Прекрасная партия - Элен Бронтэ

Рассказов хватило на остаток вечера. Невзирая на протесты подруги, Сьюзен подарила ей два платья, вполне подходящие Бет, их следовало только слегка переделать. Миссис Торнтон из-за своей полной фигуры не смогла бы уместиться в платье мисс Шелтон, но ей благодарная гостья подарила индийскую шаль, к полному восторгу этой доброй женщины. Не была забыта и Элси, в чьей комнате сейчас жила Сьюзен, — для нее оставили модную шляпку. Встреча с вещами, которые она успела полюбить, значительно улучшила настроение молодой леди, и Бет всячески старалась укрепить его, представляя, какое впечатление произведут они обе на грядущем музыкальном вечере у миссис Кремстоп, куда их пригласили, так как Бет должна была аккомпанировать певице.

В своем кабинете мистер Элингтон так и этак прокручивал в памяти разговор с мисс Шелтон. Ее слова не подтверждались никакими известными ему фактами, но он верил ей. Он зашел еще дальше, пытаясь по-другому взглянуть на ее поведение в Лондоне, чему немало способствовали последние два дня, проведенные им в своем семействе. Миссис Элингтон помыкала всеми, кто попадал в поле ее зрения, кроме него самого, хотя и не оставляла по пыток добиться успеха. Покладистая Люси выглядела вполне счастливой, Эдмунд в основном тоже казался довольным, но время от времени Джеймс замечал на его лице мученическое выражение. Это случалось в те моменты, когда миссис Элингтон распекала Сьюзен (не реже пяти-шести раз в день, надо сказать) или когда заставляла своих детей восхищаться преобразованиями, затеянными ею в доме для их блага, или в других подобных ситуациях, а их было предостаточно. Джеймсу стоило немалого труда уговорить ее не продавать другой дом, а продолжать сдавать его внаем. Решительно настроенная леди согласилась только после того, как пасынок вызвался оплатить строительство оранжереи. Позже Джеймс намеревался уговорить Эдмунда и Люси выступить единым фронтом и добиться права жить самостоятельно. Уезжал он с облегчением, вполне понимая нежелание мисс Шелтон возвращаться, что бы там ни произошло на самом деле. Теперь ему уже не казалось проявлением гордыни или капризом ее недовольство множеством поручений, которые взваливала на плечи девушки его мачеха. Когда же он попытался вспомнить причины, побудившие в прошлом столь плохо думать о мисс Сьюзен, память подвела его. Их первый спор произошел, когда они не сошлись во мнении об Италии, но, припоминая его детали, мистер Элингтон уже не мог понять, что вызвало его раздражение, — мисс Шелтон судила так, как только и могла судить начитанная леди ее возраста, и требовать от нее соответствия его мужским взглядам было нелепо. Жаль, что Джеймс не понял этого раньше и не перевел спор в русло шутливой болтовни. К сожалению, он не обладал способностью вести легкие разговоры, считая достаточной данью требованиям света любезное, предупредительное поведение по отношению к дамам и доброжелательное внимание к джентльменам.

Но это не значит, что он не ценит остроумия и не находит удовольствия в доступных светскому человеку радостях. Серьезным беседам место в клубе, танцам и музыке — на балах. В Европе Джеймс удачно сочетал труды над своим образованием с увеселительными мероприятиями и старался сохранять прежний образ жизни и на родине. Насмешливые взгляды мисс Шелтон в вечер его приезда — вот что послужило первым камнем в стене между ними. Подобным образом смотрели на него легкомысленные француженки, явно считая его увальнем, неспособным им понравиться, и он привык противостоять этим взглядам и насмешкам, не опускаясь до грубостей, но давая понять, что он не тот человек, над которым можно смеяться.

То, что английская леди может обладать добрым сердцем и благородной душой и вместе с тем склонностью язвительно высказываться об окружающих, явилось для него откровением. Увы, воспитание тетушек очень ограничило его возможности-в части понимания женской натуры, и теперь, достигнун двадцатишестилетнего возраста, он спешно наверстывал упущенное, благо перед ним были такие занимательные примеры, как мисс Шелтон и обе мисс Кремстон. И Джеймс сознавал, что первая интересует его все больше и больше.

Сегодняшняя встреча, кроме удовлетворения от открытия истины, оставила неприятное чувство вины из-за того, что он огорчил мисс Шелтон. К тому же остался невыясненным один вопрос, но его он не посмел задать — любила ли она мистера Хейвуда. Если да, то ничто не могло оправдать в его глазах бывшего друга. Несчастные глаза юной леди то и дело возникали перед его мысленным взором, и Джеймс начинал сомневаться, правильно ли поступил, так упорно требуя от нее ответов. И как он теперь будет встречаться с женихом своей сестры? Придется ежеминутно сдерживать желание дать ему пощечину, вызвать на дуэль или совершить какой-; нибудь другой несвойственный ему безумный поступок.

Единственное разумное решение — постараться избежать этих встреч. Пропустить свадьбу Джулии вряд ли удастся, но он должен решительно отказаться принять молодоженов в Элингтон-холле, придумав какую-то подобающую причину. Как было бы чудесно пригласить только Эдмунда и Люси! Мисс Шелтон могла бы без нарушения приличий погостить в поместье и вволю наговориться с братом и его женой! Таким образом Джеймс хотя бы частично загладил вину своей семьи перед бедной осиротевшей девушкой.

Внезапно осознав, что забота о молодой леди — не единственная причина, по которой он пожелал устроить семейные дела подобным образом, Джеймс покраснел, несмотря на то что был один. Он понял, что хотел бы видеть ее чаще и для себя самого, и, как человек, привыкший скрупулезно добираться до истины, принялся искать объяснение подобному желанию. Увы, он не нашел ответа! А значит, следовало продолжить поиски, что невозможно без регулярных свиданий с мисс Сьюзен Шелтон.

На музыкальный вечер у Кремстонов Бет уговорила подругу надеть ее лучшее платье, то самое, к котором та была на балу у графа Рейли. Сьюзен пыталась спорить, считая, что оно слишком хорошо для провинциального вечера, но Бет оставалась непреклонна.

— Ты должна поразить их, а заодно и всех остальных! На этом празднике будут гости и из других графств, и кто знает…

— Право же, Бет, оставь свои попытки найти мне мужа! — досадливо отмахнулась Сьюзен, разглядывая украшения, которые не позабыл доставить ей мистер Элингтон в отдельной шкатулке, привезенной его личным камердинером.

— Только после того, как ты пообещаешь надеть это чудесное платье. Жаль, что лилии еще не выросли, иначе ты могла бы украсить ими прическу. Впрочем, жемчуг тебе идет, и ты будешь просто неотразима.

— Хорошо-хорошо, если ты так настаиваешь… — сдалась подруга.

В предыдущие два дня Сьюзен успела удивить посетителей библиотеки своими лондонскими нарядами, неизвестно откуда взявшимися. Правда, одна из соседок Торнтонов не оставила незамеченным прибытие сундуков, и слухи о том, что мисс Шелтон доставили ее столичный гардероб, очень быстро, распространились по Сандерли. Любопытная соседка не знала в лицо слуг мистера Элингтона, а потому не могла сказать, кто привез вещи, поэтому все сочли это следствием доброты миссис Элингтон и только недоумевали, почему прошло так много времени, прежде чем мисс Шелтон получила свои вещи.

На выражение лиц обеих мисс Кремстон при виде Сьюзен стоило посмотреть! Бет не отводила от них глаз, будучи в полном восторге. Взгляды всех остальных в зале, даже певицы, были прикованы к мисс Шелтон, в своем платье напоминавшей нежную лилию. Сегодня утром Сьюзен получила приветливое письмо от тетушки Ченсуорт, в котором та высказывала свое недоумение туманным посланием племянницы и просила объяснить подробнее, что произошло, впрочем, вполне доброжелательно, и сообщала о желании непременно видеть ее у себя этим летом. Теплый тон письма еще улучшил душевное состояние Сьюзен, и сегодня ей хотелось замечать вокруг только хорошее. Раскланявшись с хозяевами дома, она была тут же окружена джентльменами, среди которых оказался и младший мистер Кремстон, к досаде своих сестер, и добродушный мистер Гринлиф, находивший Сьюзен очаровательной, о чем он без особого стеснения и сообщил ей, а также изъявил желание сесть рядом, во время концерта.