Сюрприз под медным тазом - Дарья Калинина

– Тащи, Сашка, сюда всю зелень из парника. Гулять будем!

На огонь поставили сразу четыре сковородки. И Марина с невестками тети Кати принялись готовить еду. Одна резала лаваш на квадратики, вторая раскладывала начинку и сворачивала затем лаваш обратно в конвертики, а третья стояла у плиты и переворачивала зарумянившиеся пирожки с одного бока на другой. Положенные вместе с зеленью сыр и масло плавились, и получалось нечто восхитительное, душистое и очень весеннее. Подрумянившийся на сковородке лаваш задорно похрустывал на зубах. Все Купцовы от мала и до велика любили это блюдо. Даже маленькие Аня с Маней, которых вообще не уговорить было съесть что-нибудь из зелени кроме огурца и помидора, к этим весенним пирожкам относились снисходительно.

Саша решил, что не будет пока говорить маме о том, какому ущербу подверглись ее огородные посадки после ночного приключения. Тем более что кое-что в огороде все же уцелело. Местами из грядок даже торчали листики брокколи и кончики чеснока. И парник! Например, парник был совершенно цел. И все, что в нем росло, тоже уцелело от разгрома. Так что молоденький лучок с укропчиком и кресс-салатом, самая холодостойкая зелень, какую можно придумать, порадовали все семейство своим вкусом и ароматом.

Ну а ближе к восьми утра дошла очередь уже до обычного завтрака, традиционно состоящего не менее чем из трех блюд. Каша – это для детей и всех прочих желающих вести здоровый образ жизни. Мясное блюдо или яичница с беконом, сосисками и колбасой – это для мужчин. И что-нибудь вроде блинчиков или оладий – это для всех лакомок. Сегодня были блинчики, к которым подали мед, варенье, сметану и топленое сливочное масло.

И снова все четыре конфорки были заняты. И снова на них что-то шипело, шкворчало и булькало. А хозяйка поговаривала, что одной плиты ей маловато. Да и двух холодильников на такую ораву тоже. Саша слышал, как вчера мама даже сетовала на то, что либо надо прикупить еще кухонной утвари, либо проредить ряды родственников.

И тетя Вера сейчас это родственнице припомнила.

– Что, Марина, небось рада-радехонька?

– О чем это ты?

– Одни в тюрьме, другие в больнице, третьи вообще в морге. Избавилась ты от гостей, как и хотела! Если так не любишь принимать у себя людей, зачем затеваешь праздники? Все надо делать с душой, моя милая.

Справедливости ради надо сказать, что сама тетя Вера за все время, что Саша ее помнил, то есть уже больше двадцати лет, ни разу не устраивала приемов или родственных посиделок у себя дома. Всегда они с дядей Колей норовили сами напроситься в гости. Причем обычно появлялись с двумя мандаринками или кульком дешевых карамелек, а уходить не торопились. Ели, пили, оставались ночевать и на следующий день снова ели и пили до тех пор, пока в доме не оставалось ни крошки. Если что-то все же оставалось, тетя Вера прибирала остатки с собой в виде гостинцев.

– Тебе-то уже все равно это не нужно, – говорила она утомленной и потому согласной на все хозяйке. – Завтра пойдешь в магазин и свеженькое купишь. А уж мы эти объедки приберем, нам с мужем по бедности нашей все, что ни дай, все сгодится.

И получалось, что вроде как тетя Вера одолжение делает и одновременно упрекает в чем-то хозяев. Да, это надо иметь настоящий талант, чтобы умудриться обставить дело так, что по одному ее слову всем становилось как-то гадко на душе. И если бы Сашу спросили, кто из его родственников мог бы оказаться преступником, он бы, не задумываясь, в тысячный раз ткнул пальцем в тетю Веру и ее мужа.

Но увы, у Железнова было на этот счет свое мнение. И оно никоим образом не согласовывалось с симпатиями или антипатиями самого Саши. После завтрака, а надо сказать, ночные события нисколько не уняли здоровый аппетит родственников, скорее, даже наоборот раззадорили его, все отправились к следователю. Но сперва заглянули в больницу, где навестили бедного Валеру.

Тот уже почти совсем пришел в себя после ночных событий и мог разговаривать. Правда, врачи запрещали ему это, уговаривая поберечь горло, сдавленное в момент удушения. Но Валера врачей не очень-то слушался и все равно говорил, хотя и вполголоса. Но несущая караул рядом с ним Таня громко озвучивала родственникам рассказ мужа. Впрочем, рассказать Валера о том, что с ним случилось ночью, мог не так уж и много.

Он спокойно спал. Затем ему стало нечем дышать. Он пытался сопротивляться, но воздуха становилось все меньше и меньше. На грудь ему навалилось что-то тяжелое, а в горло словно бы налили расплавленный свинец.

– А затем внезапно тяжесть спала. На короткое время мне показалось, что я вижу какую-то черную фигуру, а потом все… Больше я ничего не помню. Очнулся я в тот момент, когда надо мной уже хлопотали врачи. Из их слов я и понял, что меня пытались задушить, когда я спал.

Таня могла рассказать чуть больше своего мужа.

– Прошлой ночью мне не спалось. Вроде как все было нормально, даже хорошо, утром можно было уезжать. Но сон ко мне упорно не шел. Девочки спали, муж храпел, а я не могла заснуть. Я стала убаюкивать саму себя под рулады, которые выводил во сне Валера. Обычно мне это помогает. Но тут…

Внезапно Таня услышала, как ее любимый муж перестал храпеть, и насторожилась. Валера храпел постоянно и так громко, что она уже привыкла к его храпу. Нет, находиться в непосредственной близости от Валеры, когда тот спал, было невозможно. Храп его буквально оглушал, разрывая ушные перепонки. Но межкомнатная стена приглушала храп, и он становился вполне приемлемым. А обожавшей своего мужа Тане звуки храпа даже помогали уснуть.

– И вдруг они прекратились. Что такое? Я прислушалась.

Тревога, охватившая Таню, переросла в настоящее смятение, когда она услышала новые звуки, доносящиеся из комнаты мужа. Это были сдавленные хрипы и скрип, словно бы на кровати оказались два человека и они боролись за место.

– Я встревожилась. Потом испугалась. Вскочила на ноги и закричала Валере, чтобы он отозвался. Но он не отзывался.

– Господи! Страх-то какой!

Это застоявшаяся у дверей тетя Катя сделала попытку упасть в обморок. Ее подхватили под руки и уложили на свободную кровать, стоящую тут же в палате. Так что тетя Катя была единственной, кто получил возможность дослушать Танин рассказ с комфортом.

– Я как будто бы переживаю весь этот ужас снова!

Одновременно зовя на помощь и окликая по имени мужа, Таня выбежала из своей комнаты и принялась барабанить в дверь спаленки, которую отвели Валере.

– Я пыталась получить от него ответ. Ко мне присоединилась тетя Марина, она проснулась от моих криков. Потом прибежал дядя Лева. Все вместе мы стали звать Валеру. Он не отзывался. И тогда мы начали ломать дверь, которая почему-то была закрыта изнутри. Но дверь была такая прочная!

– Еще бы! Я постарался все сделать на совесть.

– Если бы полицейские не догадались влезть через окно, Валере бы ваша добросовестность дорого обошлась. Он бы точно погиб!

Внезапно все столпившиеся у двери Валериной комнаты услышали, как Железнов скомандовал с улицы своим подчиненным забраться в окно и проверить, что там происходит. Полицейские так и поступили.