Тайна Кира Великого - Сергей Смирнов

Кир же добрался до Эктабана и в продолжение целых трех лет не предпринимал никаких новых походов, сначала ожидая хороших вестей из Ионии, а потом — пока наро­дятся от персидских женщин новые персы. Помню его слова: «Персов еще недостаточно не только для завоевания обширных стран, но и для того, чтобы жить на больших просторах. Персы не должны потеряться, как жемчужины среди песка».

Насколько мне известно, он очень разочаровал Аддуниба и других вавилонских перебежчиков, открыто изме­нивших царю Набониду, когда по дороге из Лидии отказался от взятия Харрана, некогда захваченного Набонидом. Кир считал, что воевать с Вавилоном рано.

Большую часть земель бывшего Мидийского царства Кир в ту пору разделил на наделы «лука», «коня» и «ко­лесницы», которые были распределены между воинами в зависимости от их достатка и вооружения. Наделы «колес­ницы», разумеется, были самыми большими. Их получили самые знатные воины, которых Кир обязал иметь для по­ходов эти боевые повозки, снабженные страшными колес­ными серпами, по примеру вавилонян и парфян. До этого колесниц в персидском войске не было.

И вот, зная, что персам предстоят новые походы и за­воевания, куда более далекие и опасные, Кир повелел им родить в ближайшие годы как можно больше сыновей. В таком деле персы подчинились с особой охотой и, насколько могу судить, постарались на славу.

Сын Кира, Камбис, между тем быстро рос и стал вы­соким, худощавым юношей, еще меньше похожим на отца, чем был в отрочестве. Он смотрел на всех исподлобья, отличался немногословием и скупостью движений. Но если начинал говорить, то резким, наставительным тоном вы­сказывал довольно мудреные вещи, как выходец из круга жрецов, философов или гадателей, а вовсе не из высшего, царского, сословия воинов-правителей. Киру, однако, нра­вились такие речи. От приближенных Кира мне было известно, что в детстве, будучи во дворце Астиага на правах одного родственника, будущий царь видел, с каким ува­жением и даже трепетом слушает его суровый дед жрецов-магов, их высокопарные и туманные изречения. Кир ра­довался, что его сын не глупее жрецов, и хотел, чтобы он был не менее их образован.

На манеру речи Камбиса походили и его повадки. Он часами сидел на одном месте, искоса поглядывая на про­исходящее вокруг него, и притом не шевеля и пальцем, а потом мог вдруг сорваться и ринуться куда-то, распугивая слуг и чиновников, которыми теперь вдвойне наполнился царский дворец в Эктабане. То он вскакивал на лошадь и мчался по горам, возвращаясь к вечеру остывшим и мол­чаливым. То вдруг требовал от жрецов провести тот или иной пышный обряд поклонения какому-либо из божеств, хотя ни праздника, ни иного повода для такого обряда не предвиделось.

Киру эти порывы его сына не казались странными. Он видел в этом ранние проявления истинно царского харак­тера. «Жеребенок породист,— говаривал царь персов про своего отпрыска.— Любит взбрыкивать. Угомонится».

Чужеземец Кратон видел в таком характере признаки вырождения. Ведь Камбис был сыном Кира и Кассанданы, его двоюродной сестры, которая сама была плодом брака между какими-то близкими родственниками. Египетские фараоны, особенно в древности, женились на своих сестрах, и династии вырождались, если в их жилы по воле случая не вливалась новая кровь. Выродились цари древнего Эла­ма, которых персы почему-то и поныне почитают едва ли не как богов. От них-то персы и переняли не только добрые, но и вредные обычаи. Не сомневаюсь, что и Ахеменидам может грозить вырождение, если они не откажутся от вред­ного кровосмешения.

И вот минуло три года благополучного пребывания Кира в Эктабане. Царство процветало, мятежей не было, персы плодились.

В ту пору, получая царские приказы через вестников Кира, я устраивал его дела в прибрежных городах Эгеи и Понта, наблюдал за настроениями жителей, чтобы вовремя и малой кровью с обеих сторон пресечь бунт, если таковой грозил вспыхнуть, а заодно следил за чиновниками, соби­равшими дань и арендную плату с земельных наделов. По­рой меня одолевала скука, ведь такому человеку, как я, вообще должно быть скучно в спокойной, процветающей стране. Но податься было некуда (в «благоразумный» Милет я не хотел, наживаться на распрях эллинов в Элладе уже считал подлостью, Вавилон и Египет меня отталкивали чрезмерной утонченностью интриг), а платили мне из цар­ской казны вполне исправно.

Я сразу навострил уши на восток, как только из Эктабана потянулись слухи о том, что где-то на самом краю света собираются бесчисленные полчища скифов и Кир начинает готовить свое войско к новому походу.

Мне вспомнилось все, что я знал об этих варварах, носящихся на своих низкорослых скакунах по бескрайним пустыням, как губительные ветры.

Столетие назад скифы владычествовали над всей Ми­дией. Их господство кончилось, когда отец Астиага Киаксар хитростью завлек всех скифских вождей на празднество, напоил их допьяна и перебил, после чего справился и со всей остальной варварской ордою, не способной к разум­ному ведению боя из-за потери вожаков.

Конечно, у скифов уже выросла новая знать — внуки вероломно убитых мидянами вождей. Эти потомки уже не знали силы чужого оружия и хитрости врага, но могли гореть жаждой мести за своих предков. Приняв от Астиага Мидию, Кир принимал «в наследство» и кровную вражду скифов.

Но была еще Азелек и ее скифская тайна!

Что замыслил Кир? Войну против скифов или же войну вместе со скифами против кого-то?

Эти-то тайны и лишили Болотного Кота его скуки и спокойствия.

Я надеялся, что наконец понадоблюсь Киру для более важных дел, однако он еще почти два года продержал меня на одних слухах и скупых сведениях с Востока, запретив мне покидать пределы Ионии.

Можно его понять: после мятежа Пактия в Лидии он опасался любых возмущений у себя в тылу. Простор для охоты оказался слишком большим. Кто, кроме меня, мог с тою же быстротой донести Киру о готовящемся мятеже в Ионии или тех же Сардах, хотя престарелый Гарпаг пока еще оставался верной порукой всякому порядку в западных областях царства? Доверие царя персов льстило мне, однако было плохим лекарством от тоски.

Здесь я могу честно признаться: если мне и доступна правда о последних днях Кира, то не стоит слишком до­верять моим предположениям о походах царя на Восток.

Дам только краткое описание и выдвину только одну гипотезу, не отличающуюся новизной.

Кир выступил на Восток с большим войском и оста­новился не где-нибудь, а в Нисе.

Узнав об этом, я живо вспомнил невольничий рынок, золотой ксюмбаллон, скифов и последний взгляд Азелек. Полагаю, что в Нисе Кир вел какие-то тайные переговоры со скифами.

Тем временем в нижнем течении Аракса, впадающего в Араксианское озеро, скопилась скифская орда, насчиты­вавшая, как говорят, не менее ста пятидесяти тысяч всад­ников. Туча стрел, выпущенная из луков такой ордой, могла бы запросто затмить солнце и накрыть целиком не только Эктабан, но и целый Вавилон.

Вскоре из трех царств Востока — Согдианы, Бактрии и Маргианы — к Киру направились посольства с просьбой о защите от грядущего губительного набега.