Давай никому не скажем - Агата Лель

Означает ли это, что отныне мы больше не встречаемся. Или это пауза? Или просто недопонимание, о котором мы оба завтра забудем? Я не знала сама, какой вариант меня устроил бы больше.

Я правда старалась войти в его положение и попробовала понять. Он уже взрослый мужчина и хочет перейти с любимой женщиной на новый уровень, но и меня можно понять тоже: мы вместе менее двух месяцев, к чему так торопиться? Зачем разрушать только намечающуюся романтику бытом. Хотя, какая у нас к чёрту романтика… Нет никакой романтики, и любви нет, и страсти. Ничего нет, топчемся на месте оттягивая неизбежое расставание.

Наверное, так даже лучше. Я выдохну и подумаю, он тоже решит для себя, не поторопился ли с выбором. Хотя, когда он ушёл, я уже будто бы выдохнула…

Вечером, уже перед сном, достала из сумки учебник с отрывками классической литературы, который мне так и не пригодился. Открыла на заложенной закладкой странице, и обнаружила внутри книги ромашку. Большую, слегка помятую ромашку с крупными белоснежными лепестками. Сомнений быть не могло — её положил туда Ян. Наверное, когда я спала.

Улыбаясь до самых ушей, трогала пальцем гладкие лепестки, забыв о Тимуре, проблемах и простуде. Налюбовавшись вдоволь цветком, заметила на полу ещё что-то выпавшее из книги. Початая упаковка таблеток и записка: «Утром и вечером по одной. Не болейте".

* * *

Следующие два дня Тимур не появлялся. Возможно, обиделся, и ждал, когда я первая сделаю шаг навстречу, может быть ждал извинений, а может, и вовсе окончательно разорвал наши отношения и тогда, возле подъезда, поставил окончательную точку. Я не знала, что думать, и если честно, думать об этом не хотела. Даже испытала облегчение. Если он сдался и так быстро опустил руки, стало быть его чувства не были настолько крепкими, что из-за небольшого недопонимания он так вот легко перечеркнул всё, что было.

Хотя, что у нас было? Несколько свиданий и поцелуи, дальше которых ничего не зашло. И знакомство с родителями, которое едва всё не испортило.

Поиски квартиры пока тоже не увенчались успехом. И хотя мать из дома меня больше не гнала и даже вроде бы как будто пыталась помириться — заискивающе заглядывая в глаза и поддакивая каждому слову, я все равно не оставила идею съехать. Я больше не могла выходя по утрам из комнаты смотреть на пропитое лицо Николаши, слушать бесконечные скандалы соседей и ежиться от пристального взгляда Толика.

Я хотела освободить себя от этого. Если существует точка кипения — моя уже наступила.

Сегодняшнее занятие у Набиевых — последнее на этой неделе, к моему большому огорчению, они отменили. В начале дня в класс заглянула Карина, и бегло сообщила, что вечером у них намечается важный ужин, поэтому всё переносится на понедельник. Конечно, я расстроилась, хоть и постаралась не подавать вида.

Почему об этом мне сказала она, а не сам Ян?

С нетерпением ждала четвертого урока, ведь в расписании у меня стоял 11 «Б», но время как назло тянулось настолько медленно, что я в конце концов не выдержала, и как любопытная девчонка на перемене сама поднялась на третий этаж, к кабинету русского языка, где облепив подоконники кучковался их класс. Набиева среди них не было. Не явился он и на моём уроке. Как и Ника.

Место Минаевой тоже сиротливо пустовало, что тронуло и задело даже больше отсутствия родной сестры, которая, видимо, решила устроить молчаливый бунт.

Нет Яна, нет Полины, а что если… Нервно покусывая губы отвернулась к окну. Что если эти двоя прогуляли вместе? Сегодня на улице была прекрасная погода, ярко светило солнце, самое время гулять за руку где-нибудь в парке, наслаждаясь запоздавшим бабьим летом.

Настроение сразу же помрачнело. Представлять их вместе было просто невыносимо. А в голову как назло так и лезли навязчивые картины, как весело они проводят время, целуются, обнимаются, и ещё что-нибудь, о чём я себе категорически запретила думать.

Если ему нравится Минаева, зачем он тогда уделяет знаки внимания мне? А то, что он их уделяет, не было никаких сомнений. Я долго это отрицала, списывала на то, что показалось, что надумываю себе то, чего нет. Но недавний его поступок красноречиво доказал обратное — я ему интересна. И совсем не как учитель.

Раскрыв учебник, незаметно погладила пальцем завявшую ромашку. Как же глупо я, наверное, выгляжу сейчас со стороны. Махровая старлетка, втайне мечтающая о юном мальчишке.

Захлопнув книгу, постаралась сосредоточиться на уроке, но всё было бесполезно: мысли путались, и думалось только об одном — где он сейчас, и, главное, с кем.

Как неприкаянная я бродила по кабинету, терзала себя ревностью, надуманными проблемами, и ещё не знала, что он уже всё решил, и что сегодняшний вечер навсегда изменит мою жизнь.

Сегодня у отца день рождения. Не юбилей, но отметить родители решили с размахом: позвали кучу гостей, заказали музыкантов, огромный торт и даже организовали салют, который должен с помпой завершить праздничный вечер. Не оставляя надежд в будущем баллотироваться на пост мэра, отец пригласил всех «нужных» людей города: половина из них уже пришли и вальяжно разгуливали по гостиной, как у себя дома.

Очевидно, что никому из них и дела нет до отца, как до человека, а поздравить все пришли преследуя свою выгоду. Где как не на вечеринке у влиятельного человека завязывать полезные знакомства и обрастать нужными связями? Насквозь прогнивший мир политики и бизнеса, все друг друга используют в своих целях, прикрываясь фальшивыми улыбками.

Присутствовать на этом бале лицемерия не было никакого желания, но по просьбе матери всё же надел рубашку и костюм, пообещав, что никуда не сбегу и буду вести себя прилично. Даже великодушно согласился помочь с организацией, из-за чего пришлось прогулять школу. Впрочем, последнее далось легче всего.

Отец, чтобы унять свою фонтанирующую через край нервозность, с самого утра принимал на грудь, из-за чего взгляд уже поплыл, что в свою очередь очень разозлило мать, которая весь день шипела ему на ухо, что нужно держать «лицо».

— Лариса Рудольфовна, как я рад вас видеть, — раскрыв для объятий руки, отец двинулся ко входу, встречая высокую блондинку в дорогом кашемировом пальто под леопарда. Натянув улыбку, гостья поцеловала воздух у щёки именинника и всучила в руки небольшую продолговатую коробку.

— А это, стало быть, ваш сын? — кивнула на меня женщина-леопард, рассматривая словно под микроскопом.

— Да, мам, это Ян, я же тебе говорила, — в дверях нарисовалась Минаева, в чересчур коротком чёрном платье и с вызывающей красной помадой на губах.

Она-то какого чёрта здесь делает?

— Знакомься, это моя мамочка, — Полина и приобняла за талию блондинку.

Симпатичная, со следами былой красоты на тщательно загримированном лице и печатью недоверия в глазах. Оценивая профессиональным взглядом, минаевская родительница уже сделала обо мне какие-то нелестные выводы. Что ж, решил её разочаровывать.