того психа.