В приемной доктора. Закулисные драмы отделения терапии - Амир Хан

class="p1">После утреннего приема я снова позвонил Венди. Она долго не снимала трубку. Когда я уже был готов оставить второе голосовое сообщение, она ответила.

– Алло?

Когда мы звонили с телефона клиники, на мобильных телефонах высвечивалось, что номер скрыт. Венди не знала, что это я.

– Венди, это доктор Хан, – сказал я, собравшись с силами. – Я получил записку и теперь перезваниваю.

– О, доктор Хан! Рано утром нам позвонили и сказали, что для Эмили есть сердце! Мы сейчас в больнице на Грейт-Ормонд-стрит. Эмили готовят к операции.

Венди говорила шепотом, и я предположил, что она в палате.

– Это просто прекрасно! – ответил я шепотом. – Вам сказали, сколько продлится операция?

Я не знал, зачем я шептал. Наверное, это была реакция на ее шепот.

– До семи часов, – сказала она. – Мне нужно идти, с нами хотят поговорить врачи.

– Хорошо, я попробую позвонить вам позднее, – попрощался я и повесил трубку.

Это была отличная новость. У Эмили появился шанс.

Я знал, что процедура трансплантации сопряжена с огромным риском и что не все пациенты живут после пересадки сердца так долго, как хотелось бы, но без операции Эмили не протянула бы дольше нескольких месяцев.

Я выдохнул. Все мое тело было напряжено. Мне нужно было продолжать прием, и я вызвал следующего пациента.

Я попытался позвонить Венди вечером, но снова услышал автоответчик. Я понимал, что она занята, поэтому решил отложить звонок до завтра.

Кроме того, у меня была запланирована встреча с Дэниелом. Он сказал, что у него для меня есть важная новость, и я был заинтригован. Я был рад отвлечься от мыслей об Эмили, поскольку очень беспокоился о ней. Мы с Дэниелом собирались прогуляться вдоль канала.

Мы довольно долго не виделись. Из-за суматохи у меня даже не было времени позвонить ему. Думаю, врачи общей практики всегда могут сослаться на свою занятость, но это просто отговорки. Я знал, что с того момента, как на него поступила жалоба, Дэниела обуревали смешанные чувства. Тем не менее с того инцидента прошло уже шесть или семь лет, и, насколько я знал, его жизнь вошла в привычную колею. Ничто не могло подготовить меня к тому, что он мне сказал.

– Я увольняюсь из клиники! – объявил Дэниел.

– Что? – переспросил я ошеломленно.

– Я написал заявление. Я больше не хочу быть врачом общей практики.

– Дэниел, о чем ты говоришь? – я был уверен, что неправильно его понял. – Ты увольняешься?

– Я долго об этом думал. После того ужасного инцидента я ни разу не приходил на работу с радостью. Я пытался работать как раньше, но у меня не получается, поэтому я увольняюсь.

Дэниел явно не шутил. Он, похоже, хорошо обдумал это решение и теперь поставил меня перед фактом.

– Ничего себе. Чем ты теперь займешься?

Я часто размышлял о том, чем бы я занялся, если бы уволился.

– Я пока не знаю, но у меня есть накопления, поэтому я не тороплюсь. Кроме того, по договору я должен отработать еще шесть месяцев, так что у меня есть достаточно времени, чтобы подумать. Может быть, я стану адвокатом. Мне всегда хотелось кричать в зале суда: «Протестую, Ваша честь!»

– Если это твоя основная мотивация стать адвокатом, то, боюсь, ты разочаруешься.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить услышанное. Я не знал, как относиться к решению Дэниела. Все это меня встревожило.

– А что насчет тебя? – спросил он.

– Меня?

– Ты думаешь, что сможешь работать врачом до пенсии?

– Мне бы этого хотелось, – сказал я.

Раньше я никогда об этом не задумывался и просто надеялся, что всю жизнь буду работать врачом общей практики. Мне казалось, что у меня нет выбора. Кроме того, я получал удовольствие от своей работы и надеялся, что приношу пользу своим пациентам.

– Не позволяй этой работе сломать себя, Амир, – загадочно произнес Дэниел.

Я рассмеялся.

– Дэниел, ты говоришь как старик. У меня все будет хорошо.

На улице похолодало. Я все же рассказал Дэниелу об операции Эмили, от которой я никак не мог отвлечься. Она до сих пор лежала на операционном столе. Пока мы наблюдали, как лебедята плавают за своей матерью, я думал о Венди и о том, что она переживает в данный момент. Вся ее семья была очень храброй. Им многое довелось пережить.

Я понял, что держало меня в профессии: такие люди, как Эмили и ее мама.

Утром я позвонил Венди, как только приехал на работу. Операция продлилась чуть дольше шести часов, но прошла успешно. Эмили находилась в отделении интенсивной терапии, и специальный аппарат помогал ее сердцу и легким работать, но хирурги были настроены оптимистично. Ей предстояло провести в отделении интенсивной терапии неделю, прежде чем ее переведут в палату.

Эмили перевели в местную больницу только через две недели. Ее новое сердце билось самостоятельно, и, хотя она испытывала боль после пересадки, препараты ее облегчали. Девочке назначили множество новых лекарств, которые должны были помочь ее новому сердцу и предотвратить его отторжение. Отторжение трансплантата и инфекции представляли для Эмили большую опасность.

Венди сказала, что отец Эмили регулярно навещал дочь. Он тоже приехал в Лондон, и они с Венди по очереди проводили время с девочкой. При больнице была гостиница, в которой Венди могла немного отдохнуть, пока с Эмили находился отец.

Только через два месяца Эмили стала достаточно хорошо себя чувствовать, чтобы прийти в клинику.

Она пришла не из-за болезни, а чтобы занести благодарственную открытку и шоколадные конфеты персоналу нашей клиники. Все соблюдали дистанцию, но все равно смогли пообщаться с ней. Практически всем сотрудникам довелось работать с Эмили за последние двенадцать лет. К девочке вышли все медсестры, включая Элисон, и многие врачи общей практики. Девочка была ошеломлена, но продолжала улыбаться.

Венди тихо всех поблагодарила, а Эмили протянула коробку конфет администратору Аннабель. Я подошел к ним.

– Как твое новое сердце? – спросил я.

– Хорошо, – ответила Эмили. – Как Блитцен?

– Готовится к Рождеству.

Она рассмеялась.

Я понимал, что до счастливого конца еще далеко. Эмили все еще ходила к физиотерапевту, чтобы выполнять упражнения для укрепления нового сердца. Она часто ездила в больницу, проходила обследования и сдавала кровь на анализ. Риск сепсиса все еще был высок, и нам нужно было пристально за ней наблюдать. Как бы то ни было, теперь она стояла в нашей клинике со своим новым сердцем.

Несмотря на многочисленные проблемы со здоровьем, она жила. Она получила новое сердце и готовилась начать новую жизнь.

Я часто вспоминаю Эмили, когда