Маленькое одолжение - Джим Батчер

Она не угрожала мне. В голосе ее не звучало достаточно интереса, чтобы это было угрозой. Архив просто излагала это как простой и очевидный факт.

Самое страшное, что если она решила бы убить меня, я мало что мог бы с этим поделать. Эта девочка была не простым ребенком. Она была Архивом, воплощенной памятью человечества, живым хранилищем всех людских знаний. В возрасте шести или семи лет она на моих глазах убила с дюжину самых опасных воинов Красной Коллегии, затратив на это столько усилий, сколько уходит у меня на то, чтобы вскрыть упаковку крекеров. Архив обладала Силой с большой буквы «С», и действовала на уровне, до которого мне не дотянуться.

— Разумеется, они подчинялись не его командам, — заявила Люччо. Она покосилась на меня и изогнула бровь. — Как вы могли заподозрить такое?

— Я нахожу, что нападение такого масштаба может быть единственно направленной попыткой убить или похитить меня. В это дело вовлечены Мэб и Титания, — сообщила Архив как нечто само собой разумеющееся. — В настоящий момент мистер Дрезден является эмиссаром Зимних — и нужно ли мне напоминать вам, что хобы подчиняются Зиме, то есть Мэб.

Мне об этом можно было не напоминать, хотя сам я некоторое время старательно гнал от себя эту мысль. Тот факт, что хобы являлись поданными Мэб, означал, что вся эта история даже еще темнее, чем мне казалось, и что если мне и стоит ударяться в панику, то как раз сейчас.

Однако всему свое время: сначала нужно не дать маленькой девочке убить меня.

— Я не имею ни малейшего представления о том, кто прислал сюда этих тварей, — негромко произнес я.

Долгую, бесконечно долгую секунду Архив смотрела на меня. Потом этот древний, непроницаемый взгляд переместился на Майкла.

— Сэр Рыцарь, — сказала она вежливо. — Вы согласны поручиться за этого человека?

Может, мне только показалось, что Майклу понадобилось на секунду больше, чем обычно, чтобы ответить.

— Разумеется.

Она смерила его таким же внимательным взглядом, потом кивнула.

— Мистер Дрезден, вы ведь помните моего телохранителя, Кинкейда?

— Угу, — кивнул я. Не могу сказать, чтобы голос мой выдавал избыточный энтузиазм. — Привет, крутой парень. Каким ветром занесло вас в Чикаго?

Кинкейд улыбнулся еще шире.

— Это все лилипуточка, — ответил он. — Терпеть не могу снег. Будь на то мое желание, сидел бы где-нибудь в тепле. Ну, на Гавайях, например.

— Я не лилипутка, — тоном решительного неодобрения заявила Архив. — Я укладываюсь в семидесятипроцентный перцентиль роста для моего возраста. И хватит поддразнивать его.

— Лилипуточка не умеет развлекаться, — объяснил Кинкейд. — Я пытался уговорить ее записаться в отряд скаутов, но ей это не понравилось.

— Если мне захочется липких макарон на бумажной тарелке, я могу приготовить их и дома, — сказала Архив. — Мне уже несколько часов как пора спать, и у меня нет ни малейшего желания общаться с местной полицией. Нам нужно уходить, — она хмуро посмотрела на Кинкейда. — Совершенно очевидно, наши перемещения контролируются. Наши обычные апартаменты, возможно, небезопасны, — она перевела взгляд обратно на меня. — Я официально прошу гостеприимства у Белого Совета до тех пор, пока мы не найдем безопасного жилья.

— Э… — отозвался я.

Люччо сделала движение рукой, настаивая, чтобы я согласился.

— Разумеется, — сказал я, еще раз поклонившись Архиву.

— Отлично, — кивнула Архив и повернулась к Кинкейду. — Я промокла насквозь. Мое пальто и сухая одежда в сумке, в поезде. Они мне нужны.

Кинкейд скептически покосился на меня, но спорить с Архивом не стал. Вместо этого он повернулся и быстро исчез на лестнице.

Архив повернулась ко мне.

— С учетом погоды и состояния дорог спасательные службы начнут прибывать через три минуты. Для нас всех будет лучше к этому времени уехать.

— Не могу не согласиться, — кивнул я и поморщился. — Кто бы это ни совершил, он сильно рискует, делая это громко и на людях.

На мгновение не совсем человеческий взгляд Архива пробуравил меня насквозь.

— События могут принять гораздо худший оборот, нежели сейчас, — сказала она. — Я боюсь, что наши неприятности только еще начинаются.

Увидев зияющее отверстие, оставленное Крошкой бебекой в восточной стене Юнион-Стейшн, Майкл застыл на месте.

— Боже милосердный! — выдохнул он. — Гарри, что здесь произошло?

— Небольшая проблема, — ответил я.

— Вы мне ничего не сказали.

— Вид у вас был занятый, — сказал я. — Ну, и потом у вас уже имелось пара сотен нехороших парней, чтобы с ними справляться, — я мотнул головой в сторону пролома. — А у меня всего один.

Майкл задумчиво покачал головой, и я заметил как Люччо тоже косится на пролом с чем-то вроде легкой тревоги на лице.

— Но вы с ним справились? — спросил Майкл.

Люччо, склонив голову набок, посмотрела на Майкла, потом — пристально — на меня.

— Разумеется, — как мог невозмутимее ответил я. Потом повернулся на пятках и свистнул. — Мыш!

Мокрый насквозь, но полный энтузиазма пес, громко шлепая лапами по залитому водой мраморному полу, вылетел из кассового зала и понесся к нам. Он затормозил с легким юзом, подняв волну, которая с верхом захлестнула мои башмаки. Архив с интересом посмотрела на Мыша и шагнула в его сторону — но дальше ее не пустил Кинкейд, положив руку ей на плечо.

Майкл посмотрел на девочку, потом на собаку и нахмурился.

— Есть, — произнес он, — еще одна проблема.

В кабине Майклова пикапа только три кресла.

Мы все промокли до костей, и времени высохнуть или переодеться до прибытия полиции у нас не оставалось. По дороге к гаражу я поймал на себе не один не то, чтобы слишком дружелюбный взгляд — после того как я объяснил, что это я привел в действие систему пожаротушения. На мой взгляд, это не совсем справедливо, и в конце концов, никто не может обвинить меня в том, что я не испытывал на себе последствий этого наравне с остальными.

Возможно, Архив и ребенок вроде жутковатого Билли Мэйми из «Запретной Зоны», но все же она ребенок. Поэтому то, что она поедет в кабине, никем не оспаривалось. Майкл собрался садиться за руль.

— Я не оставлю ее сидеть там одну, — заявил Кинкейд.

— Ох, да ладно вам, — возмутился я. — Он же, черт подери, Рыцарь Креста. Он не сделает с ней ничего такого.

— Не принимается, — сказал Кинкейд. — Что, если кто-нибудь обстреляет ее по дороге? Он готов заслонить ее своим телом от пуль?

— Я… — начал Майкл.

— Еще как, черт вас побери, готов, — прорычал я.