Код цивилизации. Что ждет Россию в мире будущего? - Вячеслав Никонов

Китай не может быстро расстаться со своими долларовыми активами, не рискуя обвалить доллар и американскую экономику, что приведет к обесценению собственных золотовалютных резервов и сжатию важнейшего рынка сбыта. Но медленно он это делает: доля ценных бумаг США в золотовалютных резервах Китая сокращается.

На протяжении последних лет именно Китай был в центре военного планирования Соединенных Штатов. В Пекине прекрасно осознают антикитайскую направленность концепции «воздушно-морской операции» и не раз высказывали озабоченность на этот счет[316]. В Соединенных Штатах в порядке вещей обсуждение различных сценариев военных действий с Китаем, в том числе и в киберпространстве (соперничество в нем рассматривается как фактор, который может только приблизить войну горячую)[317].

В апреле 2014 года Обама совершил вояж в Восточную Азию, в ходе которого подписал новое военное соглашение с Филиппинами. Усиливается американское военное сотрудничество с Японией и Кореей, впервые морские пехотинцы США размещены в Австралии, увеличивается число вылетов американских боевых самолетов из Сингапура. Прозвучали заявления о намерении получить возможность для «временного военного присутствия» США во Вьетнаме, Индонезии, Малайзии. Пентагон активно реанимирует американские и японские аэродромы времен Второй мировой войны в Тихом океане для целей сдерживания Китая. Хотя сам Обама заявлял, что в его планы входит лишь «обеспечение соблюдения международных правил и норм», агентство Синьхуа расценило визит как часть «хорошо просчитанного плана посадить Китай в клетку»[318].

В Вашингтоне внимательно следят за подъемом Индии, которая с 2000-х годов рассматривается в качестве возможного стратегического партнера, противовеса китайскому и, возможно, российскому и иранскому влиянию, союзника в борьбе с радикальным исламизмом.

Рассматривая Индию в качестве перспективного экспортера безопасности «в Индийском океане и за его пределами», Соединенные Штаты не готовы сделать на нее решающую стратегическую ставку в регионе, подтверждая верность «долгосрочному стратегическому партнерству с Пакистаном, построенному на фундаменте взаимных интересов и совместных усилий». Приверженность США альянсу с Пакистаном остается важнейшим препятствием к американо-индийскому сближению.

В кратко– и среднесрочной перспективе вектор угроз национальной безопасности указывает на т. н. Большой Ближний Восток. Ситуация там, в исламском мире в целом, тесно переплетена с внутренней политикой США ввиду наличия крупных лоббирующих групп: влиятельнейшей еврейской общины, многомиллионного иранского, арабского и других мусульманских сообществ. Крайне важна для Вашингтона и энергетическая, и финансовая (арабские деньги хранятся главным образом в американских банках) составляющие ближневосточной политики.

Отношения Соединенных Штатов со странами исламского мира всегда развивались крайне неравномерно. Заметное место занимали союзники США — Египет, Саудовская Аравия, Кувейт, Иордания, Марокко и Пакистан. Они обеспечивали Соединенным Штатам необходимую поддержку и значительно смягчали трения между Вашингтоном и наиболее активными исламскими движениями.

В первые месяцы своего президентства Обама попытался сделать реверанс в сторону арабо-исламского мира, символом чего стала его речь в Каирском университете, действительно вызвавшая положительный резонанс у мусульман. Однако ее следствием явилось и снижение рейтинга Обамы до пяти процентов в Израиле, что стало угрожать уже электоральной коалиции Демократической партии, в которой еврейские организации играют заметную роль. Результатом стал очевидный откат от первоначально заявленной ориентации и возвращение к более традиционным подходам.

В вопросе арабо-израильского урегулирования Обама попробовал проявить жесткость и настоять на согласии Израиля на урегулирование по формуле создания двух государств. Однако Израиль после строительства защитной стены, обещаний поставок новых систем ПВО, прекращения обстрелов с территории, подконтрольной ХАМАС, почувствовал себя в относительной безопасности и не демонстрировал заинтересованности в каком-либо урегулировании. После убедительной победы правых под руководством Вениамина Нетаньяху на выборах в апреле 2015 года «многолетние борцы за мир и дипломаты, которые посвятили жизнь решению израильско-палестинского конфликта путем создания двух государств, пребывают в более депрессивном и деморализованном состоянии, чем когда-либо ранее»[319].

Большое внимание администрация Обамы уделяло Афганистану, где общество на грани разрушения, жертвы среди мирных граждан приводят к тому, что целые группы населения, которые раньше сохраняли нейтралитет, все чаще поддерживали талибов. В то же время часть афганцев сумела наладить взаимовыгодные отношения с оккупационными силами, в первую очередь, через полулегальный наркобизнес, в котором заинтересованы местные князьки и американские наркокартели. Администрация Обамы в 2010 году резко увеличила американскую военную группировку в Афганистане, чтобы добиться решающих военных успехов. Особых успехов добиться не удалось, и США начали обещанный к 2014 году вывод войск.

Стабилизация ситуации в проблемном регионе или стране (как в Германии или Японии после Второй мировой войны) далеко не всегда является целью политики США, часто их устраивает долговременная дестабилизация, не позволяющая поверженному противнику встать на ноги. И в случае с Афганистаном, существует мнение, США заинтересованы не в фиксации, а дестабилизации ситуации. Линия на взаимодействие с талибами (премьер-министр Абдулла Абдулла в 2015 году впервые объявил о готовности начать прямые переговоры с ними)[320] напоминает шаги по созданию Аль-Каиды для борьбы с просоветскими афганцами в 1980-е годы и может означать готовность американцев передать власть в руки тех сил, которые (при возможной поддержке тех же наркокартелей) будут представлять постоянную и серьезную угрозу для соседей Афганистана.

В США верили, что иракские силы безопасности умеют сохранить порядок. Но после ухода американских войск страна вновь скатилась к гражданской войне. В начале президентства Обамы в Афганистане и Ираке размещалось 180 тысяч американских военных, в начале 2015 года — менее 15 тысяч[321]. На войны в этих двух странах США истратили от 4 до 6 трлн долл., потери США составили 6,7 тысячи погибших, 51 тысячу раненых[322]. Потери другой стороны в Соединенных Штатах никогда не считали, но только в Ираке число умерших перевалило за миллион.