Спустя десять счастливых лет - Элис Петерсон

– Хорошее вино, спасибо, – говорю я, и официант наполняет мой бокал.

Мы с Эндрю продолжаем болтать о повседневной жизни, а я словно наяву вижу уверенного в себе Джо, когда он стоит перед учениками. Уязвимого, когда он говорит об отце. Доброго, когда мы показывали Фрэнсису Винчестерский колледж.

– А он пытался заменить Олли? – спрашивала Джанет.

– Кажется, я тебя усыпил, – говорит Эндрю. – Ребекка?

– Прости, пожалуйста, – произношу я, охнув. Я совершенно не слышала, что он рассказывал.

– Тебе со мной скучно. Я какое-то время не ходил по свиданиям, – продолжает Эндрю. – Хотя кого я обманываю? Никогда не был хорош в этом отношении, – признает он с самоиронией.

– Дело не в тебе, Эндрю, честно. У меня маленький сын, Алфи, и я неделями не высыпаюсь. Так что буду только рада, если ты меня действительно усыпишь.

Мы смеемся.

– Я не была на свиданиях месяцами, даже годами, – признаюсь я.

– Стивен упоминал про смерть твоего мужа. Соболезную.

– Спасибо, – благодарю его я, тронутая. Ну и пусть у него такие жиденькие волосы. Дай ему шанс, Бекка.

Мы беседуем о моем рисовании, снова о его работе, потом о его первом браке (совсем немного) и о моем сыне (и того меньше).

У Эндрю детей нет. Хотя мы продолжаем разговаривать, Джо невольно портит мне свидание.

– Я полюбил тебя еще в Бристоле, ты знаешь. Мы провели вместе одну ночь, но ты не могла стать моей.

Буквально вчера я проснулась от кошмара, где видела его с другой. Он был влюблен в другую женщину. Я не могла дышать. Снова накатило то самое ощущение потери.

– Ты стала для меня всем, и это до сих пор так.

Как же я хочу снова его увидеть! Мне нужно его увидеть. Не хочу потом вспоминать и жалеть.

Звонит телефон. У меня по спине пробегает дрожь. Почему я надеюсь, что это Джо?

– Пожалуйста, – кивает Эндрю.

– Прости, – снова извиняюсь я.

Бросаю взгляд на экран… и меня охватывает разочарование. Мама знает, что я на свидании. Я тут же думаю о папе. Неужели что-то случилось?

На Сент-Джеймс-стрит Эндрю останавливает для меня такси. Бормочет что-то водителю, а потом открывает пассажирскую дверь. Я усаживаюсь в машину.

Эндрю машет мне на прощание, и я, обернувшись, смотрю, как он уходит – одинокая фигурка с кожаным портфелем на людной улице. Направляется в свой пустой дом. В мире слишком много одиночества.

Такси едет вперед, а я смотрю в окно, прокручивая в голове разговор с мамой. В глазах стоят слезы.

Церковь Сент-Кросс Винчестер

– Ох, разрази меня гром, – начинает священник. Со стороны паствы доносится смех. – Джанет поразилась бы тому, сколько сегодня собралось людей.

А я нет. Обернувшись, смотрю на тех, кто стоит сзади. Замечаю Генри с занятий по дегустации. На нем костюм с той самой антикварной цепочкой. Генри робко машет мне рукой. Джо по-прежнему нигде не видно. Я позвонила ему, чтобы рассказать про случившееся, даже уговаривала себя постараться не расчувствоваться, когда услышу его голос. Но он не ответил, и я испытала одновременно облегчение и разочарование. Наверняка Джо уже в курсе благодаря Мишелю, но я все равно оставила сообщение на голосовой почте – с датой и временем службы. В конце я сказала, что надеюсь, у него все хорошо. Хотела еще признаться, как соскучилась, как хочу снова его увидеть и как смерть Джанет заставила меня на многое посмотреть со стороны, но невозможно просто взять и высказать, что на душе. «Надеюсь, у тебя все хорошо» – слишком избитая и жалкая фраза.

– Сегодня мы собрались здесь, чтобы почтить память Джанет Грейс Моррис и поблагодарить Бога за то, что он ей дал долгую и насыщенную жизнь, – продолжает священник. – Мы пришли выразить почтение удивительной женщине, невероятно смелой и безропотной. Вплоть до своих последних дней она неустанно интересовалась жизнью и людьми…

Думаю о том, что видела Джанет лишь две недели назад. Как она терпеливо слушала мои рассказы про Джо, хотя наверняка чувствовала себя плохо. Впрочем, с тремя большими печенюшками она справилась.

Принимаюсь разглядывать программку. На ней фотография молодой Джанет с мужем Грегори на фоне реки. Под снимком напечатана уже знакомая мне надпись. Помню, как Джанет процитировала ее мне, когда мы гуляли в парке Стокбридж-Даунс:

Того, кого я любил и потерял, уже нет там, где он прежде был. Он навсегда там, где я.

Смерть Джанет наступила внезапно. Что утешает – рядом с ней был Мишель. Джанет упомянула, что чувствует себя неважно. Огромный шаг для нее – она ведь ненавидела жаловаться или говорить о своем здоровье. Джанет не захотела идти в ресторан или на прогулку. Мишель вышел из гостиной, чтобы налить ей бокал шерри и приготовить им обоим по сэндвичу с сыром и солеными огурцами, а когда вернулся, Джанет уже спала мирным сном. Она ушла тихо.

Я нахожу Мишеля взглядом. На его лице застыла боль. Можно сколько угодно повторять, что человек уже был стар или прожил долгую жизнь. Джанет стала нам замечательным другом, и мы будем по ней скучать.

– Мы с теплотой помним о преданной любви Грегори и Джанет, – произносит священник, и мне снова приходится сдерживать слезы.

Чувствую, как Джанет велит мне не делать такое грустное лицо.

«Какой чудесный день для ухода в иной мир, Ребекка! Мне не пришлось годами страдать в доме для престарелых, – как наяву слышу ее веселый смех. – Я буду по тебе скучать, но теперь я с Грегори».

– Многие из вас не знают о Джанет всего, – говорит священник на середине обращения к пастве. – Во время Второй мировой войны она служила в женской вспомогательной службе ВМФ и выполняла секретные задания по расчету движения конвоев и вражеских субмарин.

Понятия не имела. Теперь жалею, что не расспрашивала больше о ее жизни.

– Там ее научили никогда не упоминать и не обсуждать свою деятельность, и, думаю, все присутствующие согласятся, что Джанет всегда держала слово. Она пережила многое. На войне она потеряла жениха, офицера флота. Тогда Джанет была совсем юной. Через многие годы она встретила своего возлюбленного Грегори, который тоже воевал, в составе Колдстримской гвардии. Они познакомились, когда обоим перевалило за сорок. К сожалению, детей у них не было.

Я тянусь к маме, сжимаю ее руку. С другой стороны от меня сидит Пиппа. Она не стала приводить Оскара и Тео. Сегодня, после школы, они зашли на чай к друзьям. С Алфи сидит мамина подруга по теннису, Марджори. После обеда она приведет его обратно к моим родителям домой.

– В последние годы, – продолжает священник, – Джанет нашла утешение и счастье в своей дружбе с Мишелем.

Слышу сзади чьи-то шаги по каменному полу. Я оборачиваюсь и, увидев знакомое лицо, роняю сумочку.