Приват-танец мисс Марпл - Дарья Донцова

– Гарибальди медик, профессор, занимается компьютерной диагностикой и, небось, стесняется того, что пользуется услугами народной медицины, – предположил Дегтярев. – Ей не хотелось, чтобы ты кому-то рассказала о ее «кирпичетерапии», вот она и открестилась от Пискунова.

– Может, и так, – согласилась я. – Но, думаю, дело в другом. Предполагаю, что об испытании «омолаживающих» таблеток известно очень ограниченному кругу людей. Наверное, в него входят сотрудники лаборатории, где разрабатывают пилюли, главврач дома милосердия, старшая медсестра, еще парочка людей из персонала и Алевтина Валерьевна, которая проводит диагностику. То есть я хочу сказать следующее. Гарибальди очень не хочет, чтобы посторонние узнали, что она общается с Пискуновым, работает у него, имеет доступ к экспериментальным пилюлям. Почему? Да потому, что использует их для убийства жен Морозова!

Дегтярев поморщился.

– Или ей запрещает распространяться на эту тему контракт, наверняка в нем имеется пункт о штрафных санкциях за разглашение тайны. А ты вольно трактуешь факты в пользу своей версии. В общем, иди домой. Завтра сиди в Ложкине и жди моего звонка. Запрещаю тебе покидать участок.

Я надулась.

– Не имеешь права ограничивать свободу человека! Посадить под замок можно лишь по приговору суда!

Дегтярев закатил глаза.

– Хорошо, скажу иначе: прошу тебя не покидать участок.

– Раз так, тогда ладно, – кивнула я. – Но и у меня в свою очередь есть просьба.

– Можешь не произносить ее вслух. Я знаю, чего ты хочешь, – зарычал Александр Михайлович. – С Раисой разберусь сам, нечего тут лоббировать ее интересы.

Я посмотрела на раскипятившегося приятеля. Если честно, полковник не ошибся: моей целью было вырвать у него обещание не ругать Раечку, а перевести ее на работу в отдел. Но мне не хотелось, чтобы толстяк был уверен в своей правоте!

– Ты не дал мне договорить. О Рае я уже с тобой побеседовала. Зачем повторяться?

– Да? – изумился Дегтярев. – Так чего тебе надо?

Я на мгновение растерялась, но потом быстро нашлась:

– Дай турку для кофе, моя сломалась.

Полковник поднял брови.

– Бери. Хотя странно. Как джезва могла прийти в негодность? Она ведь железная!

– Ручка отскочила, – заявила я и ушла домой с совершенно не нужной кухонной утварью.

Весь следующий день я промаялась дома, неоднократно пытаясь созвониться с Раечкой. Но та не отвечала по рабочему телефону, а мобильный у нее был выключен. Не реагировал на мои вызовы и полковник. А когда я в районе полуночи, так и не дождавшись от Дегтярева вестей, злая до посинения, отправилась к нему домой, коттедж оказался заперт. В окнах не мерцал свет, в саду не горели фонари.

Долгожданный звонок прозвучал лишь в четверг, когда я, давно забыв о приказе полковника не уезжать из поселка, стояла в магазине возле прилавка с печеньем для собак.

– Можешь приехать ко мне на работу? – спросил Дегтярев.

Я решила сказать, что занята, освобожусь часа через три-четыре и вот тогда, вероятно, постараюсь найти в своем плотном графике минут десять, чтобы встретиться с человеком, который не держит данных им обещаний. Но тут приятель прибавил:

– Надо поговорить до того, как здесь появятся Татьяна Федорова и Алевтина Гарибальди.

– Уже в пути! – закричала я. И кинулась на улицу, не обращая внимания на продавца, который почему-то закричал:

– Девушка, стойте! Эй, подождите.

* * *

В приемной Дегтярева восседала Раечка.

– Ты почему не отвечаешь на звонки? – налетела я на нее.

– Полковник запретил, – зашептала Емелина. – Велел сотовый выключить, а по рабочему, если определится твой номер, не отвечать. Я побоялась своевольничать – он такой злой! Во вторник никак не мог через реку перейти, в среду утром наконец до другого берега добрался, а там гоблины с плазменной винтовкой. Но сегодня он их всех разгромил и резко подобрел.

– Сходи в медпункт, померяй температуру, – посоветовала я. – Какие гоблины, реки и несуществующее оружие? Ты бредишь?

– Про компьютерную игрушку говорю, – еле слышно объяснила Рая, – босс на них подсел не по-детски. Слушай, а мы правы насчет…

Дверь кабинета распахнулась, в приемную выкатился полковник.

– Опять шушукаетесь?

– Нет, – испугалась Рая, – беседуем о… э… о… э…

Приятель поманил меня пальцем.

Я быстро юркнула за его спину.

– Садись и слушай. Молча. Я справедливый человек, поэтому признаю: многое из сказанного тобой в нашу последнюю встречу подтвердилось. Да, все жены Григория Морозова посещали центр Федоровой. Да, им предоставляли эксклюзивные контракты. Да, в доме милосердия тестируют «капсулы молодости». Да, они вызывают кое у кого сильные побочные явления: тошноту, повышение давления и, вероятно, смерть. Сейчас в Табаско работают наши люди, они раскопают правду. Я решил, что пока не следует ничего говорить Гарибальди о Морозове. Какие у нас улики на руках? Один пшик. А к таблеткам она отношения вроде бы не имеет, официально просто проверяет инвалидов на томографе. Но мне пришла в голову мысль вызвать Гарибальди к налоговому инспектору. Роль последнего сыграл Миша Леонов, ты его хорошо знаешь. Леонов звякнул фигурантке, представился сотрудником налоговой полиции, вызвал ее на прием. Когда дама явилась, разговор состоялся такой…

– У нас есть сигнал о том, что вы прячете свои доходы, скрываете работу в поликлинике в Табаско, – сказал Михаил. – Ну как же так? Уважаемый врач, и обманываете государство.

Гарибальди не смутилась.

– Это неправда. Можете проверить мои декларации, там указана зарплата в названной вами клинике. Но вы правы в другом – я не афиширую свои консультации в Табаско. Больница и поликлиника принадлежат Пискунову. Егор Фомич направо и налево говорит о своем увлечении народными способами врачевания, что не помешало ему поставить в Табаско современный томограф и пригласить для работы на нем меня, одного из лучших специалистов. Я не отказываюсь от дополнительного заработка. Табаско находится неподалеку от поселка Вилкино, где я живу, ездить мне недалеко, платит Егор Фомич отменно, и занятость у меня там не велика. Наведываюсь в Табаско в свои выходные дни, основное место моей работы – частный медцентр «Диагностика без страха». А тамошний главврач ненавидит, как он говорит «шарлатанов и мракобесов», к коим причисляет не только разнокалиберных знахарей-колдунов-шаманов-бабок, но и гомеопатов, которые, кстати, хорошо лечат ряд болезней. Я опытный врач, имею научное звание, вес, авторитет, но на пятки наступают сорокалетние доктора. А я уже не молода, опасаюсь потерять прекрасное место в «Диагностике». Поэтому не распространяюсь о дружбе с Пискуновым и никогда никому не рассказываю, что часто заглядываю в аптеку в Табаско. Я управляю самой современной аппаратурой и вроде должна с предубеждением относиться к целителям. Но столько раз становилась свидетелем того, как обреченный на скорую смерть пациент, обратившийся к ним, неожиданно вопреки прогнозам выздоравливал, что поняла: медицина пока далеко не все знает. Надо быть справедливой и признать – возможно, существуют люди с необычными способностями. И народные средства подчас весьма действенны…