Пожиратель. Тайная жизнь города - Константин Муравьев

Пацаненок, не особо переживая, входит внутрь.

Сырок двигается ближе к магазинчику скупщика.

«Тарк, ничего не слышно», – мается он недалеко от входа. И только сейчас замечает, что дверь в помещение осталась не запертой.

«Подойду ближе», – решает Сырок и крадется на несколько шагов дальше.

Но только он наклоняется ближе к двери, чтобы слышать, что происходит внутри помещения, как мощный удар, похожий на обыкновенный пинок, закидывает его внутрь помещения.

«А вот и пацан», – пролетая мимо распростертого на полу тела того полукровки, за которым и следил информатор, осознает он.

И врезается в еще одно лежащее тут тело.

Это оказался скупщик.

А дальше он уже ни понять, ни увидеть ничего не смог, так как его накрыла тьма. И он не видел, как вслед за ним в помещение вошел еще один человек. Тот самый второй клиент скупщика. Как он аккуратно закрыл за собою двери, задвинув засов. После чего приподнял тело молодого каменного тролля и отнес его немного в сторону, положив у стены. Их же тела он так и оставил лежать посреди зала.

Планета Ареана. Империя Ларгот.

Столица Парн. Территория Академии магии империи Ларгот. Черный рынок.

Район скупщиков гильдии.

Некоторое время спустя

Все сработало так, как я и рассчитывал.

Любопытство плохой порок. Но у этого молодого парня, который притворялся нищим, но при этом оказался неплохим таким магом, оно было развито и сильно. А потому его оказалось легко заманить в заранее подготовленную ловушку. Правда, в качестве приманки выступал Труш, который на себе ощутил действие двух активированных плетений, «удержания» и «подавления воли».

На магазин старьевщика я наложил их заранее, когда он оказался там один. Ну а потом в эту же лавку заманил нужного нам человека и мой помощник.

И вот сейчас они оба лежали передо мной.

Ментально-информационные слепки я снял с обоих и сейчас раздумывал, что сделать с ними.

Скупщик оказался гнилым гномом. Продажным и лживым. Готовым обворовать любого. И в этом-то и был его неоспоримый талант. Если существовала какая-то возможность кого-то обхитрить, он разыскивал ее без проблем. И если его таланты направить в нужное русло и вытащить из этого магазинчика, которым он управлял из рук вон плохо, то можно было бы даже его заставить приносить пользу нам. Особенно с учетом того, что плетение подавления воли позволит сделать из него очень послушного и преданного мне гнома. Плюс нейросеть недавно раскопала в воспоминаниях одного мага, того самого эльфара, что поделился со мной способностью аннигиляции, необычное плетение магического вассалитета, которое работало не хуже любого другого ошейника, не позволяя разорвать хозяина и его вассала.

Особенно если его накладывать в таком вот состоянии, когда его воля полностью открыта для любых внешних воздействий, что еще больше усилит эффект. И он действительно станет предан мне душой и телом.

А вот с парнем информатором, как он себя называл, или Сырком, как его звали на самом деле, было все намного проще. Тот оказался честным, но прагматичным и циничным человеком, работающим на не слишком чистых на руку людей. Причем парень этот был таким же воспитанником квартала гостиниц и развлечений. Его мать тоже было рабыней там.

Именно поэтому я не стал уничтожать ни того, ни другого. Мне были необходимы свои люди в стане врага. И вот первые из них у меня появились.

Я наложил на них нужное плетение, и теперь мне осталось только подождать, пока они придут в себя.

Ну а дальше я постараюсь объяснить, зачем они мне и на кого теперь действительно работают.

Планета Ареана. Империя Ларгот.

Столица Парн. Территория Академии магии империи Ларгот. Черный рынок.

Район скупщиков гильдии.

Некоторое время спустя

«Ловушка», – это было первой мыслью Сырка в тот момент, когда он пришел в себя.

Но он не связан, чувствует себя относительно нормально, если не считать того, что он знатно так приложился головой о пол, когда влетел в помещение.

«Тарк, тут должен присутствовать кто-то еще», – воспоминание о полученном пинке под зад было вполне реальным и напомнило о себе внезапной болью, когда он чуть шевельнулся.

И он осторожно постарался открыть глаза и оглядеться.

– Вставай и садись, – раздался спокойный голос, – ты первым пришел в себя.

Маг обернулся в сторону голоса.

«Он», – поразился информатор.

И теперь парень, которого он вел несколькими часами ранее, совершенно не выглядел тем простофилей, каким он предстал перед ним при первом знакомстве.

Сейчас в кресле этой небольшой комнатки сидел человек, привыкший решать судьбы других, и, судя по стали и холоду, что проглядывали в его взгляде, чаще этим его решением была смерть.

И в данный момент времени как раз и решался вопрос, жить ему, Сырку, или нет.

Тут раздался еще один слабый стон справа от информатора. Он как-то и забыл о том, что как минимум тут должно было находиться еще два тела. Но почему-то молодой маг совершенно не сомневался в том, что застонал сейчас как раз тот самый скупщик, хозяин этой самой лавки.

Может, по той простой причине, что парнишка, вслед за которым он сюда и зашел, лежал, аккуратно прислоненный к стене, как раз напротив него.

– Теперь вы готовы меня слушать, – уверенно произнес человек и, встав, сделал несколько шагов вперед.

А потом резко наклонился, и казалось, его глаза заглянули в самую душу Сырка.

– Теперь вы мои, – сказал этот человек, – ваша жизнь теперь принадлежит мне, и она здесь.

В следующее мгновение он выставил свою ладонь вперед.

– Стоит мне захотеть, и она оборвется.

После чего он стал медленно сжимать кулак.

Сырок не знал, что произошло, но он почувствовал, как что-то мощнейшее будто начало сжимать его со всех сторон.

Это вызвало такую небывалую боль в его сознании и разуме, такую, что он завалился на пол, схватившись за голову.

Но болела не только голова. Его сердце тоже разрывала небывалая боль, в это самое мгновение он ощутил, как его будто по миллиметру выдирают из его сердца.

Он застонал.

Раздался мучительный стон. Он не узнал этот голос, хотя почему-то знал: этот голос его.

И рядом звучал такой же полный боли и муки стон еще одного существа.

– Хватит, – вдруг раздался властный окрик, и боль мгновенно отпустила его.

Но она навсегда пропечаталась в его памяти.