Случайный ребенок босса - Мария Манич

на котором написано мое имя. – Мы не читали. Хотя Толик предлагал поднять ее на свет!

– Боже упаси. Это же личное и только ваше дело! – взмахивает руками мама. – Но в квитанции на мебель стояла фамилия Полянского.

– Нормальный подарок, – заключает папа, – только маловато, для того чтобы я снова захотел пригласить Богдана за наш стол и угостить коллекционным вином. Посмотри там в пакетах кольца нет?

– Сережка!

– Папа!

– Все-все ухожу. На праздники пусть так и быть заезжает! Породнимся же скоро, грех в ссоре новый год встречать, – задумчиво говорит папе и обняв маму за плечи, выходит из комнаты.

Забираю карточку у сестры и жадно впиваюсь в печатные буквы глазами, с сожалением замечая, что это не почерк Богдана. Но фразу, которая набита на белый картон, черными чернилами я мысленно читаю его голосом:

“Надеюсь сейчас ты улыбаешься.”

Смотрю на кроватку, затем на шарики и цветы. Касаюсь нежных цветов и уголки моих губ непроизвольно ползут вверх.

38 Глава

За окном по обе стороны от машины проносятся деревья и частные дома, крыши которых припорошены пушистым снегом. Зимняя снежная дорога, которая пролегает через сосновый лес, очень красивая. Она завораживает и отвлекает от накатившего на меня приятного волнения. Под ложечкой посасывает, когда думаю о том, что через каких-то двадцать минут увижу Полянских. Даньку, Германа и, конечно, Богдана.

Друга моего отца, случайного незнакомца из клуба, моего босса и отца моего ребёнка. Я знаю этого мужчину всего несколько месяцев. Но он уже успел повернуть мою жизнь на сто восемьдесят градусов. После встречи с ним всё пошло не по плану. Я влюбилась в самого неподходящего мне человека на свете. И до сих пор не знаю, сможет ли он ответить мне взаимностью.

Про отмену слияния Богдан мне так ничего и не сказал. Я тоже не стала выдавать Айсель. Просто жду нашей встречи и возможности заглянуть в любимые голубые глаза. Вдруг я не увижу там того, на что так надеюсь?

Сегодня Новый год. Тридцать первое декабря. Самое время подводить итоги, ставить новые цели и планы, время загадывать желания.

Моё желание будет очень простое: я хочу, чтобы у меня и моих близких всё было хорошо.

Если это не самое важное, то тогда что?

– Ты будешь спать вместе со своим миллиардером? – спрашивает Динка, пихая моё плечо своим, наглым образом вырывая меня из задумчивости.

– Он не миллиардер, – повторяю в который раз.

– Да ладно, всего-то потерял каких-то несколько десятков миллионов за то, что решил связаться с тобой. А ты его уже спустила с пьедестала. Миллиардер, миллионер, тысячник. Какая разница, если мужик ради тебя идёт на такие риски? – романтично вздыхает сестра, прикладывая руки к груди.

– Господи, какая же ты фантазёрка!

Закатываю глаза и отворачиваюсь обратно к окну. Не стоило ей рассказывать о том, что поведала мне Айсель. Но меня так переполняли сомнения и робкая надежда, хотелось с кем-нибудь сейчас же поделиться.

Мама, которая сегодня за рулем, сбрасывает скорость и включает поворотник. Папа деловито комментирует указания навигатора. Толик зевает и просит есть, Динка опять уткнулась в телефон. Мне немного душно и тесно, зато мы уже почти на месте. Мы, и тонна продуктов в нашем багажнике.

Богдан снял огромный коттедж на первые три дня новогодних праздников. Для всех нас. В закрытом элитном поселке, который спрятан в глубине леса за вековыми соснами. Он присылал мне фотографии в мессенджер и просил одобрить выбор. Советовался, что нужно купить для новогоднего стола, но в конечном счете перенаправил меня на Викторию. Полянского постоянно кто-то дёргал и отвлекал по работе. Ему было явно не до корзиночек с крабовым салатом, которые обязательно должны быть в меню, потому что их любит Толик, и не до “Киевского” торта, которым любит завтракать первого января Динка. С Викой мы быстро утрясли эти вопросы. Мама ничего слушать не стала и закупилась ещё.

Полянские выехали ещё вчера вечером прямо из Москвы и должны были приехать на место ночью. Утром я не обнаружила от Богдана привычного сообщения и жутко перепугалась. Набрала его сама.

– Да? – ответил хриплым, заспанным голосом, от которого сразу вся тревога отлегла от сердца.

Только он умеет зарождать у меня в душе бурю и выжигать её дотла. И сеять ростки надежды и любви одним лишь словом.

– У вас всё в порядке? Я не смогла дозвониться Даньке, – пробормотала сдавленно.

Я даже не пыталась звонить его сыну, сразу набрала его номер.

– Доброе утро, Олесенька! – Тут я уже насторожилась.

Голос вроде и похож, но интонации какие-то странные:

– Богдан, это ты? Я тебя разбудила?

– Это приятное пробуждение, детка. Оно было бы ещё приятнее, если бы ты была рядом.

– Герман?

– Дай сюда телефон! – рявкнул за кадром Богдан.

– Что? Незачем так орать! – возмутился младший из братьев Полянских, и я уловила какую-то возню.

– В атакууу! – а это, кажется, кричал уже Данька.

Не помню, когда последний раз так смеялась. У меня от смеха заболели щёки и рёбра, пока я слушала их приглушённые разборки.

– Леся, – запыхавшись, произнёс Богдан. – Ты ещё здесь?

Он словно беспокоился, что я успела с перепугу отключиться.

– Да… что это было? Всё в порядке?

– Будет, как только я надеру задницу этому великовозрастному балбесу! – сказал Богдан, а я опять рассмеялась.

Сейчас я тоже улыбаюсь. На душе легко и празднично, хотя и немного волнительно. Скоро мы встретимся с Богданом, и я очень надеюсь, что нам удастся поговорить наедине в доме, полном людей. Спать с ним в одной комнате я, конечно, не собираюсь.

Между нами ещё многое не решено. Многое не сказано. Мы и без того начали знакомство немного не так, как это делает большинство людей. И торопить события в этот раз, если судьба и Богдан решили дать нам второй шанс, я не хочу. Даже несмотря на то что моё взбесившееся беременное либидо каждую ночь транслирует мне сны с содержанием восемнадцать плюс. В главных ролях я и Богдан. Мои щёки начинают пылать каждый раз, когда я думаю об этом.

Спустя двадцать пять минут мы подъезжаем к высокому каменному забору. Мама сигналит, и ворота открываются. Машина Богдана стоит на подъездной дорожке, и буквально через секунду, пробежавшись взглядом по двору, запорошённому снегом, я натыкаюсь на её хозяина.

Без шапки, в джинсах и белом свитере с горлом. Засунув руки в карманы и чуть откинув назад голову, смотрит прямо на меня.

Дежавю откидывает меня на месяц назад, когда я так же видела его по