Влюбленный дьявол - Сью-Эллен Уэлфондер

Ничто не могло причинить ему таких страданий, как удар, нанесенный Кеннетом. Вместе с женой и мальчиком он похитил то, в существование чего Дункан никак не мог до конца поверить.

Его сердце.

Кеннет вырвал его, живое и кровоточащее, прямо из груди, оставив там одну лишь пустоту.

Внезапно он все осознал. И это осознание едва не стоило ему жизни.

Его жена и сын похищены, не важно, Робби его сын или нет.

Важно одно – чтобы они благополучно вернулись.

Его долг – их спасти. Иначе он не сможет жить.

Она у вашего брата.

Брат господина Маккензи…

Эти слова незнакомца появлялись из тьмы и исчезали, кружась вокруг Дункана, переплетаясь с другими голосами, и он никак не мог уловить их смысл.

Стиснув зубы, он вцепился пальцами в прохладные доски стола и попытался сосредоточиться. Но ничего не получалось.

Шум только усиливался, превращаясь в какофонию звуков, которая могла свести с ума.

Кто бы ни держал его, прижимая к столу, он явно обладал силой десятерых и вовсе не собирался ослаблять хватку.

Дункан с шумом втянул в себя воздух и взял себя в руки. Сейчас он разделается с этим наглецом и его стальными пальцами.

Как только уловит смысл этих ускользающих слов.

Зажмурив глаза, он старался сосредоточиться на словах Мердо.

Он должен понять их смысл. Это очень важно.

Его пальцы, вцепившиеся в край стола, побелели от напряжения. Но, черт побери, и сами слова и их смысл по-прежнему ускользали от него.

Он попытался сглотнуть, но не смог. Во рту пересохло, губы потрескались, язык распух и не слушался его. Но хуже всего отвратительный привкус во рту, как будто от перекисшего вина.

Дункан скривился от отвращения.

И так будет, пока он не поймет, что за мысль терзает его.

Ваш брат…

Слова Мердо снова проникали сквозь мглу, повторяясь, словно утренняя молитва, становясь все громче, пока остальные голоса не отступили куда-то в небытие.

Два эти слова проникали в его мозг ледяными иглами, причиняя страшную боль. Внезапно послышался другой голос, тихий и нежный, и в то же время настойчивый. Голос его жены. Чистый и ясный, как луч теплого весеннего солнца. И достаточно сильный, чтобы перекрыть остальные голоса и рассеять мглу, затуманившую его сознание.

– Я должна предупредить тебя о грядущей беде… Это не связано с Кеннетом. Кто-то говорит одно, а думает другое…

Пророческие слова Линнет едва донеслись до него и тут же стихли, но он хорошо их расслышал.

И сразу все понял.

Сознание прояснилось.

К нему вернулась решительность.

Как он и подозревал, стальные руки, удерживающие его, принадлежали англичанину. Его всезнающему одноглазому зятю.

Дункан сердито уставился на него, но Мармадьюк лишь молча посмотрел на него немигающим глазом.

– Отпусти меня сейчас же, – процедил Дункан сквозь зубы, – немедленно. Я хорошо себя чувствую.

Англичанин молча вскинул бровь.

– Я в полном порядке, – продолжал настаивать Дункан, злость придала ему сил, чтобы вырваться из рук Мармадьюка и снова сесть.

От резкого движения тошнота подступила совсем близко. Усилием воли Дункан подавил приступ головокружения, увлекающий его в пучину беспамятства и боли.

– Ты что, не видишь, что я вполне в порядке? – зло спросил он, сжимая кулаки и шевеля пальцами ног.

– Я вижу ни на что не годного упрямца, который держится одной злостью, – ответил англичанин, сложив на груди руки.

Дункан свесил ноги со стола, потом встал на пол, сдерживая дрожь.

Невыносимо болела каждая клеточка тела. Голова буквально раскалывалась.

Но он виду не подавал.

Поискал глазами Мердо. К счастью, негодяй все еще спокойно стоял у противоположного конца стола, нагло оскалив в улыбке желтые зубы.

– Вас что-то беспокоит, господин Маккензи? – поинтересовался он.

– Сейчас я побеспокою тебя, – прорычал Дункан.

– Вы совершаете большую ошибку. Маклауд…

– …не твой господин, – договорил за него Дункан. – Ты – человек Кеннета.

Лицо Мердо напряглось, рука скользнула в складки грязной одежды. Блеснуло лезвие, но Малькольм выбил нож из рук негодяя и приставил к горлу мерзавца кинжал.

Мармадьюк встал рядом с Малькольмом, держа наготове меч.

– Если вы причините мне вред, Кеннет перережет горло вашей жене, после того как позабавится с ней, – пригрозил Мердо. – Вы никогда не увидите…

Дункан грохнул кулаком по столу.

– Это ты ничего не увидишь, если не ответишь на все мои вопросы или же твои ответы мне не понравятся.

– Я не стану вам отвечать, – не сдавался Мердо.

– Неужели? – Дункан криво усмехнулся.

Он рванулся к Мердо, в мгновение ока преодолев разделяющее их расстояние и едва не застонав от боли.

Вплотную приблизившись к незваному гостю, он ощутил его зловонное дыхание.

– Значит, никакого пожара в замке Маклауда не было?

Мердо молчал, глядя прямо перед собой.

– Пожар – всего лишь уловка, чтобы я отослал своих людей, – холодно продолжал Дункан, справившись с приступом ярости и превозмогая боль. – Говори правду, если дорога жизнь.

Мердо не произнес ни слова.

– Ну что ж, – сказал Дункан. – Ты испытываешь мое терпение. Сознайся, что солгал.

Мердо сплюнул на пол.

– Какой ты смелый, – с усмешкой заметил Дункан, кивнув Малькольму, который все еще держал кинжал у горла наглеца.

Тот сделал легкое движение острым концом ножа. Показалась кровь, и тонкий алый ручеек заструился по шее пленника.

Дункан еще раз кивнул, и Малькольм сильнее прижал нож к горлу.

Глаза Мердо округлились, и он облизнул пересохшие губы.

– И где же Кеннет держит мою жену и мальчика? – тихо спросил Дункан.

Мердо все еще колебался, но, заметив, что Дункан вновь повернулся к Малькольму, заговорил:

– Я не хотел вам зла. Просто выполнил приказ, поймите!

– Я понимаю больше, чем ты думаешь. Так где моя жена?

– К югу… к югу отсюда, – запинаясь сказал Мердо.

– А ты говорил к северным островам?