Сотканная из тумана - Лена Обухова

Саша и Долгов и думать забыли про Нину, тут же бросились к больному. Долгов быстро сунул фонендоскоп в уши и приложил его к груди Михаила.

– Сердцебиение сильно замедлилось.

– Эпинефрин, – кивнула Саша, уже набирая лекарство в шприц.

Однако это не помогло. Дыхание было поверхностным, а пульс почти не прощупывался.

– Он умирает, – констатировал более чем очевидный факт Долгов.

– Без тебя вижу, – огрызнулась Саша. – Мы должны что-то сделать.

– Мы должны что-то сделать для нашего расследования.

Долгов на несколько мгновений задумался, а затем рванул к двери.

– Ты куда? – возмутилась Саша.

Он не ответил. Хлопнула входная дверь, и Саша почти сразу о нем забыла. У нее сейчас были задачи поважнее. Долгов – диагност, ему важно выяснить, что происходит, а Саша – реаниматолог. Ее главной целью всегда было спасти пациента, а не выяснять, из-за чего он умирает. Этим пусть занимаются другие специалисты.

Саша вводила Михаилу все, что у нее было заранее приготовлено, но тот ни на что не реагировал. Сколько прошло времени, Саша не знала, но вот снова хлопнула дверь, и на пороге показался Долгов. Он выбегал на улицу без куртки, в одной только рубашке, но и та теперь прилипла к спине, а всегда идеально уложенные темные волосы торчали в разные стороны, как будто он только что пробежал марафон.

– Отойди, – велел он Саше, и та не сразу поняла, что именно он держит в руках.

Долгов бегал в дом старосты, где осталась инфракрасная камера, которую он с трудом нашел в Перми по запросу Вани. Он включил ее и направил на Михаила. И сразу увидел ее: это была женщина, молодая, изящная, хоть черты лица и не просматривались на такой камере. Она склонилась над больным, припав губами к длинным царапинам на его шее, и слизывала темно-бордовые капли крови.

– О господи…

Услышав его выдох, Саша тоже заглянула в камеру и сразу же отшатнулась. Мысль о том, что еще минуту назад они с ведьмой занимали почти одно положение в пространстве, а она ничего не почувствовала, тошнотворным комком подкатила к горлу. Одно Саша поняла ясно: никакие лекарства больному уже не помогут. Он обречен. Но это настолько противоречило ее натуре, что она готова была сделать что угодно. Была бы ведьма осязаемой, Саша, не задумываясь, бросилась бы на нее. Но сейчас нужно было придумать что-то другое. Она в панике огляделась и, не придумав ничего лучше, схватила одну из бутылок, которые ровными рядами стояли на полках Матвея Гавриловича, ловко свернула крышку и плеснула в сторону ведьмы.

На камере Долгов видел, как дернулась ведьма. Она оторвалась от своей жертвы, выпрямилась и повернулась к нему. Долгов так явственно почувствовал ее взгляд на себе, словно на него смотрела Саша, а не невидимое нечто. Несколько мгновений, растянувшихся на целую вечность, ведьма стояла и смотрела, а потом бросилась на него. Долгов почувствовал, как его сшибло с ног порывом ветра, камера отлетела в сторону, а вокруг началось форменное безумие.

Для Саши, не видевшей ведьму через камеру, все началось еще внезапнее. Только что в кабинете стояла мертвая тишина, как все вокруг завертелось в бешеном танце. Взмывали вверх лекарства и предметы обстановки, кружились вокруг нее, больно били по телу. Туман застилал глаза, мешая видеть происходящее и вовремя реагировать на летящие в ее сторону предметы. Саша пыталась отбиться, прикрыть голову, но получалось с трудом. Она не понимала, что происходит.

Саша слышала где-то рядом голос Долгова, но не видела его. На руках она ощущала что-то липкое, а во рту появился солоноватый привкус крови, и Саша поняла, что в процессе борьбы задела пакет с кровью, которая вливалась Михаилу. Она на ощупь двинулась вдоль стены, пытаясь найти дверь, но вместо этого наткнулась на окно. Пальцы сами отодвинули защелку и распахнули створки. В тот же миг все стихло. Туман торопливо, словно легкая ткань на сквозняке, потянулся к окну. Спустя несколько секунд видимость вернулась.

Еще недавно чистый кабинет напоминал поле боя. Мебель перевернута, занавески и простыни разорваны, бутылки, банки и флаконы валяются на полу, некоторые разбиты. Сушеные травы сорваны и терпко пахнущим ковром устилают пол. И все это залито кровью. Пакеты с ней, еще недавно упакованные в переносной холодильник, валяются на полу.

Долгов стоял в противоположной стороне, у двери, держась рукой за кушетку, на которой лежал Михаил. Он тоже был весь потрепан и измазан кровью.

– Кажется, ты ее разозлила, – криво усмехнулся он. – Что ты на нее вылила?

Саша понюхала содержимое бутылки, которую так и держала в руках, и поморщилась.

– Кажется, это спирт.

Она посмотрела на Михаила. Даже издалека было видно, что он мертв. Вырванная из вены капельница валялась на полу, а вот пакета с кровью рядом не было.

– Нужно собрать кровь, пока она не испортилась, – заявил Долгов, принимаясь торопливо складывать пакеты с кровью в холодильник. – Мало ли кому еще понадобятся.

Саша была с ним согласна, но никак не могла заставить себя сдвинуться с места. Долгов собрал все уцелевшие пакеты и внезапно замер.

– Саш… – позвал он.

Та обернулась.

– Здесь только кровь с положительным резусом.

– Что?

– Целой осталась кровь с положительным резусом. Вся отрицательная уничтожена. – Он продемонстрировал ей разорванный пакет.

Саша посмотрела на валяющуюся на полу систему Михаила, которая теперь ни к чему не присоединялась. Ему тоже капалась отрицательная кровь.

Не говоря больше ни слова, Саша бросилась искать среди разбросанных по полу бумаг распечатки вскрытия второй жертвы. Первую не вскрывали, поэтому группу крови и резус-фактор старика она не знала, а вот результаты анализа крови найденной на опушке леса женщины были в документах. Она нашла нужную бумагу, и холодная волна прокатилась от макушки до пяток. Вторая отрицательная.

– Ей нужна только отрицательная кровь, – выдохнула Саша, глядя на распечатку.

Долгов промолчал.

– Костя?

Саша обернулась к нему. Он был совсем бледным, сливался цветом с белой рубашкой и с ужасом смотрел на нее.

– У меня тоже… отрицательная.

Саша медленно поднялась на ноги и подошла к нему. Он продолжал держаться рукой за кушетку и выглядел испуганным. Пожалуй, Саша ни разу не видела его таким. Она протянула руку и отвернула ворот рубашки. Только сейчас она поняла, что кровь на нем не только из разорванных пакетов, но и его собственная: на шее от уха до ключицы протянулись две глубокие царапины.

Конечно же, за туманом они не успели. Тот унесся так далеко вперед, что вскоре преследующие его мужчины перестали слышать даже шум ветра, который его сопровождал, перестали видеть гнущиеся и ломающиеся под его натиском ветки и молодые деревца. И тем не менее все летели вперед, не останавливаясь, не давая себе передышки, не задумываясь о том, насколько безнадежно они отстают. Там, в деревне, остались только женщины и старики. Кто его знает, что эта ведьма может натворить? Теперь, когда они сами явились к ней домой, когда разозлили ее бесцеремонным визитом…