Когда оживают Тени - Сергей Джевага

Но я низменно хотел и страстно жаждал догнать и наказать урода.

Едва топот притих, я отлип от стены и выбрался в коридор. «Принюхался», и шатко побежал туда, откуда веяло «душком» гнилой души.

Налево. Направо. По узкому темному техническому тоннелю мимо жаркого дыхания и запахов кухни в широкий коридор, наполненный светом, блеском злата и стекла, дальше навстречу смутному гомону и музыке, теплу, движению.

Неожиданно для себя я вырвался из коридора прямиком в приемный холл. Едва не сбил официанта с бокалами вина, уклонился и наткнулся на стол с угощениями. Выругался, отшатнулся и случайно задел какую-то девушку в пышном платье, повертел головой в поисках Кукловода или его жертвы.

— Эй, мистер!..

Я услышал женский вскрик, а затем гневный оклик, но не придал значения, продолжая вертеть головой. Но глаза застилала муть, голова болела, а и без того блеклый след стерся в многообразии чужих эмоций, голосов, чувств. Даже холод и вибрация селенита никак не выдавала Мола.

Кукловод не мог быть слишком далеко. Возможно, стоит сейчас за колонной, а может прячется на балконе, или в полумраке коридора, многочисленных будуаров и альковов. Накинул Печать Отражения и теперь наблюдает, ищет жертву, дергает за невидимые нити.

Знания о данном искусстве весьма обрывочны. Но записи, попадавшие в руки, твердили об одном — контроль над марионеткой тем лучше, чем ближе Кукловод к ней. Мол не станет рисковать и вызывать подозрения окружающих неестественно-дергаными движениями куклы.

Осталось его найти. Но если отыщу, как остановить без оружия и, не применяя способности в полную силу? Без оков я сломал бы одаренного ранга Подмастерье без труда, но связанный по рукам и ногам остаюсь легкой закуской. Неужели другого выхода нет? Использовать ампулу?.. Тогда вся легенда ляжет прахом, подставлю и себя, и Старика.

Я не успел разрешить сомнения, когда почувствовал движение. За плечо схватили, заставляя развернуться.

— Мистер Грубиян, я к вам обращаюсь! Неплохо бы извиниться перед леди!..

— Да иди ты к фоморьей матери! — прошипел я, скривившись. Вместе с неловким движением в боку хрустнуло, и меня накрыло новой волной боли — аж потом прошибло. Но раздражение вызвало больше то, что отвлекли, сбили концентрацию.

Отмахнувшись, я сделал шаг вправо, пытаясь поймать ускользающую нить «запаха». Но неведомый ревнитель законов этикета не отстал, и вновь схватил за плечо.

— Судя по оборотам речи, вы вряд ли принадлежите к благородному сословию, — с холодным смешком сказал неизвестный. — По виду тоже, мистер… как вас зовут? Мистер Грубиян? Или мистер Грязнуля?.. Что ж, без разницы. Предпочту заколоть вас быстро.

До меня с запозданием дошло, что дело пахнет паленым. Вокруг раздавались смешки, к нам стягивались чопорные господа в костюмах. А за плечом стоял высокий мускулистый молодчик во фраке полувоенного образца, с перевязью и боевым кортиком — явно какой-то офицер. Короткие волосы торчат непокорным ежиком, лицо дерзкое и яростное, а в черных глазах полыхали огоньки злой насмешки.

За ним нарисовалась тройка прихлебателей — такие же молодые аристократы с надменными лицами и холодными ухмылками на пухлых губах. Там же стояла и девушка, чуть не сбитая мною с ног — стройная блондинка с ярко-голубыми глазами, сейчас полными слез, в пышном алом платье.

Приношу извинения прекрасной леди, — хрипло произнес я, повернувшись к ним. — Но вынужден откланяться, спешу по неотложному делу.

— Ваше дело подождет, мистер Хам, — хмыкнул черноглазый. — Боюсь, что теперь извинений маловато.

— Олс… не надо, — попыталась вклиниться девушка. — Я не держу обиды.

— Нет уж, — отмахнулся молодчик. — На тормозах я это не спущу.

— И что же удовлетворит Вашу уязвленную честь? — иронично поинтересовался я, специально выделив голосом слово «вашу». Не выдержал и отвел глаза, прошелся взглядом по залу.

Балконы? Нет. У него нет времени подниматься. Опасно, можно наткнуться на церковника высокого ранга, способного разглядеть скрывающую Печать. Альковы и будуары, какие-то ниши и кладовые? Возможно. Но обходить каждый долго. Тогда как? Искать официантку? Но их тут как мальков в садке, в глазах так и мельтешит. И что я с ней сделаю? Куклы обладают чудовищной силой, порвет на куски и не запыхается.

Дьявол!.. От прилипчивого аристократа надо как-то избавиться.

— О, да вы еще и мистер Острослов! — деланно восхитился черноглазый. — Но боюсь, ваш язык придется укоротить.

Он положил руку на кортик. И движение сказало о нем многое. Действительно военный. И опытный дуэлянт. А в сумме с надменностью и наглостью… вероятно, я столкнулся с сынком какого-то лорда.

Запах паленого превратился в удушающую вонь грядущего скандала. Но я не мог сдерживаться. Время утекало и утекало стремительно. Следовало как можно быстрее разобраться с заносчивым дворянчиком и кинуться на поиски.

И видимо нечто в моих глазах изменилось, потому что тройка прихлебателей напряглась и тоже потянулась к поясам. В воздухе сгустилось напряжение, в глазах женщин отразился испуг. Но непоправимого не случилось, так как у меня за спиной возник какой-то шум, движение.

— Эй, Олсандер! — раздался знакомый голос. — Кажется, ты сегодня затмил сам себя. На лордов старых фамилий с ножом бросаешься?..

Фергюс раздвинул толпу и встал рядом, ослепительно усмехнулся. Взгляд же черноволосого вонзился в поэта, вновь перебежал на меня и отыскал кругляш герба под пиджаком, глаза сузились.

— МакГрат, — медленно произнес молодчик. — Иди, куда шел. Спой песенку, прочти стишок, потискай какую-нибудь бабенку. Или как там у вас, словоплетов, принято?..

— Слушай, Ормонд, — громко хмыкнул друг, толкнув меня локтем. — Кажется, или тут попахивает оскорблением? Неужто тут кто-то пытается задеть честь Дома?..

— Твоя честь осталась где-то в портовом кабаке, поэт, — процедил черноглазый. Явно засомневался, но отступить уже не мог, за спиной стояли приятели, а вокруг слишком много свидетелей. — Не начинай того, что не сможешь закончить.

— Ого-го! — насмешливо восхитился Фергюс, картинно и горестно воздел руку к потолку. — Меня снова оскорбили! Теперь я не смогу спокойно спать, есть и пить. Ах, что же делать?

— Ты что творишь? — проворчал я.

— Шкуру твою спасаю, — так же тихо ответил сын гранда. — Ты хоть знаешь, с кем умудрился поцапаться? Это Олсандер МакКейн, сын лорда Гая, главнокомандующего Олдуотера, а заодно адмирал второго флота и известнейший бретер. На поединке от тебя и мокрого места не оставит.

— А ты?..

— А я, как он верно заметил — словоплет, что оставил честь в кабаке и давно опозорил свой Дом. Нарвусь на дуэль, потом подставлю бок под порез. МакКейн не захотят ссориться, и потому скандал быстро разрешится.

— Фер…