Новая Зона. Дикий Гон - Игорь Недозор

Огромный чешуйчатый червь ворвался на позицию, разметав расчет ДШК. Все утонуло в крови и крике. Щелкающая пасть металась от одного корчащегося тела к другому, мощные жвалы смыкались со скоростью ножей сенокосилки.

Гамбургер полоснул длинной очередью в упор прямо в оскаленный череп, полетели осколки панциря, и хлынула яркая зеленая кровь. Тварь, зашипев, как паровоз, извернулась клубком, взметнулись острые жвала.

Но к ней уже бежали с двух сторон, рассыпая дымящие гильзы, бойцы.

Из смрадного дыма явился еще один, если не родной, то двоюродный брат змеенога.

Существо оказалось метра за два ростом, его гигантское тело было бугристым и грубым. Оно неспешно приближалось к ним, растопырив массивные когти.

Гамбургер прицелился в живот монстра и выстрелил пять раз подряд, яростно нажимая на спуск. А тварь даже не замедлила бег.

Ящероид ринулся на них, отводя назад гигантскую лапу. Шквал быстро отскочил в сторону, мутант пронесся мимо него, но сразу же остановился и обернулся. Густая изумрудная кровь стекала по слизистой шкуре.

Но чешуйчатый убийца снова атаковал.

– В стороны! – заорал Шквал.

Бойцы бросились в разные стороны, лишь Капитан остался на месте, направив «Вал» на наступающую тварь. Дюжина пуль вошла в живот мутанта, что называется, «закрыв вопрос».

Еще один!!!

Потом бабахнуло, и все разом потонуло в густом облаке жидкого огня, от которого занялись трупы мутантов. Из пламени, сильно дергаясь, вывалилась и осталась лежать на дороге горящая тварь.

Шквал оглянулся, бледный, с совершенно дикими глазами Жук отбрасывал в сторону отстрелянную, еще дымящуюся трубу одноразового огнемета – старушка «Рысь» не подвела.

«И чем мы будем воевать, когда советские запасы кончатся?!» – промелькнуло у Шквала.

А потом увидел тело, придавленное чешуйчатой тушей, и копну рыжих волос в луже крови. Красной человеческой крови.

«Эх, Лиса, что ж ты так?..»

В следующий миг все вокруг залил яркий потусторонний свет…

* * *

Сидя в кабине «Урала», Бобер смотрел, как смертоносные «гостинцы», вырвавшись из соленоидной трубы, уносились в зенит, чтобы потом, описав пологую дугу, низринуться вниз, неся хаос и разрушение. И там, куда рушились бело синие «бублики», творилось невообразимое. Пузырящиеся желтые волны взлетали над землей, гулко хлопая и вздымая столбы горячего воздуха, перемешанного с пеплом. Сорок плазмоидов в минуту. И так может работать сколько угодно, если, конечно, техника не даст сбоев.

Сейчас как раз Свеча, второй его помощник, проверяет систему охлаждения. Она надежна и проста (оттого и надежна, что проста), но мало ли что? Еще минута, и он закончит и вернется.

Но закончил Свеча раньше…

То ли шов был пропаян с дефектом, то ли пресловутая усталость тому виной, но боковой патрубок кожуха, в котором прятался один из «нифльхеймов», обломился. И струя жидкого азота ударила Свече в лицо. Глаза моментально замерзли, глазные яблоки буквально взорвались. Ослепший, обезумевший от дикой боли, он упал на спину, из его глотки вырвался сдавленный хриплый вопль, ибо он рефлекторно вдохнул адски холодной жидкости азота. Оператор корчился, царапая себе лицо и шею, теряя разум от боли, пытаясь дышать заледенелыми легкими.

И с этого мига и Бобер, и его команда, а также лейтенант с солдатами были уже практически мертвецами, хотя еще и не знали об этом.

Для обеспечения работы плазмореактора он придумал совсем оригинальную схему охлаждения.

Ибо именно это самое главное и сложное, даже на внешних контурах, а их было еще два, у центрального блока генератора температура доходила до десяти тысяч градусов: хоть сталь, хоть титан начнут испаряться. А были еще и реакторные камеры. Причем если даже одна из камер реактора прогорит, она запросто может дестабилизировать весь реактор, за чем последует взрыв!

Воздух там, где стоял его генератор, буквально кипел, дымно дрожа…

Дистанционный пульт, как в дрянном блокбастере, тревожно пищал, выдавая на дисплей однообразные строчки:

…Сбой системы…

…Критическая неисправность…

…Отказ оборудования…

– Бежим, Бобер! – заорал первый помощник.

– Нет смысла, Грифель… – просветленно улыбнулся изобретатель. – Если контур стабилизируется, то все будет нормально, а если нет, то все равно не успеем…

Что то тягучее и жаркое, как огненный нарыв, набухло во чреве горячего облака и лопнуло, разбросав шипящие жирные брызги. Туман изверг тяжелую волну сухого жара, вспенился, и фонтан быстрого пламени взмыл к облакам. Грохнуло, как дальний гром.

Клочковатая дымка сипела, колеблясь. Второй удар, сотрясший все вокруг, опрокинул машину, а через миг ее накрыло раскаленным воздухом взрывной волны…

* * *

В этот момент как будто рядом ударила молния. Яркий свет залил все вокруг. И только потом где то недалеко раздалось тяжкое: «Д ды дых!»

Ударило по ушам. Почва под ногами заколебалась. Громовой раскат перешел в треск и свист. Белый свет озарил небо, и ветер, поднятый волной горячего воздуха, с шуршанием прошел над головами. Огромный столб иссиня белого пламени взвился в небо, к серым облакам. Земля дрогнула от страшного удара.

Всего мгновение это длилось, мгновение, когда за спиной горело второе солнце, искрящееся, как гигантский алмаз. Затем свет схлынул и угас. За спиной на фоне голубого неба поднимался черно оранжево красно фиолетовый столб, в основании которого плясало быстро опадающее озеро пламени.

Взвыл и умолк датчик аномальной активности. От наступившей следом тишины, казалось, заложило уши. Голова гудела, как котел.

За спиной горело, угасая, белое сияние… Они, не тратя слов, обнажили головы.

– Эх х! – только и прошипел оказавшийся рядом майор.

И непонятно, о чем он жалел. Что сгинули его люди, прикрывавшие Бобра, то ли о том, что они остались без главного калибра…

А ровно через семь минут началась очередная атака.

* * *

…Взгляд вновь и вновь ловил в прицел противника. Руки автоматически выполняли отработанные движения. И только на краю сознания Шквала зудели абсолютно неуместные сейчас мысли. Что если тварями управляет разум, неведомый разум Зоны, чьим бы он не был, то, слава богу, в тактике он полный ноль. Так бессмысленно гробить живую силу! Так не воюют.

Волна тварей тем временем затапливала подступы к линии обороны, перехлестывая через заграждения и разбросанные местами бетонные блоки.

Первые из монстров почти достигли линии траншей. Киноиды трех видов – больше всего, само собой, псанов. Это хорошо – мутировавшие собаки опасны на открытом пространстве своей быстротой, организованностью и сплоченностью стайных хищников. Но когда нужно прорывать заградительный огонь, шансов они не имеют. Даже если их так много, как сейчас…