Жалостью к врагам не страдаем - Александр Тамоников

Колданов доложил:

– Селим, бывший водитель Халифа, назначенный помощником последнего, привел фельдшера, некоего Вели Гураева. Тот зарегистрировал смерть Керима от сердечного приступа. Выказал недоумение случившимся, так как никогда ранее Асанов не здоровье не жаловался. Единственно, что беспокоило Керима, так это его зубы, да и то до того, как он не вставил протезы. Халиф наорал на фельдшера, мол, на что тот намекает? Гураев испуганно ответил, что ни на что он не намекает. Халиф выгнал фельдшера. Вместе с Селимом. Сейчас новый хозяин находится в кабинете Асанова.

– Вместе с трупом?

– Наверное, он не придает этому значения.

– Так, давай сюда наушники, бери винтовку. Посмотри в прицел, просматривается ли двор.

Старший лейтенант поднялся и тут же доложил:

– Плохо просматривается, всего каких-то метров десять от ворот до угла дома, сад еще более-менее.

– Боевиков у северного забора не видишь?

– Нет! Только одного, что находится в сторожке. Чтобы видеть внутреннюю сторону северного забора, надо отойти метров на двадцать правее.

Соловьев посмотрел вправо:

– Кусты подойдут? До них не меньше двадцати метров.

– Не знаю, надо проверить!

– Проверяй!

– Понял! Но, выбрав позицию, что я должен буду делать?

– Где позиция Чернова, знаешь?

– Конечно!

– Так вот. Наши, Дрозденко с Бурмистровым, пойдут на штурм усадьбы. Тебе и Чернову надо поддержать штурм, выбить как можно больше боевиков, что попадут в прицел. Начинаешь стрелять, как только откроет огонь Чернов. Цели, как уже сказал, – любые духи во дворе усадьбы. Но бей аккуратно, не спутай наших ребят с боевиками.

– Товарищ подполковник, я же не штатский программист!

– И тем не менее. Пошел! С позиции подашь мне сигнал рукой.

– Понял!

– Перемещение ползком, за нашими высотами духи могут наблюдать!

– Я все понял!

Колданов прополз до кустов, указанных командиром группы. Оттуда поднял вверх руку, что означало, позиция позволяет выполнить поставленную задачу. Соловьев, кивнув, проговорил:

– Ну вот и славненько.

Он надел наушники, сдвинув их назад, чтобы и слышать разговоры в доме, и при необходимости корректировать по рации действия своих подчиненных. Он подготовил к бою и автомат. Передернул затвор «АК-74», дослав патрон в патронник. Взглянул на спутниковую систему, и тут в ней сработал сигнал вызова. Вернув наушники дистанционного прослушивающего устройства на место, подполковник снял трубку, ответил:

– Мираж на связи!

– Это Потапов!

– Слушаю вас, Владимир Дмитриевич!

– Это я тебя, Алексей Александрович, слушаю. Что в ауле?

– На северном участке селения собирается толпа. Пока человек в тридцать, половина из которых женщины и дети, стариков мало. С ними разговаривает один из помощников Халифа, Али Радаев. Вероятно, вскоре толпа двинется к усадьбе Асанова.

– У тебя все готово для предотвращения кровопролития в Хаба-Юрте и уничтожения банды Керима – Халифа?

– Так точно!

– Доложи план действий!

– Есть! Как только толпа приблизится к усадьбе Асанова на сто метров, Каменев откроет предупредительный огонь. Он отсечет толпу от усадьбы. Думаю, что вышедшее население рванет обратно. При необходимости Каменева я поддержу.

– Дальше?

– Дрозденко с Бурмистровым в настоящее время, огибая аул с запада, выходят на рубеж штурма усадьбы из соседнего дома. Прапорщик Чернов и старший лейтенант Колданов готовы поддержать штурм снайперским огнем с флангов. Учитывая малочисленность отряда Халифа, фактор неожиданности, а также интенсивность снайперского огня и возможность подхода к объекту еще двух спецов, акция имеет все шансы на успех. Тем более при отсутствии приказа на захват кого-либо из боевиков. Единственное, что может осложнить ситуацию, так это выход из женской половины дома жен, наложниц и детей Асанова. Но тогда ребята будут работать по обстановке!

– Ты не привлекаешь к акции капитана Волкова? – спросил генерал.

– Я оставил его на позиции прикрытия аула с севера на случай вполне вероятной попытки прорыва Халифа из Хаба-Юрта.

– Что ж, разумно. Считаешь, что он может рвануть к Джербету?

– Скорее в Кентумское ущелье, где у него больше шансов попытаться уйти от преследования. Хотя в любом случае он обречен.

– Согласен.

– Извините, сработала радиостанция.

– Ответь.

Соловьев, положив трубку, включил рацию:

– Первый на связи!

– Я – Третий. Мы с Четвертым на позиции штурма, ждем приказа!

– Со стариками проблем не возникло?

– Нет! Им уже, похоже, наплевать на все! Старику не меньше девяноста лет, да и супруга ненамного младше.

– Ясно! Отбой!

– До связи!

Соловьев вернулся к переговорам с генералом Потаповым:

– Только что Дрозденко доложил, что он и Бурмистров готовы к штурму объекта.

– Значит, у тебя все в порядке?

– Пока акция идет по плану.

– Хорошо! Жду доклада об успешном ее завершении.

– Один вопрос, Владимир Дмитриевич!

– Да?

– Штурм мы проведем, банду уничтожим, а вот позже, когда население очухается, нам придется несладко. У местных может возникнуть масса вопросов. И если они выйдут на улицу, то группе останется либо отойти от Хаба-Юрта, что уже само по себе непросто, либо забаррикадироваться в доме Асанова. Реально может возникнуть ситуация, при которой без применения оружия не обойтись. Понятно, что бить на поражение мы не будем, но…

Заместитель начальника Главного управления по борьбе с терроризмом прервал подчиненного:

– Ты, Алексей Александрович, разберись с духами, а об остальном не думай. Сразу же после твоего доклада к Хаба-Юрту вылетит рота десантно-штурмового батальона. Она возьмет под контроль обстановку в ауле. Позже туда перебросят представителей региональной власти. Вы же вернетесь в Джербет. Личный состав роты и «вертушки» находятся в полной готовности к вылету в заданный район. Я здесь, Леша, не просто так нахожусь!

– Ясно, Владимир Дмитриевич! Это другое дело.

– Удачи тебе, подполковник!

Отложив средства связи, Соловьев продолжил одновременно слушать происходящее в доме Асанова и отслеживать обстановку, складывающуюся в селении.

А она накалялась. Людям Халифа – и в первую очередь Али Радаеву – удалось вызвать у населения недовольство поведением Халифа. Его в ауле боялись меньше покойного Керима, а вот ненавидели больше – за спесивость, высокомерие, жестокость. Постепенно и увеличивалось количество людей, вышедших из своих домов. Мужчины требовали немедленного схода старейшин. Али же кричал: