Всадник для дракона - Александра Лисина

— Хейли! Не смей!

Я от неожиданности даже забыла о прижатом к спине ноже. И вздрогнула всем телом, когда тяжелый взгляд дракона буквально пронзил меня насквозь.

— Я тебе запрещаю!

— Выбор… сделан… — с трудом выдохнул лорд Эреной, с видимым трудом доламывая невидимую стену. — И он принадлежит не ей!

Я ошеломленно моргнула, только сейчас сообразив, что не я одна оказалась связана по рукам и ногам. А потом растерянно подумала, что, возможно, я еще и видела не все. Как и они. Не исключено, что каждый из нас был обманут созданной персонально для него иллюзией. Включая оставшегося в стороне Сая и прикованную к стене Лану, у которой тоже начало что-то получаться.

— Силен, — бесстрастно заметил из-за моей спины Рогнар, напрочь игнорируя тот факт, что дракон готов вот-вот взлететь. А когда лорд-директор окончательно освободился, так же бесстрастно осведомился: — Что ты решил?

Лорд Эреной, оценивающе взглянув на что-то за моей спиной, обернулся к мгновенно притихшему дракону, обменялся с ним долгим взглядом и тихо сказал:

— Я рискну.

— Она пришла за тобой, — так же тихо отозвался Рэн.

— Зато у тебя больше шансов, — невесело усмехнулся милорд и решительно положил руку на полупрозрачную морду.

Дракон не стал противиться. Только прикрыл глаза и тяжело вздохнул. А я озадаченно покосилась назад, запоздало отметив, что холодное острие перестало давить мне в спину. Попыталась отыскать Рогнар, но не смогла понять, что он задумал. После чего снова посмотрела на Рэна и удивленно моргнула: дракон прямо на глазах становился материальным! С каждым мгновением чешуйки на его коже проступали все четче и четче, массивное тело наливалось жизнью, тяжелело, обретало глубину и объем. Вот уже и когти заскребли по обледеневшему полу. Вот и крылья дрогнули, разгоняя застоявшийся воздух. Сквозь полуприкрытые веки ярче солнца заискрились два больших изумруда, а из широкой груди вырвался долгий вздох.

Я как завороженная уставилась на это чудо. И далеко не сразу поняла, что менялся не только дракон — с лордом Эреноем тоже что-то происходило. Но если Рэн с каждым мигом становился все более настоящим, то милорд… из него словно уходила жизнь.

За считаные мгновения он побледнел так, что сквозь него в буквальном смысле начали просвечивать камни. Всего несколько мгновений, и на месте живого человека остался лишь полупрозрачный силуэт. Еще один вздох — и его очертания смазались, начав сливаться со стенами. Он почти исчез. Стал таким же призраком, как Рэн недавно.

«Милорд, — испуганно прошептала я, страшась подумать о причинах. — Что происходит? Что вы делаете?!»

Лорд-директор поднял голову, и моего сознания коснулась волна нежности. На его стремительно бледнеющих губах мелькнула и растаяла виноватая улыбка. Полупрозрачное лицо ненадолго ожило, озарившись невероятным для бесстрастного инкуба внутренним светом. Всего один долгий взгляд, способный сказать так много, беззвучный вздох, не скрывающий сожаления, легкое дуновение ветерка, бесследно развеявшего полупрозрачную дымку…

И рядом с нами остался только дракон.

При виде которого я ощутила, как пол уходит у меня из-под ног, и, застонав от накатившего черного отчаяния, провалилась в темноту.

Вечность. Бесконечная, молчаливая, непознанная и одновременно знакомая. Клубящаяся повсюду Тьма, лениво плетущая свои черные кружева. Напряженная тишина. Готовое оборваться безмолвие. И снова то самое ощущение чужого взгляда, настойчиво изучающего меня из темноты.

Беззвучно катящиеся по щекам слезы кажутся здесь горячими, как раскаленное масло. Сорвавшаяся с ресниц влага сверкает, словно капли прозрачной росы. Всеобъемлющая тишина угнетает. Приглушает чувства. Но безумная, никому не подвластная боль терзает так, что я с трудом понимаю, где нахожусь.

Увы, в этой душной пустоте нет никого, кто мог бы мне помочь. Безмолвный дракон — как сломанная кукла, для которой не нашлось заботливого хозяина. Поникшие крылья, что никогда не взлетят, прижатые к брюху лапы, которым никто не позволит ударить, пустые глазницы, поблекшая чешуя… Прости, мой друг, я не для этого тебя создавала. Прости, что не смогу подарить тебе жизнь.

Подхожу к бесполезной матрице и бессильно падаю перед ней на колени. Прислонившись к прохладным чешуйкам лбом, зажмуриваюсь до разноцветных кругов в глазах. Долго молчу, глотая соленые слезы. И всхлипываю, больше не в силах сдерживать дикую боль.

Почему… ну почему ты ушел вместо меня?

И зачем, если выбор был сделан?

Пускай в это трудно поверить, но с уходом инкуба во мне исчезло что-то по-настоящему важное. Что-то, чего я отчаянно не хотела замечать и от чего слишком долго отмахивалась. Исчез его холод, и угасло мое странное Пламя. Не стало его, и надежда тоже ушла. Словно именно он был тем, кого я везде искала. И тем, кого я всегда ждала.

Обнимаю равнодушную драконью морду и, прижавшись к шершавой щеке, надолго замираю. Мечтая остаться здесь насовсем. Одна. Забиться под могучее крыло. Спрятать под ним заплаканное лицо и навечно уснуть, обманываясь царящей вокруг тишиной.

Закрываю глаза и, не в силах ничего с собой поделать, раз за разом вспоминаю его лицо. Вспоминаю глаза, его голос. И те недолгие встречи, что подарили нам столько драгоценного тепла…

Я знаю, возрождение дракона отнимает много сил, физических и душевных. И теперь наконец понимаю, почему Рэн никак не мог победить. Его новому телу, как бы он ни старался, отчаянно не хватало цельности. И оно, несмотря ни на что, всегда имело один и тот же изъян. Незаконченное, фальшивое, неправильное, абсолютно чужое тело, у которого мог быть только один хозяин. Жестокая загадка, не имеющая решения. Проклятие Творца. Справедливо отмеренное наказание, которое никто не в силах отменить.

Инкуб не знал об этом. Его не посвящали в подробности. Но он все же смутно догадывался о причинах и трепетно хранил свою личность в неприкосновенности. Годами. Десятилетиями. Упорно не желая сдаваться. И лишь сегодня, когда у него не осталось выбора, когда его силы были потрачены без остатка, его стальная воля перестала удерживать безупречную защиту над разумом. И это, как обещал дракон, привело его к поражению.

Мне трудно представить, сколько лет они напряженно боролись, пытаясь отвоевать одно-единственное, но такое необходимое для себя тело. Сколько хитрили, обманывали, предавали, с боем отвоевывая каждый пройденный шаг и оспаривая каждый прожитый миг. Сколько раз состязались в ментальных поединках. И как часто с разочарованием расходились, в очередной раз убеждаясь, что силы по-прежнему равны.

Да, потерпев неудачу, они затаивались на время. Прекращали борьбу и терпеливо выжидали момент, чтобы начать все с нуля. Никто не хотел быть обманутым. Никто не собирался сдаваться. И эта нескончаемая война никогда бы не закончилась, если бы один из них не решил наконец отступить.

Но как посмел этот несносный инкуб так легко отказаться от себя самого?