Круговорот парней в природе - Елена Логунова

– И до сих пор не подозревает, – тихо сказала я. – Чихаре, в отличие от Акиры, сам снимок был не нужен, так что чемодан открывать он даже не пытался. Его заботило другое: как бы уничтожить компромат.

– Наш японский друг не стал мелочиться и, как он думал, уничтожил снимок вместе с чемоданчиком, – закончила Тяпа. – Буль-буль!

– Цыц! – строго присвистнула я.

О самом главном мы старались не говорить, но напряженно думали.

Наконец появился Тверской-Хацумото. Он крепко, как заботливая мамаша шустрого малыша, держал за ручку Чихару. Тот заметно нервничал, но при виде меня бледненько улыбнулся.

– Вот теперь, Танька, будь очень-очень аккуратна, выбирай слова, – предостерегла меня Тяпа. – Помни, что вся информация проходит через Гаврилу. Он не должен ничего заподозрить!

Я это прекрасно понимала, поэтому постаралась обойтись минимумом слов. Молча – тыльной стороной вверх – протянула Чихаре плотную картонку полароидного снимка, проследила за выражением его лица и осталась вполне довольна увиденным. Мой японский друг побледнел, покраснел, дрожащими руками прижал квадратик фотографии к сердцу и жарко заговорил, но я решительным жестом остановила поток непонятных мне (и понятных переводчику) японских слов.

– Спроси его, это ли он искал? – глядя на мелко кланяющегося Чихару, попросила я Гаврилу.

– Это самое, – перевел он, с любопытством глядя на картонку, которую японец надежно прикрыл ладошками. – А что это такое?

– Не важно, – отмахнулась я. – Скажи: я надеюсь, что теперь мой друг господин Чихара не будет искать ничего. Я подчеркиваю: ничего!

– Он говорит, что не будет искать ничего, кроме возможности отблагодарить тебя за бесценную услугу, – перевел Гаврила. – Слышишь, а что такое ты для него сделала?

– Это приватная информация, – важно ответила я и, отодвинув любознательного переводчика, самолично проводила Чихару до двери его номера.

Гаврила, уяснив, что помощь толмача мне больше не нужна, тоже отправился досыпать. Я же и не подумала преклонить голову к подушке. Меня сотрясала нервная дрожь.

– То ли еще будет! – вздохнула Нюня. – Жар, озноб, лихорадка, пневмония! Чахотка и Сибирь!

– Не каркай! – прикрикнула на нее Тяпа.

Прихватив из номера теплое одеяло, я тихонько пошла по лестнице. В холле было сумрачно, розовую лампу экономный хозяин погасил. В уютных потемках я уже почти прокралась к наружной двери и тут услышала:

– Таня!

Приятный мужской голос. Очень знакомый.

Я остановилась, медленно обернулась. На диванчике сидел Никита. Широкая грудь его была обнажена, и никаких видимых повреждений на ней я не заметила. Впрочем, в первый момент меня больше удивило другое:

– Тебя не забрали в милицию?

– Порядочных людей в милицию не забирают.

Это заявление показалось мне смехотворным.

– Ха-ха-ха! Это ты-то порядочный? Порядочный негодяй!

Никита моего натужного веселья не разделил.

– Прости за наручники, я думал, ты сообщница Чукчи, – серьезно сказал он.

– Что особенно странно, его сообщник – ты! – я выпалила это обвинение, и тут же вспомнила, что чуть раньше уже пришла к выводу, что Никита – один из тех, чья служба и опасна, и трудна, и на первый (второй, третий) взгляд как будто не видна. – Или ты мент?

– Ни то, ни другое, – с достоинством ответил он. – Я хед-хантер.

– Кто?!

– Хед-хантер, или охотник за головами, это такой вольный охотник за беглыми преступниками, за поимку которых назначено вознаграждение, – поспешила просветить меня Нюнечка.

– У нас таких не бывает, – неуверенно возразила я.

– У нас все бывает! – заверил Никита.

– И кто же обещал тебе денег за Чукчу? – Мне все еще не верилось, что я общаюсь с русифицированным персонажем гангстерского боевика.

– Настоящий хозяин золота, – Никита натянул свитер, поморщился, потер грудь, ругательно охарактеризовал бронежилет и вытащил из-под дивана тапочки.

– Я смотрю, ты успел приодеться, – ехидно заметила я, имея в виду не столько тапочки, которые уже видела раньше, сколько пуленепробиваемый жилет. – Отличные теплые тапки, превосходный броник… Охотник за головами неплохо экипировался для спецоперации. Не пойму только, если ты цел и невредим, чья это кровь там, на ступеньках?

– Моя, – он сунул ногу в тапку и снова поморщился. – Черт, всю шкуру с пяток ободрал клеем этим дурацким…

Он проворно обулся, встал и призывно раскрыл мне объятия.

– Минуточку! – попятилась я. – Мне еще непонятен момент с пистолетом. «Пушку» тебе тоже хозяин золота выдал?

– Пушка у меня газовая.

– Да ладно! А то я не слышала, как она громыхнула!

– Так это же не я стрелял, это Чукча пальнул в меня из своего «вальтера»!

– Чукча не мог пальнуть, у него в пистолете патронов не было! Обойма из его «вальтера» у меня в кармане! – и я достала упомянутый предмет из своего кармана – в подтверждение своих слов и как оружие самообороны.

А что? Обойма увесистая, в режиме ближнего боя сойдет за свинчатку в кулаке.

– Боже, как мне это надоело! – плаксиво пожаловалась Нюня, пока мы с Тяпой с мрачной решимостью готовились к последнему бою с глубоко замаскировавшимся преступником. – Сколько можно сбивать меня с толку постоянной переменой позиций! То Никита красавец и душа-парень, то грабитель с большой дороги! То боец невидимого фронта, то снова подозрительный тип криминальной направленности! Я уже совершенно запуталась, жалеть мне его или бояться!

– Запасливая ты девушка, Татьяна, – похвалил меня перевертыш. – Запасливая, но необразованная! Чтоб ты знала, пистолеты могут стрелять и без обоймы, если оставить в стволе один патрон.

Он спокойно подошел, вынул из моей руки пресловутую обойму, сунул ее в карман джинсов и ласково (у Тяпы прямо дух захватило) проворковал мне в ушко:

– Пойдем, милая!

– Пойдем, – согласно мурлыкнула безобразно сговорчивая Тяпа.

– Куда это? – после секундной заминки встрепенулась я по наущению высокоморальной Нюнечки.

– А куда ты собиралась со своим одеялом? – Никита двумя пальцами приподнял мой подбородок и заглянул мне прямо в душу.

– Не твое дело! – грубо ответила я, стараясь не поддаваться гипнозу возмутительно красивых серых глаз. – Тебе в моих одеяльных планах места не было!

К сожалению, атлант крепко держал меня за руку, не позволяя удрать. Мое хамское заявление вызвало у него только насмешливую улыбку. Никита снова потянулся губами к моему ушку, я попыталась отстраниться, не смогла и услышала страстный шепот:

– Фифти – фифти!