Банши. Город грехов - Айла Скай

не предупреждение, а констатация факта. Ты мой. И я разорву любого, кто посягнет на моё. И потом не говори, что я не предупреждала, – ее губы нашли его, врываясь страстным поцелуем. Мрак помещения скрыл их ото всех, позволяя на мгновение сойти с ума. – Папашу предупреди, а то с инфарктом сляжет бедняга, – хрипло прошептала, оторвавшись от его губ.

– Ты просто невыносимая Царева. Он уже с электрокардиографом наготове ходит, – хмыкнул ей в ответ.

– Господин Амир умеет шутить? – притворно ахнула. – Я никому не расскажу, – шепнув, прикусила за мочку уха.

Когда включился свет, они уже просто танцевали, просто разговаривая. Никому казалось не было дело до танцующей пары, однако смотрящих было много. Кто-то безумно ревновал, кто-то негодовал, кто-то бесился, а кто-то просто наблюдал. Ника стояла рядом с Тагаевым-старшим и смотрела на ребят открыто и с легкой улыбкой.

– Она такая красивая. А как пела… – улыбнулась девушка. – Как ангел…

– Ангел? – ухмыльнулся старик. – Что ты видишь вокруг, девочка?

– Вы про что? Мероприятие чудесное. Я Вас не понимаю, – нахмурилась Ника.

– Это бал монстров, Ника. И единственным ангелом здесь являешься ты. А Василиса… – на миг задумался. – Самый страшный монстр на этом балу. Хотя… С ней может посоперничать только Зверь.

– Зверь?

– Амир, – кивнул на мужчину Тагай. – Как все интересно закручивается…

– Что именно? Вы загадками говорите, – девушке не нравился ход их разговора.

– Если два монстра объединяться, что будет, как думаешь?

– Мне не нравится то, как Вы отзываетесь о них.

– Я не отзываюсь, а констатирую факт, девочка. Если эти два монстра найдут в друг друге убежище для себя, то сильнее этого союза ничего не будет. И тот, кто встанет против – перестанет существовать. Еще никогда кланы не перемешивались. Это будет огромной бомбой для всех. Их союз может свергнуть Совет и встать во главе Города.

– Но это будет не выгодно остальным.

– Правильно заметила, девочка, – старик улыбнулся. – Скорее всего их попытаются уничтожить. И проще всего – натравить их друг против друга.

– Они не выглядят как влюбленные, – сказала Ника.

– Как знать, – ответил старик, задумавшись.

Они не выглядели влюбленно. Но их взгляды. Эти взгляды он знал и понимал. Они безумно одержимы друг другом. Остается пожалеть того, кто попытается вклиниться между ними. И как только одержимость перерастет в нечто большее, то сильнее них не будет никого. Наступит другая эра.

Криминальные авторитеты без принципов, подверженные правилам, или же чудовища с принципами, взращеные этими же криминалитетами?

Истинный правитель не отбирает власть, он устанавливает свою. Ему не нужна чужая, у него есть собственная. Скоро все изменится, Тагай чувствовал. И даже с закрытыми глазами не зная, что его будет ожидать, осознал, чью сторону он примет.

Глава 33. Лицом к лицу

Гордыня. Один из самых хитрых грехов, поражающих человеческую душу. Скрываясь под маской веры в свои силы, он глубоко пускает свои корни, заражая собой носителя. Думаешь, что лучше всех? Полагаешь, что находишься на верхушке пищевой цепи? Презираешь всех, кто не такой, как ты? Не льсти себе. Она всегда нашепчет на ушко, что есть кто-то лучше тебя. Есть тот, кто сожрёт тебя при любой возможности. Есть тот, для кого ты заслуживаешь презрения. Залезет тебе в голову и будет разрастаться как опухоль. И в гонке с самим собой ты лишь будешь отсекать все, что было дорого тебе когда-то. Кровь, дружбу, поддержку, любовь, сострадание, верность. Пока не останется от тебя лишь оболочка, скрывающая зияющую дыру внутри, которая когда-то была твоей душой. Добившись своего, она найдет новую цель, не оставив ничего после себя. Лишь пустоту.

Вячеслав Царёв до превращения в Царя был человеком. Не стоит думать, что он родился монстром. Он им стал благодаря обстоятельствам, в которые попал изначально. О, нет. Я не призываю его жалеть в данную минуту. Он тот, кто есть, и не достоин даже капли жалости. Жизнь – череда множественных дорог с развилками. Только мы сами решаем, куда двинемся дальше. И то, кем он стал в конечном итоге, явилось чередой его собственных выборов в течении всей его жизни.

В своей жизни он не любил никого. Он признавал только власть и деньги. Только они имели значение. В какой-то момент его перестало радовать то, чем он обладал. Царь захотел большего. Стал продумывать варианты и составлять планы. Одним из его детищ стала Василиса. Дочь непутевой сестры, которую Царь лепил по своему образу и подобию, играя в Бога. Она должна была стать его оружием, его карающим мечом, продолжением его руки. И он заигрался, не уловив момент, когда уже потерял ее. Играя в божество, не понимал, что таковым не является. А потеряв то, что маниакально считал частью себя, стал одержим идеей вернуть все на круги своя. Потому что сполна ощутил каким пустым внутри стал. Каждое противостояние, каждое слово, брошенное племянницей, зажигало огонь внутри него, давно уже потухший.

Василиса – есть ключ ко всему, что ему дорого. К власти, деньгам, авторитету, силе. И только перестав дышать, он позволит себе отказаться от нее.

Таинственный незнакомец заинтриговал его. Собираясь к нему на встречу, Царь так и не решил, что сделает, когда увидит того, кто дерзнул к нему лезть с помощью и советами. Просто выехал на встречу, захватив пистолет и людей наготове. Василиса и ее новые дружки значительно проредили его людей, но он же Царь! У него всегда найдется тот, кто будет ему подчиняться.

– Ресторан окружить, – голос властно распространялся на подчиненных. – Снайперов рассредоточить. Пятеро со мной, трое на входе, – машина плавно подъехала к ресторану. Местность была ему знакома, ведь совсем недавно тут он устроил Василисе «вечеринку».

Их встретили высокий темноволосый мужчина в костюме и миловидная девушка. Царь не обратил внимания на их лица – посчитал их недостойным этого.

– Добрый вечер, господин Царев, – заговорил юноша. – Меня зовут Тимур, я…

– Веди, – перебил его мужчина, – мне плевать на то, как тебя зовут.

– Как скажете, – лицо юноши ничего не выражало, – прошу за мной.

Их проводили внутрь, и Царь с удивлением обнаружил изменения в интерьере. Когда-то он знал хозяина, но уже довольно долго не заезжал сюда. Интерьер стал мрачнее, напоминая больше логово зверя, чем аристократичный приют для толстосумов. Приглушенный свет делал атмосферу еще более зловещей. А вот персонал щеголял в белоснежной униформе, что совсем уж не вязалось с окружающим. Что ж… у всех свои вкусы. И то, что все это убранство было запредельно дорогим, было видно уже издалека. Один только белоснежный