Княжий пир - Юрий Никитин

Игнатий пристально смотрел на Исмельду. После разговора скнязем церкви в сердце полыхал огонь, ибо появился тот самый случай пробратьсявыше к власти, стать ближе к сильным мира сего. И вот первая возможностьпоказать себя на ниве негласного служения церкви…

Младшая дочь знатного царедворца выглядела простолюдинкойдаже в богатом платье с драгоценностями, за которые можно купить несколькогородов или еще на год продлить войну с арабами. Толстовата, с массивнымикостями, короткими кривыми ногами, голова сидит прямо на плечах, какая тамлебединая шея, нет даже намека на обрубок, подобный пню, волосы жидковаты… Кожанастолько серая и пористая, что никакие притирки не замазывают. К тому жеэти постоянные угри…

– Ты в самом деле так тоскуешь по этому варвару?

Ее серые щеки потемнели, а угри вздулись и покраснели отприлива крови.

– Если святой отец говорит о знатном воине Русскогоквартала…

– О нем, – ответил священник и торопливопоправился: – Даже если он императорской крови, он все же варвар, если неудостоился святого крещения.

– Все равно не варвар. Он знатный витязь из северной страны,Збыслав Тигрович, младший сын князя… или хана, не помню…

– Разве он не из дальних северных стран?

– Он оттуда, но уже столько живет здесь, что знает нашиобычаи лучше других, одевается как вельможа, он красив и щедр…

Игнатий кивал, сказал с сомнением:

– Я обещал твоему отцу помогать тебе… Но боюсь, чтоздесь ничего не сделаешь. А прибегать к помощи магии нам не велит закон… яуж не говорю о вере. Вся магия теперь считается нечистой, а сами маги –нечистью.

Она это знала, но священник сказал это так, словно еще вчерамаги и колдовство мирно жили в их мире и никто не считал их нечистым делом.И неожиданно, она полагала, что сама додумалась, у нее вырвалось:

– Если бы я могла!.. Если бы могла хотя бы с помощью магии…

Священник сочувствующе качал головой:

– Беда в том, что в самом деле можно… И даже многоеполучить можно! Но дело в том, что тогда бессмертная душа, и без того рожденнаяв грехе, еще больше отягощается грехом. Правда, отцы церкви говорят, что еслилюбовь доподлинная, то душе прощается, ибо наш бог – это Любовь, но все жериск великоват…

На миг ей почудилось, что священник сам подталкивает ккакому-то решению, даже убирает заботливо с дороги камешки, но страстноежелание, обида и ревность тут же вытеснили все, кроме жажды увидеть прекрасноговитязя.

– Скажи, святой отец! У меня все равно душа загублена!

Игнатий поколебался, сказал с еще большим вздохом:

– Я не могу. Мне сан не позволяет. Все-таки я служусвятой церкви. Ревностно служу! Я не какой-нибудь нечестивый маг, как, кпримеру, подлый Артогакс, что все еще занимается подлым колдовством, торгуетприворотными зельями, вином для неверных, вмешивается в дела душевные, хотя этовсе в руках Господа нашего, а он лишь погрязает в мерзостном грехе…

Она переспросила жадно:

– Ты знаешь, где он живет?

Священник отмахнулся:

– Да кто не знает? В восточной части города, гдеселится всякая нечисть… К нему даже купцы ходят, чтобы он предсказалубытки или прибыль! Все о презренном богатстве пекутся, а ведь истинныесокровища в душе людской, о чем печется святая церковь…

Когда он обернулся, кресло было пусто. Далеко внизу хлопнулавходная дверь, торопливо простучали женские каблуки.

Он спрятал довольную улыбку.

Маг Артогакс слушал ее нетерпеливо, часто поглядывал в окно.Маленький, сгорбленный и с длинной седой бородой до пояса, он походил больше нагнома, чем на человека. Сморщенное лицо было темным, изрезанным такимиглубокими морщинами, что выглядело собранным в складки.

Ей показалось, что он уже знает о цели ее прихода, но на тоон и маг, сейчас слушал недолго, прервал:

– Нет у меня приворотных зелий!.. И не делаю. Это делодеревенских старух, а я маг, милая. Говори коротко, что ты хочешь?

Она вздохнула, вытащила кошель. На середине столарассыпались крупные бриллианты, рубины, сапфиры. Все такой немыслимой чистоты,что все видавший маг покачал головой в изумлении.

– Я хочу получить того витязя, – сказалаона. – Я хочу, чтобы, когда я приду к нему, он не отверг меня.А когда уйду, чтобы мечтал о минуте, когда приду снова.

Маг не отрывал взгляда от камней:

– Это из сиокийских земель?.. Нет, я о рубинах… Что ж, этожелание уже достаточно трудное, чтобы деревенская старуха не взялась. Но длямага… гм… маловато. Ни один не возьмется за такую мелочь. Чтобы не позориться.

Она закусила губу. На глазах выступили слезы.

– А что же трудно?

– Ну, все же надо желание побольше… К тому же алмазычистейшей воды!.. Давайте сделаем так: ко всему прибавим красоту… нет,настоящую. Тело меняется просто, это же мягкая глина в умелых руках!..И сапфиры, какие сапфиры… Пожалуй, добавим еще и бессмертие…

Она ахнула:

– Какое… бессмертие?

– Ну, не совсем бессмертие, – сказал онуспокаивающе. – Просто вы останетесь молодой и красивой на всю жизнь. Насто лет, тысячу или сто тысяч – сколько проживете. Правда, можнопогибнуть, но и это будет не просто, я обещаю…

Она слушала завороженно. А маг смахнул драгоценности вящик стола, поднял на нее горящие глаза, голос его стал громким и властным, аслова отдавались в голове как удары. Из глаз метнулось оранжевое пламя. Она встрахе отшатнулась, но упала не на пол, а в холодную пустоту…

Маг небрежно задвинул ящик. За эту услугу ему уже заплатили.Намного больше.

Воздух был сырой, а когда Исмельда открыла глаза, то взглядутонул в темноте. Еще чувствуя в голове туман, она слабо пошевелила руками.Ощутила, как напряглись и расслабились мышцы по всему телу. Ей почудилось, чтосил как будто даже прибавилось, в жилах поселилась радостная мощь, жаждадвигаться…

Приподнялась, из тьмы в лоб ударил твердый, как дерево,кулак. Она упала на спину, из глаз брызнули искры. Локти уперлись в твердое.В голове мелькнуло страшное: она в гробу. С нею был обморок, принялиза мертвую и похоронили! Сколько наслышалась в детстве жутких рассказов опохороненных заживо!

В панике уперлась руками в крышку, напряглась, таначала медленно подаваться вверх. Встала на колени, уже уперлась плечами, акогда попробовала разогнуть колени, крышка пошла вверх неожиданно легко,пахнуло холодным воздухом, под ноги посыпались комья земли.

Мир был залит дивным ярким светом, радостно серебристым, но,когда она в изумлении подняла голову, едва не рухнула на доски, потрясеннаяневиданным небом. Мириады звезд блистали как маленькие солнца, а крохотныйосколок месяца заливал весь мир сказочно прекрасным серебряным светом!