Плутовки - Бертрис Смолл

– А где ваше поместье? – задала она вопрос, который раньше не давала себе труда задать ни одному своему поклоннику. Теперь же ответ был крайне важен, если она собирается выйти за одного из братьев и поселиться в доме мужа. Далеко ли Роксли от Куинз-Молверна?

– В северо-западной части Херефорда. Мы с братом выращиваем скот на мясо, а кроме того, у нас есть несколько прекрасных яблоневых садов. Наш сидр славится во всей стране, – пояснил он.

– В таком случае вы не моты, – кивнула Дайана. – Я не смогла бы выйти замуж за бездельника. Торговые суда моей семьи бороздят моря всего мира. Предприятие было основано моей прапрабабкой и процветает по сей день. Торговый флот О'Малли-Смолл хорошо известен и процветает. Наше богатство зиждется на нем.

– И ваше тоже? – спросил он, не ожидая подобной исповеди.

– Разумеется, – кивнула она. – Всех женщин нашей семьи учили управлять своими финансами. Если вы или ваш брат захотите взять меня в жены, брак ничего не изменит. Мое состояние остается в моих руках. Это правило принято для всех потомков Скай О'Малли по женской линии. Так звали мою прапрабабку, графиню Ланди и Уэстли, леди Берк, а впоследствии герцогиню Средиземноморского королевства Бомон де Жаспре.

– Кости Христовы, мадам! Сколько же у нее было мужей? – заинтересовался герцог, до сих пор не слышавший от Дайаны подобных откровений.

– Шесть. Правда, двое были не слишком благородного рождения. Первый муж – ее земляк, сын хозяина Баллихен-несси, где родилась мадам Скай. Второй – испанский купец из Алжира. Мой кузен Джейми – потомок их дочери. Я не знала ее, но бабушка не слишком высокого мнения о ней. Так вот, мадам Скай родила шестерых детей и была современницей великой Елизаветы.

– Кости Христовы! – повторил он, не зная, что сказать.

Дайана рассмеялась.

– Понимаю, милорд, что осознать столь ошеломляющие новости сразу нет никакой возможности. Моя семья по праву считается необычной. Одним из моих предков был турецкий султан. Другим – Великий Могол Индии. Это никак не влияет на ваше желание ухаживать за мной?

– Нет! – воскликнул он, но тут же замолчал. Ему в самом деле требовалось время, чтобы переварить такое нагромождение информации. Вероятно, поцелуй вызвал Дайану на откровенность. Никогда раньше не говорили они по душам. Обычно разговор ограничивался светскими любезностями и пустой болтовней. И вдруг он увидел девушку в совершенно новом свете.

После прогулки они вернулись к тому месту, где оставили карету. Герцог снял Дайану с седла, и глаза их встретились. Не в силах сдержаться, он обнял ее и снова поцеловал. Дайана растаяла в его объятиях, но, вспомнив, что они находятся в публичном месте, резко отстранилась.

– Милорд, – упрекнула она, – здесь слишком много народа. Если нас увидят, уже к вечеру мы станем предметом сплетен всего двора. Мне бы этого не хотелось.

Герцог, кивнув, помог ей сесть в карету и сам сел напротив. Лошади тронулись, и экипаж покатился по городским улицам к Гринвуд-Хаусу. Скрытые занавесками от посторонних глаз, молодые люди продолжали целоваться. С каждой минутой страсть разгоралась все сильнее. Его пальцы ласкали ее грудь, трепетавшую от смелых прикосновений. Дайана теряла голову. Плоть Дэмиена восстала, истомленная жгучим желанием, но он помнил, что Дайана девственна и не принадлежит ему. Правда, такое положение скоро изменится. Эту битву его брату не выиграть!

Кучер остановил карету у дома Дайаны. Раскрасневшаяся девушка вышла. Герцог молча проводил ее до крыльца, поцеловал руку и вежливо поклонился.

– Вы будете сегодня во дворце? – тихо спросил он.

– Да, – кивнула она, пытаясь отдышаться и унять колотившееся сердце. Она только начинала понимать, что это такое – любовь. – Вы тоже приедете?

– Конечно! – воскликнул он с таким воодушевлением, что она снова покраснела.

– Я оставлю вам три танца, милорд, – пообещала она и поспешила в дом.

– Не три, а все! – возразил он. Дайана повернулась и рассмеялась.

– Ни за что, милорд! – крикнула она, прежде чем слуга закрыл за ней дверь.

Первым делом девушка отправилась на поиски бабушки.

– Меня наконец поцеловали! – объявила она, входя в библиотеку, где у окна читала Жасмин.

Вдова отложила книгу и спросила:

– И тебе понравилось, Дайана? Садись и расскажи подробнее. Надеюсь, поцелуй был не единственным?

– Еще бы! – воскликнула девушка. – Их было так много, что и не сосчитать! – Она осеклась, нерешительно прикусила губу и тихо призналась: – Еще он ласкал мою грудь, бабушка.

– Вот как? – сухо отозвалась Жасмин. – Счастлива слышать, что герцог настолько пылок. Я уже боялась, что его ничем не проймешь. Ты не должна выходить за человека холодного и бесстрастного: это верный залог несчастливого союза.

– Если его брат так же горяч, меня снова ждут те же терзания, – вздохнула Дайана.

– По своему опыту, – с улыбкой заметила Жасмин, – а у меня было немало возможностей его приобрести, – знаю, что в делах любовных двух похожих мужчин не бывает. Уверена, маркиз – это совсем другое дело. Но ты по крайней мере хотя бы начнешь их различать. А может, и не начнешь... кто знает?

Вечером Дайана оделась с особенной тщательностью, в шелковое платье цвета светлой розы с отделкой из кремовых кружев и атласной нижней юбкой чуть темнее оттенком. На рукавах красовались ряды бирюзовых бантиков. Низкий круглый вырез открывал грудь. Смоляные волосы, разделенные на прямой пробор, были убраны буклями. Самая длинная спускалась на плечо. Стройную шею охватывало тесное высокое ожерелье – «ошейник» из розового жемчуга.

Поскольку вечер выдался ясным и безветренным, Дайана и Синара решили плыть во дворец на семейной барке. Синара вопреки советам бабушки надела платье из черного шелка с шокирующе низким декольте. Данью скромности был мало что скрывающий черный кружевной воротник «берта», усыпанный крохотными сверкающими бриллиантами. Такими же были расшиты и кружевные манжеты. В самом центре воротника переливался огромный бриллиант, невольно приковывавший внимание к вздымавшимся грудям.

– Бабушка видела, как ты вырядилась? – спросила Дайана. – Подумай, одобрят ли родители столь вызывающий наряд?

– У меня не было времени повидаться с бабушкой, – солгала Синара.

– Хочешь сказать, она заставила бы тебя переодеться во что-то более приличное? Ты дочь герцога, Син, невинная девушка, а ведешь себя так, словно познала все на свете. Если не будешь вести себя осмотрительнее, безвозвратно испортишь репутацию. Недаром «Уитс» уже сочинили про тебя гнусные стишки: «Она в погоню, он – в бега. Сумеет ли закончить то, что начала она?»

Синара рассмеялась.

– По крайней мере меня заметили! При том фуроре, который вызывала связь кузины Фэнси с королем, и спектакле, который устраиваешь ты со своими поклонниками, меня до сих пор полностью игнорировали! Сегодня я заставлю графа Саммерсфилда плясать под мою дудку, ибо он обращается со мной самым постыдным образом!