Calendar Girl. Долго и счастливо! - Одри Карлан

– Что, Миа? Что такое? Милая, ты бледна как привидение.

Я несколько раз моргнула и взглянула на Уэса. Он крепко держал меня за предплечья.

– Неужели это она? – Я покачала головой и посмотрела в ту сторону, но женщина уже ушла. Исчезла, словно ее и не было. – Она же стояла прямо здесь! – Я посмотрела вправо и влево. Никого. Исчезла.

– Кто это? Кого ты видела? – обеспокоенно спросил Уэс.

Я проглотила удушающий комок в горле и со слезами на глазах посмотрела на мужчину, который собирался навеки связать со мной свою жизнь. Он никогда меня не покинет. Почувствовав покой и защищенность, я вдохнула холодный воздух и произнесла ее имя:

– Мерил Колгров.

Уэс нахмурился, сдвинув брови.

– Детка, ничего не понимаю. Кто такая Мерил Колгров?

– Моя мать.

* * *

Мы с Уэсом бродили по окрестным улицам минут десять, изучая витрины и заглядывая в кафе и магазины. Ее не было. Испарилась.

Уэс торопливо повел меня к машине, и мы вернулась домой. Всю дорогу я молчала. Меня слишком сильно захлестнули эмоции, чтобы разговаривать.

Это не могла быть она. Выскочила как черт из табакерки. Не могло быть, чтобы судьба была ко мне так жестока. Шансы, что Мерил Колгров окажется в том же маленьком городке в то же время, что и я, примерно равнялись нулю.

Что, если она здесь живет?

Невозможно. Наверное, мне померещилось. Кроме того, я не видела мать пятнадцать лет. И с какой стати мы могли бы оказаться в Аспене одновременно? Эта женщина просто была похожа на нее.

В моей душе бушевала буря. Дикая. Неукротимая. Разрушительная.

К тому времени как мы вернулись в дом, я убедила себя, что эта женщина совершенно точно не моя мать. Она просто очень похожа, вот и все. Конец истории. Не о чем беспокоиться. Но мой бойфренд считал иначе.

Когда мы вошли, он первым делом направился к барной стойке, достал два стакана и плеснул в каждый на два пальца янтарной жидкости из хрустального графина.

– Выпьем? – Это было первое слово, которое он произнес с того момента, когда я сказала, что, кажется, видела мать.

– Конечно. – Я села на шикарный крутящийся барный стул с подлокотниками. Не какую-то дешевую фигню из гипермаркета. Я провела пальцами по искусно состаренному дереву в стиле деревенский шик.

Мы сделали по глотку виски. Я увидела, как дернулся его кадык, и во мне шевельнулось волнение.

Он наклонился вперед, оперся локтями о барную стойку и тихо спросил:

– Что ты думаешь? Это она?

Напряжение в его теле и неуверенность в глазах дали мне понять, что он не знает, как лучше подступиться к разговору о женщине, о которой я при нем почти не упоминала. И по моей реакции явно понял, что я чувствую по отношению к той, что произвела меня на свет.

– Не знаю. – Я пожала плечами. – Сходство поразительное.

Уэс кивнул.

– Зачем мы сюда приехали, Миа?

Начиная напрягаться, я приподняла плечи.

– Не знаю, милый. Все это странно. Шенди, помощница доктора Хоффмана, сказала, что мы должны быть здесь. Она все уладила с командой и организовала мою командировку.

– Когда мы должны встретиться с этим горцем? Который сделал «щедрый взнос»? – Уэс только что кавычки пальцами не изображал. – «Финансировал шоу от лица местных производителей, в числе которых его жена».

Я не могла отрицать, что вся эта история выглядит странно. Но я привыкла к странностям. Весь последний год состоял из цепочки случайных событий, которые вели меня туда, где я была нужна. До сих пор это работало. Я встретила мужчину, за которого собиралась замуж. Обзавелась кучей друзей. Нашла своего брата Максвелла. Спасла отца. Начала заниматься любимым делом. По пути меня подстерегали ямы и ухабы, но в результате все сложилось в мою пользу. Лично я не хотела долго обдумывать эту тему.

Соскользнув со стула, я обошла стойку, подошла к своему мужчине и обняла его за талию.

– Его зовут Кент Бэнкс. Веришь или нет, мне тоже показалось, что это все странно. Так что я позвонила Максу, рассказала ему все, и ты знаешь, что было дальше?

Мой брат до нелепости опекал меня и Мэдди. Когда он услышал, что какой-то неизвестный мужик с гор заплатил кучу денег за то, чтобы я сделала простую работу, с которой могли бы справиться местные художники, он встал на дыбы. Более того, его стремление опекать меня достигло крайней точки.

Уэс улыбнулся и прижал меня к груди.

– Он спустил всех собак?

– Ага, нанял детектива. Ты же знаешь, Макс сущий параноик.

Мой дорогой обнял меня еще крепче.

– Я тебе говорил, что мне ужасно нравится твой брат? Такой клевый мужик. – Он устремил безмятежный взор вдаль, явно переигрывая.

Я хихикнула, ткнувшись носом в грудь Уэса. Вдыхая аромат его одеколона, смешанный с запахом холодной кожи, я начала возбуждаться. У меня заныло местечко между ногами при одной мысли о том, что я могу сделать с ним прямо сейчас.

– Он такой.

– Что он выяснил? – Он прижал меня к себе еще сильнее и начал массировать поясницу, прогоняя прочь остатки усталости после путешествия и прогулки по центру Аспена.

Я застонала, когда он нащупал самую болезненную точку.

– М-м, сказал, что этот мужик – отставной ветеран. Получил образование в области архитектурного дизайна. Зарабатывает кучу денег, проектируя дома в горах по всему миру. Производит впечатление нормального человека. Макс продолжает копать, но не сильно переживает. Особенно когда я сказала ему, что ты все время будешь со мной.

Руки Уэса скользнули по моей спине и зарылись в волосы. Он положи мне ладонь на затылок и повернул мою голову лицом к лицу.

– Я никогда никому не позволю причинить тебе боль. Ты моя жизнь. Ты все для меня. Я не хочу жить в мире, где тебя нет.

– Я тоже, – прошептала я.

Наклонившись, он коснулся губами моих губ. Легко, как перышком. Не отрываясь, чтобы я чувствовала каждое движение, он продолжил говорить, и его слова глубоко отзывались в моем сердце.

– Я всегда буду защищать тебя. От всего и всех. – Он отодвинул лицо на дюйм, скользнув носом по моему лицу. – Неважно, что это – твоя работа, семья или призраки из ниоткуда. Отныне и навеки мы вместе, Миа.

Я кивнула.

– Да. Мы вместе, – подтвердила я и прижалась лбом к его лбу. Это прикосновение избавило меня от всех тревог, сомнений, беспокойств и мыслей о том, моя это мать или нет и что я должна чувствовать по этому поводу.

– Можно я тебя поцелую? – хрипло спросил он, и по его голосу чувствовалось, что он теряет контроль. Именно так, как я хотела. Как мне было нужно.