Призрачный бал - Татьяна Форш

Максим оторвался от письма и снова посмотрел на Лизу.

– Теперь понятно условие в завещании: быть после похорон здесь. – Он снова уставился в текст, пробежал глазами и хохотнул. – А дальше вообще полный бред! «Накануне бала поклонись ангелу и уколи его своим перстом. Тогда посмотрит он на тебя и отдаст то, что хранил долгое время. Не открывай ящик Пандоры, дабы блеск того, что хранится в нем, не ослепил даже тебя, делая безумным. Принеси его в обитель смерти и отдай дьяволу. Тогда обретет он покой и получит небеса».

– И что это значит? – Лиза даже заглянула ему через плечо, чтобы перечитать все это. – А вот еще дальше: «Ты избранный. Ты сможешь сделать все, чтобы выполнить мой наказ. Но если нет… Прости, что убил тебя». И подпись: Захаров Александр Петрович.

Они переглянулись и в два голоса протянули:

– Обалдеть!

– С ума сойти!

– Что-то чем дальше, тем хуже… – Макс повертел лист, чтобы убедиться, что на обратной стороне его не ждут новые тайны, а Лиза выхватила другие, исписанные непонятным витиеватым почерком на бумаге, которая, казалось, вот-вот рассыплется прахом.

– Тут еще что-то… – И вглядываясь в мелкие буквы, пытаясь распутать вязь закорючек, начала читать: – «Я ищу ее в круговерти лиц, прислушиваюсь к голосам в надежде различить среди них звонкий колокольчик ее смеха. Но все напрасно. Она покинула меня навсегда, не оставив даже надежды на новую встречу. Веры в прощение больше нет. А ведь все могло быть совсем иначе…» Что, еще одно признание? Может, этот Захаров пишет о какой-нибудь сбежавшей жене?

Она вопросительно взглянула на Макса, задумчиво глядящего на пламя свечей.

– Не думаю… – хмыкнул он, не отрывая взгляда. – Да и почерк другой… Может, это исповедь кого-то другого? Например, графа, который даже после смерти ищет свою суженую…

Лиза вгляделась снова в письмо, но тут в дверь осторожно постучали.

– Давай сюда! Потом дочитаем! – Макс тут же сложил листки в конверт и спрятал его в кармане рубашки. Затем резко поднялся и, сложив руки на груди, рявкнул: – Кто там?

– Максим? – Дверь приоткрылась, и в комнату заглянуло щекастое лицо нотариуса. – Вы здесь? Ой… Простите… Вы не одни…

Он замер на пороге, переводя взгляд с Макса на Лизу и явно не зная, остаться или сбежать.

Макс помог ему сделать выбор, втащив в комнату, захлопнул дверь, не забыв закрыть на щеколду.

– А мы с Лизой как раз хотели идти вас искать, уважаемый Игорь Александрович Захаров… Я ведь прав, ваша настоящая фамилия именно такая?..

И толстяк, вместо того чтобы отрицать, тоскливо усмехнулся и, отерев вспотевший лоб, устало опустился на диван.

– Я так и знал, что вы уже все узнали и, конечно же, решите, что я повинен в этих смертях.

– Да что вы! – наигранно изумился Макс. – Да ни в коем случае я не поверю в это! Вы же сама добродетель! Вот и домик мне загородный по доброте душевной подогнали… В котором, если верить этому, – Максим вытащил конверт и, помахав у нотариуса перед носом, снова сунул в карман, – в нем меня завтра и похоронят!

Игорь Эдуардович жадно впился в конверт глазами. На миг в них промелькнула алчность, которую тут же сменила апатия.

– Я расскажу. Все что знаю. Потому что тоже обречен. Как и моя дочь.

– Инночка? – ввернула с неожиданной злостью Лиза.

Нотариус только кивнул и продолжил:

– Я никогда не верил отцу с его сказками о ведьме, графе и проклятье. В том, что мы поздно родились, не было ничего мистического. Многие мужчины становятся отцами в довольно преклонном возрасте. Но отец стоял на своем, и я думал, что он сходит с ума. Мы даже не общались с ним долгое время, потому как я не мог уже слушать его басни. А вот Сигизмунд получал от этого какое-то особое удовольствие, что-то записывал, сопоставлял. И в какой-то момент начал убеждать меня в том, что отец не сумасшедший, даже бумаги показал, которые должны были доказать мне долгожительство старика. Только Сигиз с детства мечтал стать актером, ходил на все премьеры, дома устраивал показательные выступления, но когда пришло время поступать в театральный, провалил экзамен. Он не смог стать актером, но на этот раз его роль могла стать еще важнее, он срежиссировал спектакль, который разыграл в усадьбе.

– Какой еще спектакль? – Макс медленно закипал.

– Сокровище существует на самом деле, и Сигизмунд заразился золотой лихорадкой. Как человек науки, он понимал, что нет никаких призраков и прочей нечисти, но знал, как заставить других поверить в это, – точно не слыша вопроса, продолжил нотариус, часто промокая лоб мятым носовым платком.

– Но ведь ваш отец знал, где находится то, что нужно графу! Почему вы не прекратили все это давным-давно? – Лиза незаметно подошла и встала рядом с Максом, гневно буравя толстяка взглядом.

– Выслушайте меня, а потом делайте что хотите. – В голосе нотариуса появились умоляющие нотки. Я сам не верил в эту чертовщину, но теперь у меня нет оснований сомневаться. Дом для отца стал тюрьмой. Как это – вы поймете очень скоро. Да, он знал, где находится то, что нужно графу, чтобы получить прощение, но не мог выйти, чтобы это забрать. Он не доверил тайну даже нам! Он говорил, что только тот, в ком течет кровь убиенной невесты графа, способен не попасть под чары сокровищ. Мы проследили генетическую линию, которая пошла от сына Варвары, которого граф считал своим, совсем недавно. Я сам несколько раз присылал вашему отцу сообщение о наследстве в надежде, что материальные ценности нужны всем, но…

– Он не приехал! – Макс мрачно усмехнулся. – А знаешь, почему? Потому что папа знал, что не может получить наследство, принадлежащее потомку рода графа Воронцова.

– В смысле? – тут пришел черед удивляться Игорю Эдуардовичу.

– Потому что он не потомок ведьмы! Так же, как и я! Его усыновили…

– Но… ошибки быть не может! – помолчав, яростно вскинулся нотариус. – Отец сказал, что только дитя Варвары сможет своим прикосновением отпустить его душу! А он умер, когда случилось ваше рукопожатие!

– Ничего не понимаю! – Макс снова нервно прошелся. – Ладно, потом разберемся! Объясните, в этом году что, должен состояться какой-то особенный бал?

– Десятый. Отец попросил найти ему замену любой ценой. И мы отыскали тебя, чтобы ты смог освободить от проклятия отца и душу графа.

– Еще раз повторяю! Я – не тот! – Макс едва не рычал.

– Сомнения быть не может! Все должно закончиться на этот раз.

– Ладно, проехали. – Максим махнул рукой. – Но ты не ответил, что за спектакль устроил твой безумный братец.

– Сигизмунд искал сокровища, но тщетно. Как ни выпытывал у отца, тот не хотел ничего говорить, лишь твердил о проклятье. И тогда брат решил убить отца, чтобы беспрепятственно обыскать весь дом и, если потребуется, бульдозерами перерыть территорию усадьбы. И вот здесь в нем проснулся тот самый маленький мальчик, который грезил о сцене. Он не смог стать актером, решил сыграть свою самую главную роль. Зрителей он подбирал с особой тщательностью, все они в свое время чем-то ему насолили, и теперь их ждала расплата от рук кровожадного «призрака».