Самое модное привидение - Юлия Климова

– Ты только никому не говори пока, не хочу сейчас лишних разговоров, да и похороны впереди…

– Само собой, не беспокойся.

– Вы с Димой с детьми не тяните, – вдруг важным тоном заявила Лиза, теперь, по всей видимости, она будет прививать мне материнство. Пускай, это даже забавно. – Ты уже не молодая, так что выходи замуж и сразу заводи детей.

Лизка, Лизка, ты просто неисправима!

Заходя в свою комнату, я блаженно улыбалась. Как хорошо, что скоро здесь будет бегать смешной карапуз, интересно, какая тетя из меня получится? Добрая, очень добрая! Никому не дам в обиду нашего малыша, очень надеюсь, что Глеб к тому времени либо съедет от нас, либо станет нормальным человеком. Кстати, о Глебе… Я же собиралась направить его на путь истинный…

Я залезла в шкаф и достала коробку от обуви, помнится, мои новенькие туфельки были завернуты в белую хрустящую бумагу… Вот она! Покопавшись в косметичке, я извлекла на свет черный карандаш для бровей, валялся он у меня давно и к тому же без колпачка, так что засох до нужного состояния. Разложив на столе бумагу и слегка ее разгладив, я принялась за дело. Художник из меня никакой, но в данный момент особых талантов не требовалось – чем хуже, тем правдоподобнее. Вспоминая план дома до перестроек, который мне показывал Дима, я за пятнадцать минут нарисовала нечто очень похожее на дипломную работу пьяного чертежника. Теперь надо выбрать место, где поставить крестик… Вот на комнате Глеба и поставлю, он закроется на ключ и будет разбирать стены по кирпичику, избавлю от него общество, как минимум, на два дня. Нет, все же очень хочется посмотреть на его золотую лихорадку, зачем лишать себя такого удовольствия. Помечу-ка я то самое окно на третьем этаже, под которым мы с Димой нашли одну из загадок. Глеб наверняка поверит этому, чердаки вообще всегда кажутся таинственными, а наш-то уж просто зовет и манит. Бесконечно гордясь собой, я приступила к следующему этапу – план надо было состарить так, чтобы у Глеба не возникло никаких сомнений – перед ним настоящее творение самой Глафиры Сергеевны Медниковой.

Бедный кактус лишился части своей земли, я ее высыпала на бумагу, слегка растерла, а потом стряхнула на стол. Края… края… Пришлось бежать на кухню за зажигалкой, опалив уголки и края (как-то я видела нечто подобное в одном фильме про пиратов), я слегка обмяла их – почерневшая бумага осыпалась, оставив неровную бахрому. Что бы еще сделать? Перевернув чертеж, я осталась недовольна обратной стороной, больно хорошо она выглядела… Приставила стул к шкафу – надеюсь, там никто никогда не протирал пыль, лишней она сейчас уж точно не будет. Проведя пальцем поверху, я весело улыбнулась – только что поганки не растут, а мох уже проклюнулся. План отправился на шкаф, где я его возила вдоль и поперек приблизительно две минуты.

Отряхнув и разгладив бумагу, сложила ее ровненько и убрала под матрас. Сегодня ночью спрячу ее где-нибудь под плинтусом на первом этаже, потом намекну Глебу – мол, не там ты ищешь – и укажу приблизительное место. Вот будет представление!

Илья с Лизой уехали в пять. Казаков провозился до семи, потом спохватился, перепугался, что опоздает на свою любимую электричку, сунул под мышку портфель и вылетел за дверь, точно ужаленный. Наконец-то!

Очередной забег в комнату брата я запланировала на час ночи, все уже уснут, и можно будет заниматься поисками, не оглядываясь на дверь. Наболтавшись с Димой по телефону о сокровищах и всяких милых глупостях, я, взяв исторический роман, прилегла на кровать. Вещица оказалась довольно нудной, мысли улетали куда-то вдаль, глаза закрывались…

Проснулась я от стука в дверь. Который час? Двенадцать. Стук повторился.

– Кто? – борясь со сном, спросила я. Это же надо, чуть все свои планы не проспала.

– Это я, Ромка, – послышался знакомый голос, – там кран на кухне прорвало, я в сантехнике не очень разбираюсь, телефончик бы, знающего человека вызвать…

Я открыла дверь и стала соображать, куда звонить и что делать.

– Сильно льет?

– Сейчас уже меньше, я тряпкой обмотал, – порадовал Ромка, – но до утра не протянем.

– Замечательно, все разъехались, а я тут кран чини. Давай Николая Леонидовича будить, может, он в этом разбирается или хотя бы телефон нужный скажет.

Лихорадочно вспоминая, где мой мобильник, я направилась к столу. Резкий удар по спине – и моя щека припечаталась к гладкой полированной поверхности. Мысли заскакали в разные стороны – кран, Николай Леонидович, вода, телефон, Ромка… Ромка!!!

– Пискнешь – убью, – слова обожгли ухо и сковали тело.

Ничего не понимаю, как так получилось, что я практически лежу на столе, рука заломлена назад, а в затылок дышит человек, готовый убить меня в любую минуту? Больно, очень больно и еще страшно, как будто тело медленно обволакивают мягкой и противной паутиной, и нет возможности скинуть с себя этот липнущий к нервам кошмар. Вспомнив Светлану Аркадьевну в розовом халате на полу, мертвую, я вздрогнула.

Схватив за воротник так, что сдавило горло, Рома швырнул меня на кровать, голова стукнулась о стену, и из глаз брызнули слезы. В этот момент я почувствовала себя тряпичной куклой, потрепанной и никому не нужной. Но это неправда! Не для того я начала новую жизнь, не для того почувствовала вкус счастья, чтобы теперь стать никем! Слез больше не будет.

– Что, не ожидала? – бросил Рома, серые глаза потемнели, а губы дернулись в злой усмешке. – Думала, все достанется тебе и твоему историку? Рыскали тут, шушукались, давно надо было вам головы свернуть, да вот все ждал, пока вы за меня всю черную работу сделаете.

Рома плюнул на пол и с ненавистью уставился на меня. Узнать в нем прежнего доброго, неуклюжего парня было просто невозможно.

– Напрасно ты это, – тихо сказала я, – на что ты надеешься, не понимаю.

– Ага, еще скажи – на чужом несчастье счастья не построишь, – Рома закинул голову назад и захохотал.

– Зачем ты убил Светлану Аркадьевну? Она-то тебе что сделала?

– А нечего шляться по ночам. Кто крепко спит, тот и сейчас чаи плюшками заедает.

Я решила не проявлять агрессии, хотя спокойный тон давался мне с трудом. Честно говоря, руки чесались швырнуть чем-нибудь в эту самодовольную рожу, но делать подобного не стоило. Умирать как-то не хотелось, я еще не успела выйти замуж, месяцев через восемь должен родиться племянник. Нет, Ромка, твои планы с моими никак не совпадают.

– Больно красивое у тебя колечко, дашь поносить? – хохотнул Ромка, подходя вплотную к кровати.

– Обойдешься, – спокойно ответила я, – мне его жених подарил по случаю помолвки.

– Неплохая история, только не тому человеку ты ее рассказываешь. Колечко ты в тайнике на кухне нашла, принадлежит оно полоумной старухе Медниковой. Что, не сдержалась, напялила на себя?

Откуда он мог это знать, может, блефует? Отпираться или бесполезно?

– Жадность тебя сгубила, – продолжал Ромка, усаживаясь рядом со мной, – а приберегла бы побрякушку, не выпячивала напоказ, я и не узнал бы, что тайничок твоя работа.