Шесть масок Владимира Путина - Клиффорд Гэдди

Одна из наиболее важных сделок Путина в начальный период его деятельности в качестве вице-мэра обернулась скандалом с поставками продовольствия, разразившимся в конце 1991 года. Как мы уже упоминали в пятой главе, Путин тогда выбрал несколько частных компаний, предоставил им доступ к запасам минерального сырья и товаров и выдал лицензии на осуществление бартерных сделок с ними для поставок в город продовольствия из-за границы. Этот эпизод чуть не закончился отставкой Путина после расследования, инспирированного группой политиков под руководством Марины Салье. Какое бы влияние этот эпизод ни оказал на отношение Путина к политикам в целом и выборным законодателям в частности, случившееся сформировало его взгляд на капитализм. В его понимании капитализм – это не производство, не управление и не маркетинг. Капитализм – это махинации. Речь не идет о работниках и потребителях. Главное – личные связи с теми, кто определяет правила игры. Это поиск и использование дырок в законе, или даже создание их. Подобная точка зрения, конечно, в чем-то верна, но она слишком однобока и ограниченна.

Схожая с путинской точка зрения довольно широко распространилась в зарождающейся российской бизнес-среде в 90-е. Так, в 1992 году Михаил Ходорковский и Леонид Невзлин, олигархи, основавшие печально известную компанию ЮКОС, написали книгу, озаглавленную «Человек с рублем». Эта книга рассказывает о цели создания их финансового холдинга МЕНАТЕП и личной философии авторов. Все было просто: «МЕНАТЕП – это реализация права на богатство. МЕНАТЕП – это путь к богатству». А в качестве персональной философии следующее: «Наш компас – Прибыль…[387]Наш кумир – Его Финансовое Величество Капитал»[388]. В своем интервью газете «Гардиан» бывший кремлевский советник Глеб Павловский подтвердил существование подобного взгляда на капитализм и капиталистов у Путина и его современников: «Путин – советский человек, который понимает пришествие капитализма на свой, советский манер. Да, нас всех учили, что капитализм – это царство демагогов, за которыми стоят большие деньги… капитализм – это игра деньгами, за которыми стоит военно-промышленный комплекс, нуждающийся в контроле над миром. Это очень ясная и понятная картина, и я думаю, что это то, что у Путина в голове. Не как официальная идеология, а как некая форма здравого смысла. Конечно, мы были идиотами; мы [в Советском Союзе] пытались построить справедливое общество, в то время как должны были делать деньги. И если бы у нас было больше денег, чем у западных капиталистов, мы бы их просто купили. Или бы мы могли создать оружие, которого у них нет. И все. Это игра, и мы проиграли, но это случилось потому, что мы не сделали несколько простых вещей: не создали собственного класса капиталистов, не дали нашим капиталистическим хищникам шанс съесть их капиталистических хищников. Такими были мысли Путина, и я не думаю, что они сильно изменились с тех пор [1990-х]…Так что модель Путина – ты должен быть крупнее и более умелым капиталистом, чем капиталисты»[389].

Около шести лет (1990–1996) Владимир Путин играл ключевую роль в экономике второго по величине города России. То, что он видел тогда в Санкт-Петербурге, по темпам роста резко контрастировало с тем, что ему позже пришлось курировать в масштабах страны. Любой город в России в 90-е испытывал те или иные экономические трудности, но мало какой потерял с развалом Советского Союза так много. До распада страны Ленинград шел практически на равных с Москвой по экономическим показателям на душу населения. Шесть лет спустя Санкт-Петербург уже серьезно уступал столице по доходам, демографическим показателям, размеру корпоративного сектора и объему инвестиций. Валовый региональный продукт на душу населения в Санкт-Петербурге составлял лишь 60 % от московского, а доход на душу населения – всего 35 %. Санкт-Петербург превосходил Москву лишь по негативным индексам. Уровень безработицы в городе был на 23 % выше, уровень эмиграции на 86 %, а количество самоубийств среди мужчин дееспособного возраста – на 70[390].

В той области экономики, которой конкретно занимался Владимир Путин (торговля и инвестиции), переход на рыночную схему работы должен был, по ожиданиям, принести Санкт-Петербургу, в силу его близости к странам Западной Европы, наибольшую выгоду. Но снова к тому моменту, когда Путин ушел с этой должности, выяснилось, что эти планы потерпели сокрушительное фиаско. Среднегодовые показатели по внешней торговле составляли едва 26 % от таковых у Москвы, объем иностранных инвестиций был равен 55 % московских, количество компаний с иностранным участием – 38 %, а количество занятых в них сотрудников – всего 30 % от столичного[391].

Если судить о послужном списке Путина как экономического политика по провальным показателям Санкт-Петербурга, то он плох. Как политический управленец, особенно в свете скандала с поставками продуктов, он тоже особо не отличился. Но все же в августе 1996 года он получил назначение в Администрацию Президента Российской Федерации, причем от людей, которые трудились рядом с ним и хорошо знали о неоднозначных результатах его работы. Что послужило причиной этого назначения, если не результаты его деятельности на посту вице-мэра Санкт-Петербурга? Почему Путина перевели в 1996 году в Москву?

Людям, ответственным за перевод Владимира Путина из Санкт-Петербурга в Москву, было все равно, насколько хорош он как специалист по созданию бизнесов. Для них он был специалистом по их контролированию. Все время, пока он работал в Санкт-Петербурге за ширмой из официальных должностей заместителя мэра и главы Комитета по внешним связям, господин Путин выступал в своем самом важном образе – «Резидента». В Санкт-Петербурге он работал «оперативником». Бизнесмены были не партнерами, а целями. И в Москву его перевели, перенацелив снова на бизнесменов, российских олигархов. Основной задачей Путина было убедиться в том, чтобы никто из нового для России класса капиталистов не превзошел друг друга и государство. Он должен был использовать их и принудить стать «больше и лучше», а затем заставить их деньги служить России, а не только им самим.

За время нахождения на посту вице-мэра Санкт-Петербурга Владимиру Путину удалось сохранить удивительно низкую публичную заметность, но даже это не сравнится с тем, насколько незаметным он был в первые годы своего пребывания в Москве. Господин Путин в тот момент, когда приехал в столицу России в августе 1996 года, был, если использовать клише, никем. За исключением своего санкт-петербургского коллеги Алексея Кудрина, человека, который, похоже, и рекомендовал его на эту должность, по-видимому, никого другого Путин хорошо не знал. А всего три года спустя он стал преемником Бориса Ельцина на посту Президента Российской Федерации. Его взлет на вершины власти за такое короткое время очень примечателен. Некоторые обозреватели воспринимают этот отрезок путинской карьеры как тайну и просто не рассматривают его подробно. Например, Маша Гессен пишет, что Путин прибыл в Москву «словно перенесенный по воздуху невидимой рукой». Его назначение могло быть связано с «провидением тайной полиции», но в любом случае фон, на котором это происходило «вероятно, неважен»[392].