Время прощать - Джон Гришэм

Спустя сорок пять минут после того, как достопочтенный Рубен В. Этли обрушил на них свой гнев, Букер Систранк и Руфус Бакли, в тюремной одежде – вылинявших оранжевых робах и штанах с белыми нашивками – сидели на своих металлических кроватях, уставившись на почерневший от грязи подтекающий унитаз, который им предстояло делить на двоих. Надзиратель сквозь решетку в двери заглянул в их узенькую камеру:

– Ну как, парни, вам ничего не нужно?

– Когда у вас тут ленч? – поинтересовался Руфус.

После того как Бост был выдворен в ложу присяжных, а его соратники препровождены в тюрьму, слушания начались и завершились с удивительной быстротой. Поскольку никто больше не требовал перенести процесс в другое место или сменить судью, эти ходатайства были отклонены. Ходатайство о замене Джейка на Руфуса Бакли было отвергнуто без единого слова.

Судья Этли утвердил ходатайство о рассмотрении дела судом присяжных и дал сторонам девяносто дней на то, чтобы начать и закончить представление документов. Он доходчиво объяснил, что дело будет иметь для него приоритет, и он не позволит затягивать процесс. Потом попросил всех поверенных достать ежедневники и назначил дату открытия суда на 3 апреля 1989 года, то есть почти через пять месяцев.

Полчаса спустя он объявил слушания закрытыми и удалился из зала. Публика начала подниматься с мест, обсуждая случившееся. Зал загудел, а адвокаты, собравшись в кружок, пытались осмыслить ситуацию.

– Полагаю, тебе повезло, что ты не в тюрьме, – шепнул Джейку Стиллмен Раш.

– Невероятно повезло, – ответил Джейк. – А ты, верно, собираешься навестить Бакли?

– Может, позже.

Кендрик Бост вывел Летти и ее сопровождающих на улицу, довел до угла и постарался втолковать им, что все идет по плану. Большинство реагировало на его заверения скептически. После этого Бост с телохранителем поспешили как можно быстрее убраться. Они почти бегом пересекли лужайку перед зданием суда, запрыгнули в черный «роллс-ройс» – телохранитель оказался также и шофером – и помчались в офис шерифа. Однако Оззи сообщил им, что посещения заключенных судом не санкционированы. Выругавшись, Бост велел водителю ехать в Оксфорд, где находилось ближайшее отделение федерального суда.

Еще до ленча Думас Ли быстро накатал тысячу слов и факсом переслал статью знакомому журналисту в мемфисскую газету, а также кучу снимков – фототелеграфом. В тот же день он отправил те же материалы в газеты Тьюпело и Джексона.

Из надежных источников пошел и со скоростью пожара распространился по зданию суда, а потом и по площади слух, что, явившись на работу в девять часов утра, судья Этли может снова вызвать в суд своих арестованных и дать им возможность принести извинения. Предвкушению невероятного зрелища – как Руфуса Бакли и Букера Систранка тащат в суд, надо надеяться, в цепях, резиновых банных шлепанцах и в оранжевой тюремной одежде, было невозможно противиться.

Их история привлекла невиданное внимание и стала источником сплетен и спекуляций. Для Бакли это было чудовищным унижением. Для Систранка – не более чем очередной главой биографии.

Утренняя мемфисская газета на первой полосе воспроизвела статью Думаса от первого до последнего слова, сопроводив ее огромным снимком: два адвоката-соратника днем раньше покидают здание суда в наручниках. Систранку стоило постараться уже ради одного заголовка: «Знаменитый мемфисский адвокат заключен в тюрьму в Миссисипи». Дополняя на удивление точную в этот раз статью Думаса, была напечатана еще одна, поменьше, – о ходатайстве, направленном фирмой «Систранк и Бост» в федеральный суд в Оксфорде с требованием habeas corpus[10]. Слушания были назначены на 13.00, сегодня.

Джейк с Люсьеном сидели на своем балконе, выходящем на площадь, пили кофе и ждали прибытия патрульных машин. Оззи обещал позвонить и предупредить заранее.

Люсьен, не без причины ненавидящий вставать рано утром, выглядел необычно свежим, и взгляд у него был ясным. Он утверждал, что пьет теперь меньше, при этом больше двигается и уж точно больше работает. Джейку все труднее становилось предотвращать его появление в своем офисе.

– Мог ли я когда-нибудь подумать, что мне доведется увидеть Руфуса Бакли в наручниках, – улыбнулся Люсьен.

– Чудесно, просто чудесно. До сих пор не могу до конца поверить, – отозвался Джейк. – Хочу позвонить Думасу и спросить, нельзя ли купить у него фотографию Бакли, которого ведут в тюрьму.

– Да-да, позвоните и сделайте мне копию.

– Восемь на десять, в рамке. Наверное, я смог бы успешно торговать ими.

Рокси пришлось взобраться по лестнице, пересечь кабинет Джейка и выйти на балкон, чтобы сообщить шефу:

– Звонил шериф Уоллс. Они уже в пути.

– Спасибо.

Пересекая площадь, Джейк с Люсьеном не могли не заметить, что у адвокатов других расположенных на площади юридических контор, не практикующих в суде, вдруг обнаружились неотложные дела во Дворце правосудия. Бедняга Бакли нажил себе столько врагов! Зал суда не был набит до отказа, но немало этих самых врагов слонялось поблизости. Было совершенно очевидно, что находятся они там по одной-единственной причине.

Судебный пристав призвал публику к порядку, и судья Этли быстро проследовал на свою скамью.

– Введите его, – кивнул секретарю судья.

Открылась боковая дверь, и вошел Руфус, без цепей и наручников. Если не считать щетины на лице и взъерошенных волос, выглядел он почти как накануне. Судья Этли проявил снисходительность и позволил ему сменить тюремную робу на свою одежду. Учитывая утреннюю прессу, судья Этли просто не мог позволить участнику своего суда появиться перед публикой в подобном виде.

Никаких признаков присутствия Систранка не просматривалось. Дверь закрыли, и стало очевидно, что его здесь действительно нет, и в слушаниях он участия не примет.

– Встаньте, пожалуйста, здесь, мистер Бакли. – Судья указал на место прямо напротив своего стола.

Бакли повиновался и встал перед судьей совершенно один, беспомощный, униженный и раздавленный. С трудом сглотнув, он заставил себя посмотреть на судью.

Отодвинув микрофон и понизив голос, судья обратился персонально к Бакли:

– Надеюсь, вы нормально пережили ночь в нашей чудесной тюрьме.

– Да, спасибо.

– Шериф Уоллс хорошо с вами обращался?

– Да, хорошо.

– Хорошо ли вы с мистером Систранком отдохнули ночью вместе?

– Я бы не назвал это отдыхом, ваша честь, но ночь мы пережили.

– Я не мог не заметить, что вы здесь один. Мистер Систранк ничего не просил передать?