Женщины Абсолюта - Константин Кравчук

Когда Бутани и Рамдас путешествовали вместе, последний впервые завел разговор о Кришнабаи, и Бутани охватило острое желание видеть Кришнабаи. Пришло время, когда у него появилась возможность посетить ашрам в отсуствие Рамдаса и познакомиться с ней. Как-то друг в Бомбее спросил Рамдаса о Бутани, он ответил: «Факир Саин привел Бутани к Рамдасу, а Рамдас передал его Кришнабаи». Так это и было. Рамдас мог явно видеть, что Кришнабаи оказывает на Бутани большое духовное воздействие. Поведать о том, как она рассеяла сомнения его ума, упомянутые выше, можно его собственными словами:

* * *

Однажды неожиданно в ашрам приехал Санджит Шива Рао с семьей. Санджит Шива Рао был талантливым артистом, и Рамдас знал его почти с мальчишеских лет, проведенных в Мангалоре. В молодые годы Рамдас часто встречал его в Бомбее. Он и муж Кришнабаи, Лакшман Рао Калле, были близкими друзьями. По этой причине он хорошо знал и Кришнабаи и очень уважал ее. С тех пор как жизнь Рамдаса приобрела новый поворот и он стал слугой Бога, у него больше не было возможности видеться с друзьями. Когда Санджит Шива Рао вошел в ашрам, Рамдас увидел пожилого человека без зубов, полностью седого и с очень истощенным телом, ковыляющего на костылях. Сначала Рамдас не узнал его. Он сам начал разговор, спросив: «Ты знаешь, кто я?» Рамдас попытался вспомнить, но не смог и хранил молчание. Тогда человек сказал, что он – Санджит Шива Рао, и на Рамдаса снизошло озарение. Это была действительно большая радость – встретить его спустя столько времени. Ему нетерпелось увидеть Кришнабаи, и он с надеждой спросил: «Где Кришнабаи? Очень хочется увидеть ее». Рамдас повел его к Кришнабаи. Увидев ее, он отбросил свои костыли и совершил простирание к ее ногам. Эмоции унесли его столь далеко, что глаза были полны слез, а тело начало содрогаться. Он воскликнул: «Сегодня благословенный для меня день. Как я ждал встречи с тобой!» Он и его семья оставались с нами четыре или пять дней, а затем уехали.

* * *

Садху, к каким бы вероисповеданиям, сектам или убеждениям они ни принадлежали, всегда были рады в нашем ашраме. Иногда мы обнаруживали драки и скандалы, происходящие между ними в ашрамной дхармашале. Один мог сказать другому: «Не касайся меня, держись подальше. Ты приверженец более низкой секты. Нет необходимости сидеть рядом со мной. Почему ты коснулся моего листа? [48] Ты его осквернил», и так далее и тому подобное.

Однажды в ашрам пришел садху, который не ел в общей ашрамной столовой и готовил себе еду отдельно. Ему предоставили необходимую провизию: рис, дал, гхи, пшеничную муку и овощи. В один из дней он взял у ашрама ведро для хранения воды. Конечно, у него был и свой собственный сосуд, используемый для питья иди других целей. Он держал ведро приблизительно наполовину полным рядом с собой. Оно стояло довольно близко к листу дикого банана, на который он обычно клал свою еду, приготовленную им самим. Итак, он сел есть.

Вдруг к нему пришла женщина, работница ашрама. Ей понадобилось ведро, так как оно было из тех, что использовались для мытья кухонной утвари. Она едва коснулась ведра, собираясь его взять, как садху закричал: «Как ты посмела дотронуться до моего ведра? Ты осквернила все место! Теперь я не могу это есть!»

Он пришел в бешенство и начал сыпать проклятьями и орать на женщину. Мы могли слышать его аж в ашраме. В неконтролируемом приступе ярости он прыгал по кругу. Женщина, не выдержав всего этого, убежала к Кришнабаи. Кришнабаи спросила ее: «Что случилось?» Та ответила: «Я совершила оплошность. Я чуть не взяла ведро у того садху». «И что?» – спросила Кришнабаи. Женщина ответила, что садху разозлился и разбушевался из-за кощунственного обращения, и что она поспешила покинуть то место. В этот момент другой человек пришел и доложил Кришнабаи: «Садху собрал всю приготовленную еду на лист и выбросил ее собакам! Он все еще рвет и мечет. Никто не решается подойти к нему».

Садху был дородный, низкорослый и имел свирепый вид. У него была ужасная борода, а на голове свалявшиеся волосы. Кришнабаи взглянула издалека на его дикое поведение и решила, что он раскален добела. Он выглядел как современный Дурваса[49] в действии. Она поняла, что необходимо что-то предпринять, дабы успокоить его. Она пошла на кухонный склад. Там было несколько арбузов. Она нарезала один красивыми кусочками, достала какую-то замечательную разновидность диких бананов и мякоть двух кокосов. Все это она выложила на блюдо и попросила другую работницу подать это садху. Сама последовала за работницей к месту, где разыгралась драма.

Когда садху увидел блюдо с сочными красными дольками арбуза и другими фруктами и следующую за всем этим Кришнабаи, гнев его слегка поостыл. Кришнабаи сказала ему: «Служащая совершила ошибку, но не умышленно. Примете фрукты?» Она также вручила ему полный кувшин сладкого теплого молока. Он сел и приступил к еде, и когда осталась примерно половина подношения, вернулся в нормальное состояние.

Кришнабаи – укротительница львов. Улыбка появилась на лице садху, когда с фруктами и молоком было покончено. Теперь он был совершенно радостным. Тогда Кришнабаи спросила его: «Как себя чувствуете?» Он ответил: «Вполне счастливым, Мать». В конце концов он пошел рассказывать всем в округе, что Кришнабаи была с ним очень любезна. «Еда, которую я приготовил, не идет ни в какое сравнение, – заявил он, – то, что она мне дала, было настоящим нектаром. Мое тело горело, а сейчас остыло, и я так счастлив. Все благодаря ей!»

Вопрос: Что такое настоящее давание? Как отдавать по-настоящему?

Рамдас: Вы должны отдавать без мысли, что отдаете. Это настоящее давание. Вы отдали, но тем не менее не осознаете, что сделали это. Представьте себе, что даете что-то своему ребенку, которого очень любите; вы чувствуете, что отдали что-то? Нет. Ваша любовь к ребенку столь сильна, что давание ему чего-либо – такое же благо, как будто вы получаете что-то для себя. Когда вы кормите ребенка, вы не чувствуете, что сделали ему одолжение. Когда кормите самого себя, не чувствуете, что совершаете по отношению к себе любезность, не так ли? Когда надеваете хорошую одежду, не полагаете, что служите себе каким-то образом. Разве не так? Так же вы должны давать и другим, без осознавания этого. Воистину, нет никаких других, ибо эти другие – вы сами. Фактически все ваши поступки, мысли якобы ради других – на самом деле ради себя самого. У вас должно быть чувство, что вы не что-то отдельное от человека, которому даете, служите или которого любите.