Человек в витрине - Хьелль Ола Даль

— В тот день между нами кое-что произошло… после того, что случилось, я больше не хочу его видеть.

— Что случилось?

— Мне не хочется об этом рассказывать.

Гунарстранна внимательно посмотрел на нее.

— Он вас обидел? — мягко спросил он.

— Ну уж нет…

Инспектор ждал.

— Он вел себя отвратительно. По пути туда все время ворчал, а когда приехали в Энсьё, начал меня лапать и попытался сорвать с меня одежду. Мне пришлось бежать. На улице было скользко и ужасно холодно. — Хеге Вюллер вскинула голову, и Гунарстранна заметил ужас в ее глазах. Она заново переживала неприятную сцену. — Совсем взбесился… Наверное, приревновал меня — он ведь знал, что я еду к другому мужчине.

— Куда вы пошли?

— К Фольке. Он всегда оставлял мне ключ в почтовом ящике. К счастью, я успела отпереть дверь и захлопнуть ее прямо перед его носом…

— Вы не пострадали?

— Нет, только ужасно разозлилась.

— Вы рассказали Есперсену о том, что произошло?

— Да… мой рассказ стал частью представления. Очень хорошо вписался в общую тему… о прощении, — без выражения продолжала она, глядя на стол.

Инспектор наблюдал за ней, не говоря ни слова.

— Когда мы вышли, меня ждал удар. Мне и в голову не приходило, что Ришар будет меня ждать. Его машина стояла у здания склада, — продолжала Хеге после долгой паузы. — Когда мы с Фольке садились в такси, машина Ришара стояла на прежнем месте. Потом он стал следить за нами, приехал сюда…

— Вы точно знаете?

— Я стояла у подъезда. Фольке высадил меня, а сам поехал дальше. Мне пришлось порыться в сумке, чтобы найти ключ. Я заметила, как Ришар в своем такси проехал мимо, вслед за машиной, в которой сидел Фольке.

— Вы уверены, что он поехал следом?

— Да.

— Вы сообщили об этом?

— Что значит «сообщила»?

— Вы сообщили в полицию о том, что он приставал к вам в машине?

— Не о чем сообщать. То происшествие лишь показало его подлинную сущность.

Гунарстранна сунул руку во внутренний карман, достал шариковую ручку и спросил:

— У вас есть бумага?

Хеге Вюллер огляделась по сторонам.

— Ладно, не важно, — буркнул инспектор и, взяв со стола газету, написал на полях шифр, нацарапанный на груди мертвеца. — Вот, посмотрите. Имеет это для вас какое-то значение?

— Вы уверены, что буква правильная? — спросила Хеге.

Гунарстранна вздрогнул.

— А что?

— По-моему, сто девяносто пять — номер такси Ришара, — ответила она. — Только впереди «А», а не «И».

Вернувшись в тот вечер домой, инспектор Гунарстранна подошел к аквариуму, в котором плавала его золотая рыбка. Вода в аквариуме совсем позеленела. Ему показалось, что рыбка смотрит на него очень неодобрительно. Он пошел на кухню и пожарил яичницу из двух яиц с половиной упаковки бекона; яичницу он положил между двумя кусками хлеба и запил свой тост стаканом молока. Затем он принял горячий душ, сел за свой письменный стол и стал перечитывать материалы дела. Наконец он подошел к старому сундуку, из которого достал бутылку виски. Налил себе стакан и выпил, дочитывая запись своей беседы с Гро Хеге Вюллер. Потом взял трубку и набрал номер.

Франк Фрёлик зевнул, вместо ответа.

— Это я, — сказал Гунарстранна.

— Знаешь, который сейчас час? — осведомился Фрёлик.

— Помнишь, кто-то из соседей Есперсена говорил, что напротив дома стояло такси с работающим мотором? — спросил Гунарстранна.

— Да. — Фрёлик снова зевнул. — Женщина-редактор из «Эгмонта», издательства детской литературы.

— Так вот, я выяснил, как зовут таксиста. Ришар Экхольт.

— Ух ты!

— Я собираюсь вызвать его к нам и допросить. Но было бы неплохо, если бы ты заранее пробил его по базе. Проверь, нет ли у него судимости. Позвони в центральную диспетчерскую таксопарка, расспроси о нем надежных информаторов со связями в данной области.

— Информаторов?

— Экхольт предпочитает работать в ночную смену. Он наверняка возил многих наших постоянных клиентов. А теперь самое главное. Номер его такси — А-195! Я тебе, наверное, помешал?

— Что ты сейчас сказал?!

— Что, наверное, тебе помешал.

— Нет, что-то о номере…

— Номер такси Ришара Экхольта — А-195!

— Черт побери!

— А-195! «А», а не «И»!

— Но ведь вряд ли это совпадение!

— Мы с тобой каждый день сталкиваемся с такими совпадениями. То, что один из сперматозоидов твоего отца выиграл битву за яйцеклетку твоей матери и в результате родился ты, — тоже совпадение. Лишь по воле случая люди живут на Земле, а не на Марсе. Ты отдыхал, когда я позвонил?

— Еще спрашиваешь! Знаешь, который сейчас час?

— Нет, но я слышу у тебя музыку.

— А я не сказал, что лежал в постели.

— Что-нибудь еще?

— Звонил Гленн Мосенг.

— Кто такой Гленн Мосенг?

— Владелец кофейни-кондитерской на улице Якоба Олля. К твоему сведению, напротив кофейни находится дом, в котором живет Стрёмстед, любовник Ингрид Есперсен. Так вот, Гленн Мосенг узнал Фольке-Есперсена на фотографии в газете. Наш покойник сидел в его кафе тринадцатого января примерно с девяти и до одиннадцати — двенадцати.

Гунарстранна присвистнул.

— Стокмо говорит правду, — продолжал Фрёлик. — Тринадцатого утром Рейдар Есперсен не поехал прямо на работу. Он зашел в кофейню-кондитерскую и стал подкарауливать жену.

— Но он ведь не остановил ее, когда она появилась, — возразил Гунарстранна, тяжело опускаясь в кресло с телефоном в руке. — Что он там делал, в этой кондитерской?

— Пил кофе и читал газеты — два часа кряду, не меньше.

Гунарстранна задумался. Фрёлик, все больше оживляясь, продолжал:

— Он ссорится с братьями, а потом звонит жене в то время, когда она у любовника. Мы так или иначе постоянно возвращаемся к жене и любовнику! Вот тебе и возможный мотив!

— Что-нибудь еще? — спросил Гунарстранна, подавляя зевоту.

— Я побеседовал с подружкой Юнни Стокмо, той самой Кариной. Она проститутка и работает у себя на квартире на Терезегате. Она подтвердила, что в ту ночь Юнни был у нее. Но не помнит, когда точно он ушел.

— Не помнит, значит?

— Нет. Стокмо заскочил к ней без предупреждения. Но в полночь к ней должен был приехать какой-то телеведущий — он позвонил заранее. По ее словам, она выставила Стокмо до того, как появился телеведущий. Она еще успела принять душ и прибраться. Так что Стокмо, может статься, и не врет и в самом деле лег спать в одиннадцать.