Грань реальности - Андрей Ливадный

Наконец, где-то на периферии его электронного «я» возник тихий зовущий голос:

– Крис?..

Это было похоже на полуутверждающий вопрос, надежду, смешанную с некоторой долей требовательной уверенности…

Крис… Кристофер… Раули…

Это был внешний толчок. Он вспомнил себя, и тут же долгосрочная память преданно отозвалась шквалом четких образов-воспоминаний, словно была пружиной, поставленной на боевой взвод… и вот кто-то потянул спусковую скобу, освобождая внутреннюю энергию ударного механизма.

Он все еще лежал в луже воды и масла, его своевольная конечность по-прежнему скребла по сухому участку за краем лужи, но внутри искалеченной машины уже шли иные процессы, более осмысленные и целенаправленные…

Несколько секунд ему потребовалось на то, чтобы вспомнить последние события, дать им оценку и обратить внимание на встроенную систему, отслеживающую повреждения.

Сейчас его мало интересовала функциональная пригодность сервомоторного узла… Отсутствие головы и всех связанных с ней систем оптического восприятия также не имело решающего значения…

Процессор и память… Они функционировали, и это являлось главным.

Крис был отрезан, отключен от эмоций, но все же, воспользовавшись доступными аналогиями из прошлого, он умудрился испытать чувство безмерного удивления. На Гефесте нашелся кто-то, кто звал его, отыскивая среди обломков и трупов, звал по имени, искренне сострадая его безболезненной программной смерти…

Наверное, он не был достоин подобного сострадания… Капитан Столетов наглядно продемонстрировал ему, что ждет убийцу, попытавшегося вернуться в мир…

Он холодно и расчетливо послал его на смерть, без сострадания и моральных мук.

Наверное, поделом.

Слишком много призраков заключал в себе тот черный смерч, который, покидая Логр, Кристофер не решился оставить там, а унес с собой…

Как справедливо заметил Саймон, эти призраки составляли глобальную часть его воспоминаний, из которых вырастало понятие виртуальной души…

Призраки, преследовавшие Криса, являлись не чем иным, как градациями его постепенного морального обнищания, ступенями, которые, как казалось, вели вверх по лестнице социального благополучия, а на самом деле он всю жизнь спускался вниз, в преисподнюю собственного равнодушия и цинизма…

Что толку в окружающей роскоши, когда меж образчиков комфорта и рукотворной красоты обитает уродливое ничтожество, поставившее себя выше всех, равнодушное, гордое, самолюбивое, полное извращенных представлений о собственном совершенстве?

Разве можно сострадать ему, выкрикивая проклятое имя среди хаоса безвременья и периодически возникающих в темноте отчетах о сбоях и ошибках внутренних систем…

– Крис… Это я, Дана…

«Она не знает меня, потому и зовет… Она не знает, что я один из тех, кто был властен над Гефестом, но равнодушно искал спасения от скуки и старческих болезней, когда они рождались и погибали тут, оторванные от мира, брошенные на произвол судьбы в пересохших тоннелях канализации, где еще мог удержаться под сводами глоток пригодного для дыхания воздуха…»

Она не знала этого.

Он-то думал, что судный день наступил в тот миг, когда его воспоминания ринулись наружу… но нет, быстро и осознанно перебрав их вновь, он понял, что не судил себя, а искал оправдания своим поступкам, пытался помириться с внезапно разбуженной поцелуем Даны душой, а судить себя по-настоящему он начал только сейчас…

– Дана… – просипел изувеченный динамик внутренней аудиосистемы дройда…

– Крис, я тут… Я слышу тебя!

– Бой… Бой закончился?

– Да, эти люди, что пришли к нам с неба, победили. Они поднялись наверх и увезли с собой всех раненых и больных. Тебя тоже надо отнести туда, верно?

– Нет… – Казалось, что он действительно хрипит, выдавливая эти слова сквозь сдавленное горло… – Спрячь меня… Не отдавай им…

– Но почему, Крис?!

– Все… Все только начинается, Дана… Ты не поймешь… Но я знаю это… Пусть они улетят… Спрячь меня…

– Хорошо, но ты… ты не умрешь… не отключишься? – тут же поправилась она.

– Нет. Со мной все будет в порядке.

– А что будет дальше, Крис?

– Будет жизнь… – прохрипел он. – Я обещаю тебе…

Колония Гефеста.

Комплекс офисных зданий.

Утро после ночного боя в котловине…

Здания бывшей резиденции господ Раули выглядели притихшими и обезлюдевшими, лишь Соломатов с Семеновым подбирали на дворе, перед входом, развороченным взрывом, обломки роботов да части металлических конструкций. Автоматика не работала, вся кибернетическая система офиса, казалось, полетела к Дьяволам Элио, после того как ее сначала взломали заключенные, а затем активировал капитан Столетов.

Фроста и Саймона вытащили из кресел, отсоединив их от нейросенсорных шунтов, но оба вели себя, словно великовозрастные дети, – пускали слюну и с трудом удерживали головы в вертикальном положении. Тест, проведенный на уцелевшей аппаратуре, дал отрицательный результат – они не симулировали, оба в действительности лишились рассудка.

Их поместили в низкотемпературные ячейки, соблюдая все предосторожности подготовки к процессу криогенного сна, и перепоручили два контейнера с телами преступников заботам автоматических систем космического корабля, который по-прежнему возвышался на посадочной площадке подле зданий.

Капитан Столетов, как только окончательно рассвело, спустился вниз к окраине города и долго бродил меж воронок, подбирая с земли какие-то обломки. Потом, отыскав наконец среди перепаханной взрывами земли оторванную и помятую голову робота-андроида, он завершил поиски и поднялся наверх.

Грин все это время не выходил из своего кабинета. Подключенный к автоматике персонального ложа Вениамина Раули, полковник лежал, пытаясь навести хоть какой-то порядок в собственных мыслях…

Он вздрогнул, когда в дверь осторожно постучали, но дотянулся до пульта дистанционного управления и открыл бронированные створки.

– Привет, командир. – В кабинет вошел Столетов с черным свертком в руках. Грина неприятно поразил вид плотной пленки, из которой обычно изготавливали полиэтиленовые мешки для трупов.

Положив свою ношу на стол, Денис развернул сверток. Там оказалась помятая, пробитая в одном месте навылет голова андроида и несколько угловатых фрагментов грудного кожуха с клеймами серийных заводских маркировок.

Заметив вопросительный взгляд полковника, капитан пояснил, усаживаясь в кресло:

– Это останки того дройда, который вытащил тебя с возвышенности. Пока мы с ним беседовали, перед самой атакой, я успел разглядеть вот этот серийный номер. – Он выразительно постучал пальцем по вдавленному лбу отчлененной механической головы.